Экспедитор - Игорь Негатин

   Потом… Потом была шлюпка, куда сбросили наши небольшие баулы, полоса прибоя и золотистый песчаный пляж, за которым поднималась стена непроходимых джунглей. Редкие скалы, разномастный мусор, выброшенный волнами на берег, и тишина, которую разбавляли звуки дикого мира.

   – Я выполнил свою часть договора, джентльмены, – сказал Джошами перед тем, как мы сошли на берег. – Надеюсь, мы с вами больше не встретимся. Прощайте.

   На горизонте еще были видны паруса, когда мы с Мартином разбили на берегу лагерь. Сгущались сумерки. В этих широтах ночь наступает быстро.

   – Итак? – Я подбросил в костер несколько сучьев и посмотрел на приятеля.

   Мартин, судя по взгляду, прекрасно понял, каких жду объяснений, но усмехнулся и взялся за котелок, в котором мы варили похлебку.

   – Спрашивайте, Серхио Чатров, спрашивайте…

   – Кто ты такой, Мартин Вильяр?

   – Я – монах.

   – Кто?!

   – Служитель церкви, если так будет понятнее. Тебе доводилось слышать о Вселенской инквизиции, которая охраняет доктрину нашей священной веры?

   – Ты что, инквизитор?!

   – Служитель Верховной Священной Конгрегации Римской и Вселенской инквизиции.

   – Это одна из самых старых и могущественных курий, если не ошибаюсь?

   – Да, – Мартин поджал губы и кивнул, – ты совершенно прав.

   – Ну и дела… – пробормотал я. – Церковник, значит… Никогда бы не подумал.

   – Почему?

   – Ты не похож на служителя церкви. Слишком хорошо владеешь оружием.

   – Иногда нам приходится сражаться не только словом Божьим.

   – Тогда при чем здесь Альварес Гарса? Он ведь обычный чиновник, который решил поживиться за чужой счет.

   – Он мелкая сошка, которая впуталась в скверные игры.

   – Мелкая сошка? – Мне оставалось лишь усмехнуться. – Я бы так не сказал. Учитывая все наши беды и злоключения, сеньор Альварес довольно влиятельная персона.

   – Это не делает его всемогущим, – резонно заметил Мартин. – Он – простая пешка. Когда наступит время, его, даже не задумываясь, смахнут с доски.

   – Кто же здесь ферзь?

   – Если бы я знал, то не оказался в Базалет-де-Энарьо, где провел несколько лет, гоняясь за контрабандистами. Как понимаешь, это не самое приятное занятие.

   – С чего все началось?

   – Отцы нашей Святой церкви обеспокоены… – уклончиво ответил Вильяр.

   – Тем, что мир устроен не совсем так, как они рассказывают простым людям?

   – Не святотатствуй, Серхио! Тебе это не к лицу.

   – Извини.

   – Просто люди еще не готовы принять некие знания, а твое появление в этом мире лишь усугубило наши проблемы.

   – Мое появление? Каким же это образом?

   – Никто не верил, что эти Врата оживут и распахнутся, впустив живую душу.

   – Погоди, Мартин… Вы что, про них знали?! Откуда? Что значит «живую»?

   – Не торопись, Серхио! В трудах наших святых отцов встречались упоминания о неких чудесах, которым не нашлось… Не нашлось должных объяснений. Поначалу мы считали это делами прошлых… – Он вдруг закашлялся и умолк.

   – Прошлых цивилизаций? – попытался я уточнить, но Мартин не ответил. Усмехнулся, а потом поднял голову и посмотрел на небо. – Прошлых или пришлых, – нехотя отозвался он. – Это уже не так важно.

   – Когда Врата напомнили о своем существовании?

   – Десять лет назад в наши руки попала реликвия, чье появление можно было объяснить лишь проявлением внешних сил. Меня отправили в один из северных городов, но там след оборвался. Оставалась лишь крохотная зацепка, которая и привела нас в Базалет-де-Энарьо.

   – Ты сказал – нас. Тебя и Эрнесту? Твою супругу?

   – Это не совсем так. Она одна из монахинь. Эрнеста присоединилась к этим поискам чуть позднее, когда наши дела пошли совсем скверно. Святая женщина.

   – Ну и дела… Почему вы не обратились за помощью к своим братьям?

   – Это было слишком опасно и… – Мне показалось, что он слегка смутился.

   – В ваших рядах завелись предатели?

   – Увы, человек слаб, и даже служители Святой церкви не всегда тверды в своей вере.

   – Тебя могли убить.

   – Не убили же. – Он пожал плечами.

   – Что это за реликвия, которая вызвала столько шума?

   – Извини, Серхио, но это никак не связано с твоим миром.

   – Если ты мне расскажешь, то, возможно, мы найдем ответ на множество вопросов.

   – Нет. – Мартин покачал головой. – Прости, но этой тайны я выдать не могу.

   30

   Несколько секунд я молчал, уставившись на пламя костра. Слушал окружающую тишину и боялся озвучить мысль, которая не давала мне покоя с тех самых пор, как увидел находки Федерико Линареса.

   Каждый из сотрудников нашего института, соприкоснувшись с параллельными мирами, задавал себе вопрос – если возможны такие путешествия, то нельзя ли путешествовать во времени? Мы пронзали оболочку реальности, но время оставалось незыблемо. Как долго это продлится? Сколько же копий было сломано по этому поводу! Вспоминали и расхождения во время заброски капсул, и многое другое, известное по другим проектам. Ссылались на Владислава Талицкого, чья деятельность была засекречена, да так, что само упоминание о его работах, мягко говоря, не приветствовалось. И дело здесь не только в мирах-призраках, которыми он занимался. Были там некие тонкости, которые оставались непонятными.

   – Не знаю, что за реликвию вы обнаружили, но знаю, чего ты опасаешься, – сказал я.

   – Вот как? – искренне удивился Мартин. – Чего же?

   – Полагаю, что этим Вратам подвластны не только миры, но и само время.

   – Откуда ты знаешь?!

   – Догадался. Я прав?

   – Я не уверен, но есть все основания так думать, – произнес он и сморщился, словно от зубной боли. – Тебе известно, как управлять этими… Этими Вратами?

   – Увы, – развел я руками.

   – Жаль. Очень жаль.

   – Мартин, скажи мне одну вещь.

   – Спрашивай. – Монах как-то сразу поник и сгорбился. Лицо осунулось, словно я озвучил то, чего он боялся больше всего на свете.

   – Зачем я тебе нужен? Ты впутываешь в это дело заведомо чужого человека.

   – Ты уже не чужой, Серхио…

   – Ну да, конечно.

   – Расскажи мне о своем мире, – неожиданно попросил Мартин. – Если хочешь.

   Переход был таким резким, что я даже растерялся. Только что мы говорили о совершенно невероятных, но очень важных вещах, а Вильяр хочет узнать о моем мире? Бред какой-то. Зачем? Я посмотрел на него и увидел, как он внимательно наблюдает за моими эмоциями. Да, пожалуй, они были написаны на моем лице.

   Рассказать о нашем мире…

   Как-то так получилось, что вместо этого я рассказал о себе. Все, почти без утайки. Разве что о службе в Сотке не вспоминал. Рассказал про детский дом, куда попал после гибели родителей, и полуголодное детство. Банальная история, скажете вы? Пожалуй, вы правы, но я не рассчитывал выдавить из вас пару скупых слезинок. Моя жизнь. Плохая или хорошая, но моя.

   Потом была война. Нет, я не был крутым спецом из глупых телевизионных сериалов и бульварных романчиков, где врагов щелкают, как вишневые косточки из компота. Обычная махра – пехота, чудом уцелевшая в мясорубке городских боев. Тяжелая мужская работа. Без героизма. Кровь и грязь. Вязкая, чавкающая под ногами глина с бурыми прожилками крови, сизая людская требуха рядом с воронками, вечное желание пожрать, выспаться и глухая тоска. Глухая, как контузия. В конце концов ты начинаешь ненавидеть саму войну, а не тех, кого убиваешь. Как говорил один умный старик: вся военная романтика – дерьмо, которым травят себя ветераны, если, кроме воспоминаний, и похвастаться нечем.

   Это я и рассказал Мартину Вильяру. Он долго и тяжело молчал, словно переваривал все услышанное, а потом тряхнул головой и кивнул:

   – Так я и думал. Ваш мир ничуть не лучше нашего. И эти Врата могут привнести еще больше хаоса в ваше существование. И еще, hombre… Ты обязан вернуться домой. Тебе здесь не место.

   – Поверь, я бы не отказался! Только это не так просто. Очень сомневаюсь, чтобы ваш мир выпустил меня из своих цепких лап. Да и небольшой должок образовался… В лице сеньора Альвареса и тех, по приказу которых убивали моих парней.

   – Давай не будем торопить события!

   – Как скажешь, амиго.

   – Вот и славно, – кивнул Мартин и обвел взглядом берег. – Нам нужно добраться до Сантьяго-де-Лион. Обязательно нужно…

   Наша дорога началась здесь, в этой крохотной бухте, затерянной среди прибрежных скал, за которыми вставала стена джунглей. Предстоял долгий и опасный путь. Мы знали, что это почти самоубийство, но что нам оставалось? Отсиживаться в Анхело-де-Сорр, ожидая, когда нас поймают и вздернут? Увольте меня от такой радости. Меня один раз уже вешали…