Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Евгений Юрьевич Спицын

получить немалые преференции и сосредоточить в своих руках реальный контроль над всем партийногосударственным аппаратом страны. Как новый председатель Совета Министров СССР, ведущий заседания союзного правительства и его Президиума, он непосредственно влиял на формирование всех основ внутренней и внешней политики страны, ставя на обсуждение или, напротив, снимая как «неподготовленные» любые вопросы и проекты решений. Как фактический ведущий заседаний Президиума ЦК он определял даты их проведения и всю повестку дня. Как секретарь ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков продолжал направлять работу всего центрального партийного аппарата и мог оказывать прямое воздействие как на характер решений самого Секретариата ЦК, так и на те вопросы, которые выносились на утверждение и обсуждение в Президиум ЦК. И, наконец, как глава союзного правительства он наблюдал за работой Советов Министров всех союзных республик.　

Как считает тот же Ю. Н. Жуков, маршал Л. П. Берия, который как первый заместитель председателя Совета Министров СССР стал де-факто вторым лицом в государстве, значительно уступал Г. М. Маленкову по своим реальным возможностям и положению в системе власти. Вместе с тем он все же сумел получить немалую власть. Прежде всего он возвратил себе два важнейших силовых ведомства — министерства госбезопасности и внутренних дел, — которые слились в мощное объединенное МВД СССР. Кроме того, «лубянский маршал» сохранил за собой реальный контроль за работой наиважнейших и самых засекреченных учреждений страны: двух главных управлений при Совете Министров СССР — Первого Главного управления (по атомно-ядерной программе) и Второго Главного управления (по ракетостроению). А такое положение вещей автоматически ставило в зависимость от Л. П. Берии и все военное ведомство страны, в руководстве которого было немало его недругов. И, наконец, у него сохранялись прямые связи с ведущими промышленными министерствами, обязанными выполнять особые заказы для ПГУ и ВГУ вне всякой очереди, даже в нарушение утвержденных пятилетних или годовых планов развития народного хозяйства страны.　

Третий член коллективного руководства, первый заместитель председателя Совета Министров СССР Вячеслав Михайлович Молотов, как известно, получил в свои руки только посты министра иностранных дел СССР и главы Комитета информации, т. е. внешнеполитической разведки. Достаточно ограниченные полномочия достались и другому члену «узкого руководства» — первому заместителю председателя Совета Министров СССР маршалу Николаю Александровичу Булганину, который вновь вернулся в кресло главы уже объединенного Министерства обороны СССР. Эта видимая «ущербность» их позиций внутри правящей пятерки была ярко обозначена и чисто внешне. Дело в том, что они вынужденно приняли в качестве своих первых заместителей тех персон, которых вряд ли сами выбрали в качестве верных и ближайших «соратников» и «помощников»: В. М. Молотов — Якова Александровича Малика и Андрея Януарьевича Вышинского, а Н. А. Булганин — Александра Михайловича Василевского и Георгия Константиновича Жукова. И дело было не только в личных трениях указанных выше персон, но и в том, что 1949–1953 годах двое из них — А. М. Василевский и А. Я. Вышинский — сами возглавляли эти ведомства: первый — Военное министерство, а второй — Министерство иностранных дел СССР. Но меньше всех властных полномочий досталось еще одному первому заместителю председателя Совета Министров СССР — Лазарю Моисеевичу Кагановичу — единственному члену правящей «пятерки», не получившему никакого министерского портфеля. Хотя вплоть до октября 1952 года он почти пять лет возглавлял ключевое экономическое ведомство страны — Госснаб СССР.　

Как уже писалось, кадровые перестановки, отражавшие новую расстановку сил, провели и в Секретариате ЦК. Леонид Ильич Брежнев вновь был призван на армейскую службу и в прежнем звании генерал-лейтенанта назначен с явным понижением (если не сказать унижением) на должность заместителя начальника Главного политического управления Министерства обороны СССР, которым в то время еще оставался генерал-полковник Ф. Ф. Кузнецов. Николай Михайлович Пегов, который на тот момент даже не был депутатом Верховного Совета СССР, был назначен секретарем Президиума Верховного Совета СССР, т. е. вторым человеком в высшем органе государственной власти СССР, где стал правой рукой нового «президента» страны маршала К. Е. Ворошилова. Николай Григорьевич Игнатов был направлен в Ленинград, где вскоре его избрали первым секретарем горкома и вторым секретарем обкома партии, который все еще возглавлял давний маленковский ставленник Василий Михайлович Андрианов. Наконец, мнимый «сталинский преемник» Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко был назначен с таким же явным понижением главой Министерства культуры СССР. Правда, при этом он пока остался на посту заместителя председателя Совета Министров СССР, а также временно сохранил свое членство в Президиуме ЦК.　

Вместо перечисленных персон, как считают ряд историков (Ю. Н. Жуков, М. А. Даниленко[215]), в состав обновленного Секретариата ЦК ввели прямых ставленников Г. М. Маленкова, являвшихся проводниками его взглядов и его политического курса. Семену Денисовичу Игнатьеву, утратившему должность главы МГБ СССР, как новому секретарю ЦК доверили теперь курировать ряд ключевых отделов в аппарате ЦК, прежде всего Отдел административных органов, который традиционно «опекал» Министерства обороны, внутренних дел, юстиции, Генеральную прокуратуру СССР и Верховный суд СССР. Петру Николаевичу Поспелову, который заменил Н. А. Михайлова в роли главного партийного идеолога, доверили кураторство сразу над шестью отделами ЦК: пропаганды и агитации, науки и вузов, школ, художественной литературы и искусства, философских и правовых наук, экономических и исторических наук. Наконец, Николай Николаевич Шаталин как еще один новоиспеченный секретарь ЦК сохранил за собой важнейший пост заведующего Отделом по руководству делом подбора и распределения кадров во всех партийных, общественных и государственных органах.　

Как уже упоминалось, формально был поднят и статус Никиты Сергеевича Хрущева, которого переместили с поста Первого секретаря Московского обкома партии, в то время стоявшего над одноименным горкомом партии, и «признали необходимым», чтобы он полностью «сосредоточился на работе в Центральном Комитете». Де-факто Н. С. Хрущев стал вторым секретарем ЦК, однако при столь серьезно измененном составе Секретариата ЦК, в окружении новых коллег, которые неизбежно согласовывали все важнейшие решения лично с Г. М. Маленковым, он уже потерял реальную возможность проявлять какую-либо самостоятельность и вынужденно занялся лишь оргвопросами.　

По мнению ряда современных авторов (Ю. Н. Жуков[216]), в конце первой мартовской декады должна была наступить долгожданная развязка, т. е. решающее столкновение в борьбе за власть с пересмотром многих прежних договоренностей о разделе полномочий. Это столкновение произошло еще до сталинских похорон. Уже 8 марта 1953 года из Пекина в Москву был отозван опытный кадровый чекист и бывший резидент советской разведки Александр Семенович Панюшкин, которого в должности советского посла должен был сменить Василий Васильевич Кузнецов, «уступивший» пост главы советских профсоюзов бывшему «президенту» страны H. М. Швернику. Затем 10 марта прошел Пленум Бюро Московского обкома, на котором вместо H.