Книга пятая. Завистливое смирение (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

И только лишь тогда подняли шум, привлекая внимание высокого начальства к своей проблеме.

— Да уж, — покрутил головой Джаго, — Жопа. Но я о этом ничего не знаю. Сам понимаешь, мне и Гримбльдуку срать там, где живём — резона нет. Тем более так. Мы не при делах.

— А что насчет веществ? — поинтересовался я, видя, что хмурый гоблин вполне охотно идёт на сотрудничество, — Всё же через тебя проходит? Зелья, порошки, курево, ширево, отрава…

— Не-не, мужик, — тут же помотал мой собеседник головой и ушами, — Я слежу, чтобы тут всё было шито-крыто. Никаких передозов, только чистый товар, одна и та же номенклатура. У нас тут, на Агабахабаре, не терпят гнилого левака. Сам понимаешь, не обычное место. Потребности удовлетворяются высшим сортом, поставщики годами одни и те же, товар распространяют мои люди, тоже проверенные годами. Если и появилась какая-то срань, то её завезли гости. Однозначно.

— Значит, приехали, — развёл я руками, — Здесь гостей не досматривают. Концов я не сыщу.

— Такие вот дела, — тяжело вздохнул, соглашаясь, гоблин. Его тоже совсем не радовала перспектива, в которой, даже если мы спасём Турнир, то всё равно отсюда уедут жопозвучащие суперзвезды. Это будет огромный скандал. Да что там говорить! Огромный скандал будет уже тогда, когда начнутся соревнования элитных исполнителей!

— А я к тебе по делу, — внезапно поднимает уши торчком Джаго, показывая мне два пальца, — Точнее, по двум. Первое простое — мы с Тендертэтчем и Магамами решили пожить в одном здании. Для безопасности, пока это всё… не утрясется. И не перезагрузится. Просим у тебя девушку-кентавра и гномку. Будут нас охранять. Можем взять еще кого-то третьего. Твоя выгода простая — у нас есть прямые поставки еды и питья от Троумбаров, будут и у тебя. Как на это смотришь?

— Берите в довесок Йорика и договорились, — легко соглашаюсь я, — В нашем бардаке у меня глаз на него не хватит. А лучше обоих пацанов. Кинтаро парень отличный, к тому же «оруженосец». Если найдете какой-нибудь лук или арбалет, то он сможет задать жару.

— Найдем, берем, согласны, — кивает головой и машет ушами мой собеседник, но его выразительное лицо тут же кривится, — А теперь давай перейдем к невкусному…

Ну по саратовским меркам можно было сказать, что Джаго Посредник пришёл мне предъявить, но по сути — пожаловаться. А если еще точнее, то пожаловаться на Саяку. А уж если совсем точно, то рассказать, что неугомонная бывшая ведьма натворила во время своего загула. И это была совсем другая история от того, чему я был свидетелем.

Итак, что же натворила госпожа Такамацури, спущенная мной с поводка здравомыслия?

…мелочи, вроде драк в каждом из трёх первых посещенных кабаков, можно было не упоминать. Единственным значащим моментом там был лишь эпизод, когда трактирщика, ни в чем не повинного дядьку, подначиваемое Саякой общество уговорило бросить бизнес и принять участие в Турнире. Мелочь, конечно, но с них обычно всё и начинается.

…вторым происшествием стало сожжение бани. Не простой, а эдакого местного дома свиданий для любителей однополой любви. К счастью, обошлось без жертв и даже без состава преступления — каким-то образом убедив владельца в необходимости процедуры, Саяка вместе с наименее битыми (или наиболее пьяными) своими спутниками прикрепили к несчастному строению вывеску, где крупными буквами было написано «Москва», а затем с радостными воплями подожгли. Аргументировав моими историями, где для спасения чего-то большого, доброго и светлого обязательно надо было сжечь Москву.

На этом месте рассказа понурого гоблина у меня начал дёргаться глаз. Джаго это только раззадорило.

…следом великая мудрица начала вдохновлять народ организовать профсоюз исполнителей музыки и песен. Здесь всё кончилось большими прениями, так как народ в целом был не против, но вот насчет ежемесячных отчислений наоборот. Дискуссия велась на площади, была очень горячей, в ход пошли кулаки и… пришли куакарабилли, начавшие разгонять стихийный митинг своими любимыми «в морду». У них всё получалось прекрасно, пока под фиолетовый кулак не угодил жуткий саякин посох, извлеченный бывшей ведьмой для самозащиты. А у него, у этого извращенного магического предмета, показатель защиты как у танка. Аборигены озадаченно толпились около хрупкой, тонкой и пьяной девушки, которая, дыша на них невыносимым перегаром, продолжала вести крамольные речи… из-за посоха. Ситуация стала патовой — наказание Саяка принимала на себя без малейшего вреда, но принимала, тем самым обнуляя собственные грехи, затем зарабатывала на новое, цикл замкнулся, народные массы, наблюдающие за происходящим, ужасались и восхищались… пока их не начали бить уставшие хоботастые минотавры.

В общем, казалось бы, ничего страшного не произошло, но это на первый взгляд. Джаго, едва не пуская слезу, мрачно заявил, что предчувствует апокалипсис, так как идеи профсоюзов намертво запали в голову слишком многим менестрелям, а он не понаслышке знает о их лютой опасности. Ну да, первые же из них родились из сговоров портовых грузчиков, если мне не изменяет память. Не менестрели, а профсоюзы. Хотя…

Итак, слушатели разбежались, а Саяка почувствовала себя одинокой и недопонятой. Но тут мимо неё по крыше неаккуратно прокралась Самара…

…после первых трех бутылок вина, распитых совместно, девушки оказались полностью на одной волне, начав нарушать беспорядки и хулиганить дальше. Этому способствовало дохлое сложение Саяки и могучие транспортные способности Самары. Попросту говоря, одна села на круп другой, после чего две подпитые дамочки отправились гулять за город, смущая умы и сердца мирно спящих в алкогольном делирии разумных, стоящих лагерями по кустам. Смущали они настолько активно, а перемещались столь ловко и скрытно, что размах бардака быстро достиг эпических высот. Разбудив всех, кого только можно и нельзя, а затем собрав своими маневрами в одном месте, Саяка уболтала Самару встать на дыбы, побултыхав передними копытами в воздухе, а затем громогласно провозгласила, что ведёт всех сирых и убогих в город. Угощать.

Откликнувшихся было много. Настолько, что в городских воротах грудью на пути огромной толпы встали оба брата-акробата, то есть мэр и казначей Зандракорды. Как можно было судить, это было последней глупостью в их холостой жизни. Ну а что случилось потом, за исключением мелких событий (пары-тройки десятков), я как бы уже в курсе, так как присутствовал лично. Ах да, еще Джаго понятия не имеет, каким образом пьяная вусмерть Саяка умудрилась убедить Бенджоу Магамами и Гримбльдука Тендертэтча принять участие в устроенной ей движухе-бракосочетании, но подозревает, что стоящая за этим история мрачна, темна и полна ужасов. По крайней мере, ему, Джаго, они не признаются. А белая отметина ладони на лице хобгоблина до сих пор видна очень отчетливо, что гоблина немало смущает.

— Если бы не перезагрузка Системы, то, скорее всего, вас бы всех сожгли, — доверительно поведал мне гоблин, допивая третью кружку пива, — Куакарабилли были не против. Я спрашивал. Кстати, знаешь, что твой наемник уплыл в Агабахабару? Помощник Магамами пытался ему заплатить за тебя вперед, но он отказался от денег и свалил. Полностью его понимаю.

Вот те раз. Мы лишились Артхуула Гримгардота, сами этого не заметив. Очень плохо. Если я отдам Магамами Самару и Тами, то дом останется почти беззащитным. Ну сколько тут назащищают Матильда с Саякой? Не годится. Будем перебираться назад на корабль, благо он в гавани под куда лучшей защитой аборигенов. Думаю, против местные не будут, чем дальше от них госпожа Такамацури, тем лучше.

— Так, а от меня ты что хочешь? — попробовал скомпилировать я всё рассказанное гоблином в его личный зеленошкурый интерес.

— Не то, чтобы я. Все хотят. Не выпускай свою худую ведьму больше. Никуда. В смысле здесь, в квадрате, — вздохнув, попросил гоблин, — И кентаврице лучше тоже не показываться нигде. На самом деле, мужик. У всех нервы на пределе. Тебя сейчас до усрачки боятся, потому что считают, что ты вызвал эту Перезагрузку. Так или нет, я спрашивать не буду, меньше знаешь, крепче спишь, но… давай спрячем твоих демонов. Иначе будет беда, отвечаю.