Ускользающая мишень - Рамиль Ямалеев

До него долетали обрывки разговоров, но сложить из них что-то цельное Стае никак не мог. Оттого и злился. Кроме того, его бесила беспечность «молодых», которые лежали тут же рядом на земле и дремали, утомленные ночной и дневной суетой…

— А мне какое дело! — кричал на кого-то комбат. — Нет, ты мне объясни, при чем здесь мои воины?!

В ответ что-то забубнил незнакомый голос.

— А мне насрать! — продолжал орать комбат.

Его голос Стае слышал хорошо и отчетливо. — А мне…

И вновь его заглушил голос незнакомца.

— Ну и что?.. — снова взвился комбат.

— Приказ…

— Почему мои?! Пусть сами и идут!..

— Нет…

— Да…

— Не знаю… Не верю… Не хочу верить…

— Приказ…

Голоса перемешались, слились в какой-то непонятный клубок, потом рассыпались на ручейки, и стало совсем непонятно, куда они текут…

Стае замотал головой, прикрыл глаза. От желания понять, о чем говорят за дверями, от напряжения он даже высунул язык и покраснел. Но слышал, как ему чудилось, лишь одно и то же:

— Да…

— Нет…

— Приказ… И вновь:

— Да…

— Нет…

— Приказ…

И так, казалось, до бесконечности.

«Время! — вдруг осенило Стаса. — Это проклятые „часы“ вновь пытаются сыграть со мной свою шутку… Но нет, не бывать этому!»

Мгновенно созревшее решение подтолкнуло Стаса — он сбросил вниз предохранитель и побежал в сторону, до конца не осознавая безумия своего шага…

Еще немного, еще…

Стоп! Передохни. Подними ствол вверх. Выше! А теперь — дави!..

Жалко улыбнувшись, Стае нажал на спусковой крючок.

И автомат послушно откликнулся одиночным выстрелом:

Жах!

Стае, мгновенно начав приходить в себя, замер от неожиданности. Волна безумия уже отпускала его, унося остатки решительности и желания действовать в стремлении хоть как-то сдвинуть это проклятое застывшее время…

Из штаба выскочили офицеры, последним показался хмурый комбат — китель на нем был расстегнут, покрасневшая грудь расчесана до крови. Все это Стае отметил машинально, секундой спустя, замерев перед приближавшимися к нему людьми и не слыша их криков.

Наконец офицеры добежали до него, обходя его почему-то чуть сбоку, лишь потом он догадался — из-за автомата, который он машинально направил на них. Его хорошенько тряхнули, вновь что-то крикнули — теперь уже в лицо. И вновь он не услышал…

Как сквозь толщу воды, донесся голос комбата:

— Ствол опусти.

И властная рука пригнула ствол автомата к земле.

Стае догадался, о чем его спрашивают, но ответить не мог, словно забыл слова. Он переводил беспомощный взгляд с одного хмурого лица на другое, открывал и закрывал рот и все цеплялся за автомат, который пытались вырвать из его рук…

Наконец автомат у него отобрали.

— Там, — вдруг тихо сказал Стае и показал рукой в сторону. — Там! Там! Там! Там!..

— Да не ори ты! — прикрикнули на него. — Говори спокойно. Что случилось?

Стае вдруг догадался, что он кричит, и замолчал.

— Кто это был?..

— Чего молчишь?..

— Ты что, больной?.. — посыпалось на него со всех сторон.

Солдат вжал большую голову в плечи и молчал. Когда вопросы вдруг стихли, он неуверенно заговорил, что видел кого-то («Да кого же ты видел, чучело?!.» — в сердцах выругался незнакомый офицер), сначала окликнул, а когда тот бросился бежать, выстрелил… И чем более нелепо врал Стае, тем больше ему верили…

Выслушав несколько раз его нескладный рассказ, офицеры отдали Стасу автомат и вернулись в штаб. Вскоре ему передали записку и велели возвращаться к ротному. Все еще потрясенный случившимся. Стае поспешил назад.

Этот нелепый, честно говоря, дикий случай не выходил у него из головы до самого вечера, до того момента, пока его, Стаса, и Мурзенко лейтенант не взял патрулировать по городку…

Быстро стемнело. Они брели по улицам, стараясь держаться освещенной середины. Мурзенко и Стае, сами того не замечая, жались к лейтенанту, словно он был той самой гарантией от пуль и самой надежной защитой на свете. Офицер, казалось, этого не замечал, все болтал про то, как учился в военном училище, как они ходили «снимать» хохлушек, как потом, перед самым выпуском, озадаченные папаши тех самых хохлушек пытались их ловить и заставлять жениться на своих дочерях…

И чем больше он говорил, тем яснее Стае понимал, что и лейтенант боится, а потому и болтает как заведенный. Но странное дело, от этой болтовни Стасу не становилось легче. Он украдкой взглянул на хмурого Мурзенко и решил, что тот тоже здорово боится.

— Товарищ лейтенант, — вдруг перебил его Мурзенко.

— Что? — встревоженно спросил офицер. Патруль замер, напряженно вглядываясь в темноту.

— Чего, Мурзенко? — переспросил лейтенант.

— А-а… — протянул Мурзенко, словно забыл, о чем он только что хотел спросить. — Я говорю, собак чего-то не слышно…

— Да?

Они прислушались. Действительно, ни одна собака не брехала. От этой тишины Стасу стало не по себе. Он сильнее сжал автомат потной рукой, но уверенности в нем не прибавилось…

Лейтенант негромко кашлянул.

— Верно… — наконец сказал он. — Действительно, не слыхать…

— Вот и я о том же! — радостно подхватил Мурзенко. — Уже сколько идем, а все — тишина…

Он толкнул локтем Стаса. Стае вплотную приблизился к лейтенанту.

— Может, перебили, — высказал предположение офицер.

— Всех-то не могли, — засомневался Мурзенко.

Они еще немного постояли на месте, поговорили на эту тему. Идти вперед никому не хотелось. И тогда Стае предложил:

— Пойдемте назад.

— Верно! — тотчас подхватил Мурзенко. Но лейтенант вдруг уперся.

— Еще рано… — Он быстро взглянул на часы. — Нет собак, да и черт с ними!.. — Его голос окреп, в нем послышалась уверенность. — Сейчас пройдем по той улице. — Он уверенно махнул в темноту. — И вернемся по периметру…

— Нет там никого, — подал голос Стае.

— Точно! — добавил Мурзенко.

— Тихо, гоблины! — прикрикнул на них офицер. — Еще учить меня будете. А ну за мной… И пошел в темноту первым. Не глядя на Стаса, Мурзенко тенью последовал за командиром…

Стае тяжело вздохнул, быстро догнал их, пошел рядом, едва не наступая стоптанными кирзачами лейтенанту на пятки. Тогда он еще не предполагал, что скоро все его мучения кончатся. И кончатся довольно странным образом.

Когда троица, благополучно «оттоптав наряд», вернулась в расположение батальона, Стае решил покурить перед тем, как завалиться спать. По его приказу один из молодых быстро нашел сигарету.

— И чего-нибудь пожрать принеси! — лениво приказал без пяти минут дембель.

Молодой коротко кивнул и испарился.

Стае отошел в сторонку, присел на корточки возле большой оцинкованной трубы, похожей на уродливо торчащую из земли рубку подводной лодки. Несколько раз затянулся с наслаждением. Вдруг за его спиной послышался шорох. Он обернулся, думая, что это вернулся молодой. И вдруг замер. Перед ним стоял черт. Самый настоящий! С черным лицом, блестящими глазами, в длинной до пят серой хламиде… Черт протянул к перепуганному бойцу длинную тонкую лапу, произнес тонким противным женским голосом:

— Ты чего, парень…

Конца фразы Стае так и не услышал. Он вскочил, выпучив от страха глаза. Раскрыл рот, словно намеревался закричать во все горло. Но не закричал, не смог. Лишь глотнул воздуха, который неожиданно оказался твердым и горячим, как расплавленный свинец. И этот свинец, сжигая все, с быстротой звука пронесся по его дыхательным путям, пронесся и заполнил до отказа легкие. Расслабленное сердце вдруг замерло, перестало биться. Стае закрыл глаза ладонями и рухнул на землю. Он был мертв…

Аня дотронулась до артерии на его шее и, убедившись в своих худших опасениях, испуганно отпрянула от солдата. Ничего себе! Она никак не ожидала такого результата. Скорее всего, у бедняги отказало сердце. Неужели его так напугало ее появление?! Что же с ней такое сделали, раз теперь она одним своим видом, словно легендарная Медуза-Горгона, отправляет людей на тот свет?..

Заметив на ремне мертвеца потайной армейский фонарик, девушка отцепила его и бросилась к блестевшей в полумраке трубе вентиляционной системы. Навела луч света на собственное лицо, стараясь разглядеть, как же она теперь выглядит… Ничего особенного. Ну испачкалась в какой-то дряни, скорее всего в пыли, ну глаза красные, как от бессонницы… Что еще? Ни рожек на макушке, ни ослиных ушей, ни следов проказы на лице. Странно. Может быть, здесь дело в чем-то другом?..

Послышавшийся рядом топот кирзовых сапог прервал ее раздумья. Это вернулся молодой солдат, которого Стае послал за едой. Увидев валявшегося на земле дембеля и стоящую рядом девушку, он выронил батон хлеба и невольно вскрикнул. Не растерявшись, Аня тотчас подскочила к нему, ударила резко в заветную точку за ухом. Потерявший сознание солдат очутился рядом со Стасом.