Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть - Тоби Янг

— Мистер Эмис, — начал я, размахивая сигарой. — Я ваш давний поклонник…

— Извините, — произнесла сидящая слева от меня женщина средних лет. — Но не могли бы вы убрать от меня вашу сигару? Дым попадает прямо мне в глаза.

Это была жена Дональда Трелфорда, редактора «Обсервер». На лице Эмиса застыло удивленное выражение.

— Э-э-э, нет, — ответил я и погасил «преступницу» в пепельнице. — Так вот, я говорю, мистер Эмис…

— Вы не можете ее здесь оставить, — запротестовала дама. — Я все еще чувствую запах.

Эмис улыбнулся.

— Конечно, — отозвался я и положил сигару на пол, наступив на нее ногой. — Мистер Эмис…

— Не смейте этого делать! Она прожжет дырку в ковре.

Я был раздавлен. Я не мог продолжать курить сигару и в то же время мне нельзя было ее куда-нибудь убрать. Другими словами, пошел отсюда к своему столу «В»! А когда я возвращался на место рядом со «Спортивным обозревателем года», то услышал, как Эмис расхохотался у меня за спиной.

Это было настоящим унижением.

В 1994 году, накануне выхода в свет его романа «Информация», я подкинул Грейдону идею собрать материал об этом литературном вундеркинде. Признаться, непроста оказалась задача, поскольку чуть раньше в «Санди тайм» вышла моя статья, в которой я написал, что трудно удержаться от schadenfreude,[100] услышав о крахе его брака. Я позволил себе столь ужасное замечание, потому что в предисловии к сборнику рассказов о ядерной бомбе «Чудовища Эйнштейна» он объяснил свое нравственное пробуждение тем, что теперь он отец двух мальчиков. Это, по его словам, дало ему полное право беспокоиться о будущем планеты. В своей статье я спросил его: если он так заботится о благополучии своих детей, то как же так вышло, что он бросил их мать ради более молодой и красивой женщины?

После того как Грейдон дал мне добро, я отправил Эмису факс через Кристофера Хитченса, в котором предложил ему сразиться со мной в теннис. Учитывая, каким ужасным я был теннисистом, я надеялся повторить унизительную ситуацию, которую пережил Джон Селф по вине Филдинга Гудни в одной из лучших сцен его книги «Деньги». Разумеется, я так и не получил ответа, но спустя несколько недель, обедая в «44», заметил за одним из столиков Эмиса, дающего интервью знакомому мне ньюйоркскому журналисту. Хотя это и была прекрасная возможность напрямую спросить у Эмиса, могу ли я написать о нем, я не собирался повторять свою ошибку восьмилетней давности. Впрочем, я получил ответ. После окончания интервью журналист по пути к выходу из ресторана остановился возле моего столика.

— У меня послание от Мартина Эмиса, — сказал он.

— Неужели?

— Учти, это его слова, а не мои. — Он выглядел довольно смущенным.

— Конечно, я понял.

— Хочу сказать, я лишь посланник, поэтому не надо меня убивать, хорошо?

— Обещаю.

— Он просил передать: «Иди и поимей самого себя».

Грейдон был в курсе. Неудивительно, что он не горел желанием отправить меня за интервью с кем-нибудь еще. Однако я не отступал, и после нескольких недель беспрерывных надоеданий он нашел звезду, которую даже я, по его мнению, не смог бы оттолкнуть. Им оказался актер Натан Лейн — замечательный и веселый рассказчик, который сделал себе имя, играя комические роли на Бродвее. Для работающего с ним журналиста беспроигрышный вариант. Все, что от меня требовалось, — разговорить Натана и записать все, что он скажет. И все же Грейдон решил не рисковать. Интервью было запланировано на одно время с фотосъемкой, чтобы в случае, если что-то пойдет не так, у журнала хотя бы остались его снимки.

Я заранее просмотрел все имеющиеся материалы и, к своему удивлению, обнаружил, что еще никто не спросил у Натана Лейна, не гей ли он. На самом деле проблема его сексуальной ориентации вообще никогда не затрагивалась. Это показалось мне странным, потому что он озвучивал Тимона в мультфильме «Король-лев», первого диснеевского анимационного персонажа-гея, и… вообще весь его образ как актера буквально кричал о его гомосексуальности. Поводом для интервью послужило скорое появление Натана в «Клетке для пташек», крупнобюджетном римейке французского фильма «Клетка для чудиков», в роли бой-френда Робина Уильямса. Я посчитал это отличной возможностью поговорить с ним на тему сексуальной ориентации.

В назначенный час я появился в студии, где проходила фотосессия, и там меня встретила его пресс-агент — на мое счастье, это была не Пэт Кингсли, — которая отвела меня к актеру и представила нас друг другу. Он показался мне довольно приятным человеком, и когда в съемках наметился перерыв, подошел ко мне и приготовился давать интервью.

— Хорошо, — нервно забормотал я, листая свои записи. — Прав ли я, считая вас евреем?

Последовала напряженная пауза. Он смотрел на меня так, словно я спросил, не представляет ли он свою мать во время мастурбации.

— Я не понимаю, какое это имеет значение, — наконец резко ответил он. — Следующий вопрос.

Боже всемогущий, подумал я. Если он воспринял в штыки это, то как отреагирует на вопрос о его гомосексуальной ориентации? Самым разумным было бы перевести интервью в более безопасное русло, но меня разозлил тон, каким он произнес «следующий вопрос». У меня снова не получилось наплевать на свою гордость.

— Натан, — сказал я. — Вам часто приходилось играть роли гомосексуалистов, но ни в одной имеющейся вырезке я не смог найти ни одного упоминания о вашей сексуальной ориентации. (Пауза.) Вы гей?

Он смотрел на меня с таким изумлением, словно не верил своим ушам: неужели я серьезно? Его лицо на какое-то мгновение исказилось судорогой гнева, и на секунду мне показалось, что он может меня ударить (или дать пощечину). Вместо этого парень просто встал и ушел.

Несколько минут спустя ко мне подлетела его пресс-агент.

— Не могли бы вы уйти? — попросила она. — Вы ставите мистера Лейна в неловкое положение.

— Но я еще не взял у него интервью…

— Интервью окончено, — рявкнула она. — Вы покинете это место немедленно.

Я попытался встретиться с актером взглядом, думая, что могу еще все исправить. Ведь мы просто не с того начали, правда? Но он лишь зарычал на меня, словно раненный зверь. Мне ничего не оставалось, как убираться несолоно хлебавши.

Когда я вернулся в редакцию, меня немедленно вызвали в кабинет Грейдона. Неудивительно, пресс-агент мистера Лейна успела на меня пожаловаться.

— О чем ты думал? — спросил Грейдон, слишком пораженный моей некомпетентностью, чтобы разозлиться как следует. — Ты не имеешь права спрашивать голливудских знаменитостей, кто они — евреи или геи. Просто прими за аксиому, что они и те и другие, понял?

О чем я думал? Я дал Натану Лейну прекрасную возможность «раскрыть» себя в «Вэнити фэр», сделать нечто совершенно беспрецедентное. Потому что сама идея поднятия в журнале вопроса о сексуальной ориентации звезды была нелепой. «Вэнити фэр» и мир, в котором он существует, населены таким огромным количеством гомосексуалистов, что приходится удивляться, что кто-то из них до сих пор еще не попал в журнал. Для большинства геев это тема, о которой просто не принято говорить, по крайней мере в присутствии мужчин с гетеросексуальной ориентацией. Как и члены голливудской «Бархатной мафии»,[101] они предпочитают делать вид, что об этом никто не знает. Потому для журнала «Конде наст» будет безопаснее, если звезды-геи так и не раскроют всей правды о себе на его страницах.

Персонал компании не слишком изменился с тех пор, как в 1959 году ее купил отец нынешнего Ньюхауса Сэм Ньюхаус. Там по-прежнему полный комплект белых протестантов, евреев и пестрый контингент европейцев. Есть небольшое число американцев итальянского и азиатского происхождения и даже капелька афроамериканцев, хотя в целом они не обладают серьезным влиянием. Единственное, что заметно изменилось за последние 40 лет, — возросшее влияние гомосексуалистов.

Главные редакторы в «Конде наст», как правило, имеют гетеросексуальную ориентацию, но художественные отделы, отделы фотографии и даже отделы мод стали оплотом голубых. Когда речь заходит о вопросах, касающихся вкуса, начиная с того, какую одежду использовать на развороте раздела мод, и заканчивая тем, какой фотограф будет делать снимки для обложки, здесь тон задают гомосексуалисты. В Америке есть журналы, которые недвусмысленно удовлетворяют прихоти сообщества геев, такие как «Аттитьюд», «Аут» и «Поз», но посредством глянцевых журналов, особенно изданий «Конде наст», гомосексуалисты получают возможность оказывать культурное влияние и вне своего круга. В значительной степени именно они определяют, что считается хорошим вкусом в современной Америке.

Один из самых надежно охраняемых секретов «Конде наст» — сколько геев являются читателями «Джи-кью». Дело в том, что раскройся он, и это может оттолкнуть гетеросексуальных читателей. Однако даже так называемые женские журналы имеют своих поклонников среди гомосексуалистов. Опрос читательской аудитории «Гламур», проведенный «Конде наст» в 1992 году, показал, что 18 % читателей-мужчин были геями или бисексуалами. Согласно данным маркетинговой компании, проводившей исследование, одна пятая из этой группы трансвеститы, которые хотят получить совет в области моды и ухода за своей внешностью.