Экспедитор - Игорь Негатин

   Каторжане, снося друг друга с ног, выбирались из пламени горящих бараков, сбивались в неуправляемую толпу и неслись к воротам. Не прошло и нескольких минут, как испуганные караульные открыли огонь. Сначала из ружей, а потом толпу накрыла визжащая картечь! Несколько кулеврин, стоявших на стенах, разрядили свои утробы, выкашивая ряды обезумевших заключенных…

   Начался настоящий ад. Стоны, хрипы и крики ужаса смешались воедино. Кто-то рванул к берегу океана, но там, на пристани, тоже стояло несколько пушек. Рявкнул еще один залп!

   У нас хватило ума держаться подальше от толпы. Когда началась эта заваруха, я схватил Вильяра и потащил в сторону. Мы продирались сквозь обезумевших и мечущихся людей, освещенных кровавым светом пожара. В черное небо взлетали высверки искр, трещал огонь. Где-то завывали несчастные, прикованные к барачным койкам. Они сгорали заживо, пытаясь освободиться от своих оков.

   Вдруг Вильяр споткнулся и рухнул на землю.

   – Дьявол! – Он схватился за ногу и зарычал. – Серхио!

   – Не переживай, не брошу!

   Я закинул его руку себе на шею и потащил Мартина дальше. Туда, где еще царил слабый полумрак, разбавляемый редкими вспышками выстрелов. На нашем пути возник кто-то из каторжан – человек стоял на коленях, схватившись руками за обожженное и окровавленное лицо. Сквозь булькающий хрип этого несчастного я разобрал слова молитвы. Совсем рядом гремели выстрелы – охрана пыталась отогнать заключенных. Судя по ужасным воплям, им это удавалось. Пока что удавалось. Грохнул еще один залп! Я даже боялся представить, что творилось у центральных ворот! Месиво – иначе не назовешь.

   Не успели добраться до первого, еще не загоревшегося барака, где надеялись укрыться от царившего безумия, как увидели небольшую группу каторжан, штурмовавших караульное помещение. Я заметил парней из числа приятелей Морено. Они перли вперед как безумные! Откуда-то взялось бревно, которым они вынесли ворота, и уже через несколько секунд схватились с охраной. Ожесточенная схватка переместилась к зданию. Выстрелы стали затихать, но грохот пушек за нашими спинами не оставлял нам выбора. Бежать! Бежать, пока хватит сил…

   28

   Эту грязную, пропахшую по́том каморку размером в несколько квадратных метров я запомню на всю оставшуюся жизнь. Еще нигде и никогда мой уставший мозг не подвергался подобным испытаниям. От призрачных надежд на избавление до постоянного страха быть пойманным. Мы провели здесь около трех недель, и каждую минуту я ждал, что нас найдут и схватят. У Вильяра началась лихорадка, он впадал в забытье, бредил, а я сидел, уставившись на закрытую дверь, сжимал в руках револьверы и ждал, что вот прямо сейчас распахнется дверь и сюда ворвутся солдаты.

   Обессиленный, я засыпал и видел сны из своего прошлого. Они были такими яркими, что я чувствовал запах сгоревшего пороха. Видел городские развалины, сгоревшую бронетехнику и раненого парня, которого мы тащили на носилках из плащ-палатки. Сашка Захаров… Он тогда потерял много крови – лицо было алебастрово-белым, а обострившиеся черты лишь подчеркивали сходство с мраморным изваянием.

   Вымотанные до предела бойцы, капельница с реополиглюкином – кровезаменителем, которая болталась перед моими глазами, и вопли преследователей за нашими спинами. Эти видения были такими яркими, что я просыпался мокрым от пота, пялился в темноту и слушал удары обезумевшего сердца, которое билось где-то под горлом, требуя движения, а не этого трусливого прозябания…

   Охранники Анхело-де-Сорр не удержали толпу заключенных. Не помогла даже картечь. Периметр был прорван в трех местах, и каторжане начали разбегаться. К этому времени был поднят гарнизон, и подоспевшие солдаты изрядно порезвились, добивая штыками раненых заключенных, которыми были усеяны окрестности.

   Нам, в отличие от этих бедолаг, здорово повезло. Мы каким-то чудом вырвались на берег и ушли на север. Причина, по которой Вильяр споткнулся, оказалась серьезной – шальная пуля, выпущенная кем-то из охранников, попала в ногу, чуть выше колена. Рану перевязали, но пулю требовалось извлечь – ранение было «слепым».

   Еще двое суток понадобилось, чтобы добраться до жены Мартина – Эрнесты, которая снимала небольшой дом на краю города. Сразу отправиться не рискнули и отсиживались в случайно найденном гроте.

   Эрнеста подготовила убежище, где мы могли отсидеться, пережидая первые дни после побега. Она же принесла оружие и одежду. Этим местом оказалась потайная каморка в доме отставного корабельного доктора. Я не знал, что заставило довериться этому человеку, но надо отдать ему должное – старик нас не предал.

   Загорелое лицо, покрытое сеткой глубоких морщин, длинные седые волосы, борода и карие, вечно прищуренные глаза. Довольно высок ростом, из-за увечья он казался ниже. Когда-то ему сильно не повезло и он превратился в калеку: одно плечо выше другого, правая рука почти не работала. Ходил сгорбившись, шаркал ногами по полу и размахивал левой рукой, словно не шел, а маршировал.

   Доктор вел жизнь затворника, но, польстившись на хорошую плату, не задавал лишних вопросов. Он же и сделал операцию Вильяру, вырезав из ноги пулю. Несмотря на увечья, старик довольно ловко управлялся с хирургическими инструментами. Его имени мы не знали. Хозяин предпочитал, чтобы его называли Доком. Тем не менее и на почтительное «Док» старик качал головой и неодобрительно хмурился, словно это напоминало ему о чем-то неприятном. Странный старик. Чистокровный англичанин, а уж испанцев не любил так же сильно, как я не люблю британцев. Единственное живое существо, с которым он находил общий язык, жило в его кабинете. Этим существом был серый мангуст по имени Тэдди.

   Сеньора Вильяр, опасаясь слежки, приходила один раз в неделю. Чтобы не вызывать ненужных пересудов, Док нанял ее приходящей служанкой, которая приводила в порядок его захламленное жилище. Она приносила нам еду и рассказывала свежие новости. В округе шныряли солдаты, разыскивая убежавших бедолаг. По городу ходили слухи, что скрылось около сотни заключенных, но двадцать из них были уже пойманы и повешены прямо у стен каторжной тюрьмы. Их подцепили крюками под ребра, словно звериные туши, и оставили подыхать. Красноречивое предупреждение.

   Эрнеста рассказывала, а мы слушали и молчали. Что тут скажешь… Насилие не удивляло. Удивляло наше везение, которое помогло избежать участи казненных. Я слушал голос сеньоры Вильяр, и мне по совершенно непонятной причине становилось очень спокойно. У нее был красивый голос. Да, эта женщина умела успокаивать. Странно, но в моей памяти остался лишь ее голос. Голос и руки. У нее были очень красивые руки. Тонкие пальцы, маленькие ухоженные ладони и удивительно белая кожа. На безымянном пальце она носила серебряный перстень с черным камнем, на котором был вырезан крест. Перстень был велик для ее пальчиков, но Эрнеста никогда его не снимала. Задумавшись, она трогала это украшение, и карие глаза еще больше темнели, словно женщина уходила куда-то в прошлое.

   – Нам нельзя здесь засиживаться, – скривился Мартин, когда его жена ушла.

   – Хорошо, – отозвался я. – Ты немного поправишься, и мы сразу уйдем.

   – Чертова рана! Будь проклят этот стрелок и будь проклята эта пуля!

   – Тебе еще повезло. Если бы она прилетела в голову – тебя уже закопали бы.

   – Спасибо, амиго! – усмехнулся он. – Ты умеешь поднять дух!

   Мы не успели закончить беседу, как пришел старик. Он осмотрел рану Мартина, что-то одобрительно буркнул и несколько минут молчал, теребя свою пышную седую бороду.

   – Я беседовал с сеньорой Эрнестой о вашем будущем, – сказал Док. – Полагаю, что могу вам помочь. Это опасно, но все же лучше, чем сидеть здесь, ожидая, когда вас повесят.

   – Что вы предлагаете? – спросил Вильяр.

   – У меня есть знакомый шкипер, который согласится взять вас на свое судно.

   – Куда он отправляется?

   – На юг, но вас высадит не в порту, а где-нибудь в безлюдном месте.

   – Например?

   – К югу есть множество туземных деревушек, чьи обитатели не задают лишних вопросов.

   Я вспомнил свой первый побег и скривился. Перед глазами возникли горящие хижины, в которых корчились тела несчастных. Старик заметил мою гримасу и прищурился:

   – У вас что, есть другое предложение?

   – Нет.

   – Значит, вы согласны?

   – Разве у нас есть выход?

   – Нет, иного выхода у вас нет. – Док поджал губы и поднялся. – Разве что сами будете выбираться из этого города, но в округе полно патрулей, которые с радостью возьмут вас за горло.

   – Мы согласны, – после небольшой паузы кивнул Вильяр.

   – Хорошо, я поговорю с капитаном, но хочу предупредить – его услуги стоят довольно дорого.