Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал

— Нам пора. Пока ребята.

Я тащу Мэри-Линетт вперед, надеясь, как можно скорее покончить с той частью, где мне объясняют, какого черта происходит. Если этому вообще есть объяснение.

Черт возьми. Неужели я возвращаюсь в этот проклятый коттедж? Живот сводит.

— Ари…

— Ты должна все мне объяснить. Обязана.

— Мне очень жаль, дорогая. Это так…

— Дико? Неправильно? — Гляжу на тетушку, стиснув зубы. — Кто вы вообще такие? И, да, я знаю, что вы лицемерки и обманщицы. Эту часть можешь опустить.

— Норин никогда бы не причинила тебе вред. Ари, ты меня слышишь? Никогда. — Мы вдруг останавливаемся на перекрестке и впяливаем друг на друга похожие взгляды. — Мне ли тебя не понять? Тебе страшно, ты сбита с толку? Чувствуешь себя потерянной? Чужой? Мы все через это проходили, дорогая. И я, и Норин. И твоя мать.

— Тогда почему Норин пыталась меня убить?

— Она не хотела, она…

— Хватить врать! — Я откидываю руку тетушки и отхожу назад. — Она на себя была не похожа, да. Но это была она. Так объясни, что с ней? Она больна? Ей нужен врач?

— Это сложно, Ари. Давай пройдем в дом.

— Но там ведь…, - потираю ладонями берда и шепчу, — там ведь она, а я должна знать, должна знать сейчас, что мне ничего не грозит, понимаешь?

Мэри-Линетт страдальчески горбит спину и глядит на меня так виновато, словно она отняла самое дорогое, что у меня было в жизни. Тетушка покачивает головой, подходит ко мне и хватается пальцами за мои замерзшие плечи.

— Норин — удивительная женщина. Сильная и храбрая. И она любит тебя. Слышишь?

— Но она…

— …жертва, борющаяся за свое тело и разум.

— Не понимаю.

— Норин никогда бы не причинила тебе вред, но иногда у нее не хватает сил… Иногда он пробирается внутрь ее головы, и как бы сильно она не сопротивлялась, он берет верх.

— Кто — он?

Тетя Мэри не спешит с ответом. Прожигает меня взглядом и молчит.

— Что? — Восклицаю я. — Чего ты боишься? Она…, — сглатываю, — она одержима?

— Ее контролируют силы извне.

— И как я могу быть уверена, что прямо сейчас эти «силы» не взяли над ней верх?

— Думаю, на этот раз он сделал просчет. — Мэри-Линетт опускает руки и ухмыляется. В глазах у нее загораются искры. — Он рассчитывал, что сломит ее. Но ошибся. Теперь она ненавидит себя так люто, что будет бороться еще сильнее, еще отчаяннее.

— О ком мы говорим? Кто ее контролирует?

— Тот, кому подчиняются все ведьмы, моя дорогая. — Неожиданно выдыхает тетя и на меня смотрит из-под опущенных, густых ресниц. Застываю от ужаса, а Мэри-Линетт едва слышно шепчет, — Дьявол, Ари. — достает из кармана сигареты и закуривает. — Он самый.

Она сказала слово на букву «В». Она сказала «ведьмы». А потом, видимо, решила не останавливаться и добить меня окончательно и еще про Дьявола что-то сказанула.

Я даже не помню, как оказываюсь дома. Как оказываюсь за кухонным столом. Как в пальцах сжимаю горячую кружку чая с мятой. Ничего не понимаю.

Норин тоже здесь. Я думала, мы должны поговорить. Думала, мы должны выяснить отношения, определиться, как жить дальше, учитывая то, что она едва не разодрала меня в клочья. Но теперь я понимаю, что все это полная чушь. Смысл обсуждать такие мелочи? У нас на повестке дня целый Армагеддон, кажется. К уда уж до диалогов об обычном, тихом, семейном скандале? Кто-то бьет посуду, а мы бьем друг друга о стену. Вполне нормально.

— Ари, наша семья немного не такая, как все остальные.

О, Боги, меня сейчас стошнит.

— Немного? — Тихо переспрашиваю я, тарабаня пальцами по чашке.

— Достаточно, чтобы люди не поняли таких различий. — Ровным голосом говорит тетя Норин, а я гляжу на нее и никак не могу смириться с тем, что еще в обед она сидела внизу в подвале и срывала зубами ногти со своих пальцев.

— Мы унаследовали эту особенность от предков.

— К сожалению, она передается всем без исключения.

— Особенность.

— Да.

— Очень удобное определение. — Ни черта не понимаю. Смотрю на тетушек и широко улыбаюсь. Так широко, что сводит скулы. — И что же это за особенность?

Мэри-Линетт покачивает головой и отрезает:

— Предрасположенность к магии.

— Еще одно умное слово. Пред-рас-по-ло-жен-ность.

— Я просто пытаюсь говорить понятно.

— Ты несешь полную околесицу, тетя Мэри. Не подбирайте тупые термины. Говорите как есть, и все! Ведьмы существуют. Да или нет?

— Да. — Кивает Норин.

— Видите, это совсем не сложно. — Боже, Боже, я в дурдоме. Дышать нечем. О чем мы тут вообще разговариваем? Я сейчас грохнусь в обморок. — И я тоже ведьма?

— В седьмом поколении.

— Ого. Я должна обрадоваться?

— Для ведьмы это престижно.

— Так выпьем за это! — Припадаю губами к уже остывшему чаю и пью так жадно, что едва не давлюсь. К счастью, мне не суждено умереть от травяного пойла тети Норин.

— Ари, — протягивает тетя Норин и внезапно придвигается ко мне ближе, — мы в курсе, что тебе страшно, что ты ненавидишь нас и это место. Но это то, кто ты есть, и поверь, мы всячески пытались огородить тебя.

— Но от природы не убежишь. — Договаривает Мэри-Линетт. — К сожалению.

— То есть вы обманывали меня.

— Защищали.

— Нет, нет. Вы лгали! Как и моя мама. Как и бабушка.

— Ари…

— Как вы вообще могли скрывать такое? — Возмущаюсь я, взмахнув руками. — Я здесь сидела и рассказывала вам о косых взглядах прохожих, а вы прикидывались невинными овечками и хлопали своими ресницами, будто бы я сбрендила.

— Так было нужно, Ари.

— Ну, что за чушь? Это же глупо. Давайте вы будете начинать фразы, а я заканчивать.

— Послушай, мы не сказали правду, чтобы…

— …уберечь меня.

— Ари, это совсем…

— … не смешно.

— Ты можешь выслушать? От этого зависит…

— …моя жизнь, ваша жизнь, жизнь всего мать его человечества! Брать дальше? Или ограничимся маленьким всемирным апокалипсисом?

— Господи, Ариадна, ты такая же, как и…

— …моя мать.

— Нет. — Норин сердито сводит брови и шепчет. — Как и наша мать. Не хочешь никого слушать. Сначала спрашиваешь, а потом затыкаешь уши.

— Я вообще могу встать и уйти, потому что вы пугаете меня. — Распахиваю глаза и на тетушек смотрю так, что живот сводит. Это невыносимо! Неужели они, действительно, не врут, и мы… кто? Ведьмы? — Вы должны были сразу во всем мне признаться.

— Это не так уж просто. — Рисуя на столе пальцами невидимые узоры, шепчет Мэри и дергает уголками губ. — В большинстве случаев, людей, говорящих о ведьмах, принимают за сумасшедших, если ты не заметила.