Прикосновение к огню - Венди Хейли

Все подбежали к лежавшему мальчику и остановились. Блэр стала на колени около брата и стала шлепать его по щекам.

Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

— Какого черта! — вдруг закричал он. — Вы что, сдурели?

— А? — растерянно выпрямилась Блэр. — С тобой ничего не случилось? Мы думали, тебя машина придавила…

— Что за ерунда… — проворчал Майк и снова полез под машину.

Не успели они осознать случившееся, как мальчик уже вылез, бережно держа живой и пушистый комочек шерсти с золотистыми глазами.

— Кошка! — закричала Кэлси.

— Котенок, — поправила старшая сестра.

Шаму, увидев вечного собачьего врага на руках у Майка, кинулась к нему и стала лаять. Котенок испугался и вцепился в мальчика всеми четырьмя лапами.

— О-о-ой! — завопил Майк.

Лу взяла Шаму за ошейник и оттащила ее в сторону. Вейд взял котенка за шиворот. Котенок громко мяукал и испуганно оглядывался.

— Отнесем его домой, — поднялась на ноги Блэр. — Не бойся, малыш, Шаму не хотела тебя обидеть.

Котенок продолжал мяукать, выпустив когти.

— По-моему, он тебе не верит, — сказала Лу.

Вейд, держа котенка вытянутой рукой, повернул его к себе.

— «Она», а не «он».

— Это не меняет дела. Унесите его в дом, долго я не смогу удерживать собаку.

— И что мы будем делать? — спросила Лу, появляясь в гостиной. Котенок забился под кофейный столик и шипел на всех.

— Во-первых, — сказала Блэр, — надо накормить малыша. Майк сходит за кошачьей едой в магазин.

— Она же, наверное, голодная, — сказал Вейд. — Ты ей сначала дай чего-нибудь полакать.

— Точно! Пойду посмотрю на кухне.

Через минуту она вернулась с полной миской и подвинула ее под стол. Кошечка, видимо, и правда проголодалась, потому что с урчанием набросилась на еду. Голод у нее оказался сильнее страха и ненависти.

— Как мы ее назовем? — спросила Кэлси.

— Багира, — предложил Киф.

— Царапка, — сказал Майк, почесывая исцарапанный живот.

В спор вступила Блэр.

— Так, тихо. Будем рассуждать логически. Что мы знаем о ней?

Лу хмыкнула.

— Ничего. Мы нашли ее в аллее. И все.

— Предлагаю Али, — сказала Блэр. — Есть возражения? Решено, — сказала она удовлетворенно. — А теперь надо оставить ее одну, пусть осваивается. Пойдем во двор, займемся гамбургерами.

— Я умираю с голоду! — закричал Киф.

Вся семья направилась к двери. Вейд придержал Лу за локоть.

— Здесь всегда так? — шепотом осведомился он.

— Подозреваю — да, — шепотом ответила Лу. — И это еще не все. Вот посмотришь, как они будут пасти хомячков!

Витакер прибыл, когда уже начинало темнеть. Лу задремала в кресле после сытного обеда, состоявшего из нескольких гамбургеров, картофельного салата и свежемороженой клубники, и ее разбудил сердитый голос.

— С каких это пор в доме шагу нельзя ступить без того, чтобы не вляпаться в кошачье дерьмо?

— С тех пор, как в доме поселилась кошка, — ответила Блэр. — И закрой, пожалуйста, поскорее дверь, чтобы она не убежала.

Он закрыл дверь, подошел ближе, взял стул и поставил его рядом с креслом Лу.

— Здравствуй, Вейд, здравствуйте, дети, — сказал он, не садясь. — Предупреждаю: я не спал тридцать четыре часа. Прошу с вопросами не приставать, денег не требовать, так же как и машину. Я вам тоже докучать не буду. Все.

— Эй, пап, а дышать можно? — сказал Майк.

Лу открыла один глаз, посмотрела на Витакера и ответила вместо него:

— Можно, детки, можно. Но подальше от отца.

— Спасибо, — сказал Витакер, плюхаясь на стул. — Помираю.

Лу снова закрыла глаза. Зачем он ей нужен, такой занятый, а? Но она, конечно, знала ответ. Он затронул в ее в душе такие струны, которые не звучали уже много, много лет. Она даже как будто помолодела и снова захотела жить.

— Лу? — тихо, почти шепотом сказал он.

— Да?

— Он сжег дом престарелых.

Огонь снова стал преследовать ее. Ей пришлось открыть глаза, чтобы прогнать видение.

— Знаю, — ответила она со вздохом. — И он опять готовится поджечь жилой дом.

Витакер тронул ее за плечо.

— Лу, пожалуйста, расскажи мне еще раз, что ты видела, когда преследовала его.

— Ничего особенного. Только тень. Тень, похожую на огромную птицу, распростершую надо мной крылья.

— Жуткий образ.

Он откинулся на спинку, сложил руки на животе и закрыл глаза. Лу подумала, что он засыпает, но ошиблась.

— Ты же взрослая, уверенная в себе женщина, — снова заговорил Витакер, — далеко не истеричка. Почему он так испугал тебя?

— Ну… — помялась она и будто бросилась в холодную воду: — Понимаешь, я его чувствую!

Внешне он никак не отреагировал, но Лу ощутила, как напряглось его большое тело.

— Не понял. Объясни.

— Помнишь, я говорила, что смотрела на его пожар? Ну так вот… Я почувствовала его. Я поняла, что он там и что он наслаждается огнем. А потом он смотрел на меня! — Тут Лу отвернулась в сторону. — Я понимаю, в это трудно поверить, но… Я чувствовала его ненависть ко мне, я ему почему-то сильно мешаю… Мы как-то связаны…

— Значит, тебе надо ехать на следующий пожар.

Она вздрогнула.

— А зачем? Думаешь, я узнаю его? Думаешь, почую и закричу: «Ага, попался»?

— Попробуй. Надо же что-то делать. Поэтому, пожалуйста, будь готова выехать на пожар вместе со мной. Вдруг опознаешь?

— Я постараюсь.

— Я договорюсь с твоим боссом, Стеггансом.

Если бы не Витакер, Лу ни за что бы не согласилась. Она постаралась бы заглушить неведомые ей раньше чувства. Эти чувства, если дать им волю, сокрушат барьер между сознанием и подсознанием и выпустят инстинкты наружу. И хаос поглотит ее.

И она останется беззащитной перед Огнепоклонником. Он играет на первобытном страхе в душах людей, ужасе, который неподвластен человеку, который управляет людьми, но не подчиняется им.

И все затем, чтобы этот человек на мгновение ощутил себя равным Богу.

— Я поеду, — сказала она. — Чего бы мне это ни стоило.

— Это дорогого стоит, — улыбнулся Витакер.

Слабый свет заходящего солнца падал на его лицо, полускрытое причудливыми тенями.

— Кстати, у тебя очень милый костюм.

— Спасибо.

— Почему ты не сменила фамилию после развода?

Она уже не удивлялась неожиданным вопросам, привыкнув к его манере резко менять течение разговора.

— Пришлось бы менять и фамилию Вейда. Потому что двадцать лет назад люди разводились гораздо реже, чем теперь, и разные фамилии вызывали бы лишние вопросы. А потом привыкла.

— Многие разведенные женщины так ненавидят своих бывших мужей, что стараются вычеркнуть из памяти все, что к ним имеет хоть какое-нибудь отношение.