Клавесин Марии-Антуанетты - Наталья Александрова

Он еще раз оглядел квартиру, торопливо устранил следы своего в ней пребывания, расставил по местам опрокинутые стулья, протер дверные ручки и прочие места, где могли остаться отпечатки пальцев, и наконец покинул квартиру, предварительно выглянув в «глазок» и убедившись, что на лестнице никого нет.

На Енотаевской улице, расположенной возле железнодорожной станции Удельная, на доме под номером восемь не висело никакой вывески. Да что там, и номера-то никакого не было. Помогла старушка, возвращающаяся из магазина, – дескать, точно, дом восемь, он самый. Домик был маленький, двухэтажный, с одним подъездом, его называли репарационным – такие дома, целые их кварталы, строили после войны пленные немцы.

Один из молодых людей покрутился рядом с ним – дом как дом, подъезд не запирается, вывески никакой нету, однако через окно первого этажа виден чей-то офис. Скорее всего, этот самый «Северный ветер» и есть.

– Пойду-ка я туда одна, – решила Ленская, – вы пока тут посидите, понаблюдайте, в случае чего я в окно платочком махну, если ваша помощь понадобится, – и она показала подчиненным клетчатый мужской носовой платок, который сегодня оказался очень кстати: пятка прошла, та же соседка посоветовала мазать ее три раза в день обычным йодом, зато вдруг, ни с того ни с сего, у майора разыгрался аллергический насморк.

Офис был маленький, располагался он в обыкновенной квартире. За неказистой железной дверью был обшарпанный коридор, когда-то давно оклеенный дешевыми бумажными обоями в розовый цветочек. Теперь обои выцвели, и линолеум на полу проносился до дыр. Коридор был пуст – ни стула, ни тумбочки, ни таблички, только дверь в конце. Ленская без колебаний отворила ее и оказалась в типичном офисе средней руки – стены покрыты серыми пластиковыми панелями, галогеновые светильники, встроенные в потолок, пластиковая мебель. Сперва ей показалось, что комната пуста, но потом из-за стола послышалось кряхтенье, и на свет выполз маленький человечек в пыльном джемпере и с давно не бритой физиономией.

– Слушаю вас, – он улыбнулся криво, одним углом рта, и посмотрел на Ленскую хитрыми темными глазами.

Майору Ленской понадобилось бросить всего один взгляд на этого типа, чтобы понять, что перед ней – полный и законченный прохиндей. О таких говорят – без мыла куда угодно влезет и кого угодно обведет вокруг пальца.

– Хм… – кашлянула Ленская, – мне вообще-то Арсения…

– Арсений Георгиевич, к вашим услугам, – человечек подобрался на стуле и сделал приятное выражение лица. То есть только попытался сделать. У него не получилось – глаза стреляли по сторонам, выискивая, где что плохо лежит, руки находились в беспрерывном движении – то теребили обтрепанный рукав джемпера, то катали по столу ручку, то просто барабанили по столу.

– Я бы хотела… – начала Ленская, – мне нужна сова…

– Сова? – Хозяин кабинета очень неудачно сделал вид, что он удивлен. – Не знаю никакой совы, я занимаюсь стройматериалами – паркет, двери, стеклопакеты…

– Стройматериалами? – На сей раз пришел черед Ленской сделать вид, что она сильно удивлена, и надо сказать, что у нее это получилось лучше. – А мне говорили…

– Что вам говорили? – Глаза человечка никак не хотели выглядеть чистыми и честными. – Вы ошиблись, моя специализация – двери, стеклопакеты, ламинат…

– И паркет? – прищурилась Ленская.

На месте клиентов, которые явились бы в эту фирму в надежде получить стройматериалы, она бы ни на грош этому типу не поверила, ничего бы у него не купила – ни оконного стеклышка, ни единой паркетной плашки, ни кафельной плитки, ведь не только ей, опытному человеку с наметанным глазом и врожденным чутьем на криминал, видно, что перед ней законченный жулик, но и простой клиент догадался бы, что чужие деньги к этим ручкам липнут без стеснения.

– Короче! – сказала она. – Меня прислал к вам Станишевский из Пушкина, и, пожалуйста, не говорите, что вы его не знаете. Кстати, он просил передать, что ваша гагара сдохла, и он потребует компенсации.

Насчет гагары это была чистая провокация – Ленской хотелось сразу же поставить прохиндея на место. Однако она, как выяснилось, попала в десятку, и слова ее возымели действие – Арсений сморщился и закричал тонким голосом:

– Я не отвечаю за птиц после доставки! Гагара была здорова после прибытия, Станишевский сам это признал! А что он с ней потом делал – это уже не мои проблемы!

В волнении он перестал поджимать угол рта, и стало заметно, что там не хватает двух зубов. Судя по всему, это произошло недавно, из чего Ленская сделала вывод, что паршивца настиг кто-то из хозяев частных зверинцев, которым он подсунул больных животных, и таким образом отвел душу.

– Спокойнее… – произнесла Ленская, подивившись про себя, как она угадала с гагарой, и пожелав птичке крепкого здоровья и долгих лет жизни. – Меня ваши отношения с гагарой Станишевского нисколько не волнуют, я с телестудии, ассистент режиссера. Будем снимать остросюжетный сериал, рабочее название: «Сова появляется днем». Нужна сова – белая, полярная, молодая и здоровая. Что вы можете нам предложить?

В глазах Арсения она увидела профессиональное недоверие. Но где ему было тягаться с майором милиции по части взглядов. Ленская с такими тертыми типами переглядывалась на допросах – не чета этому мелкому мерзавцу!

Постепенно в бегающих глазках Арсения недоверие уступило место жадности.

– Белую сову придется ждать, – пробормотал он, – как раз одну недавно отдал, пока другую привезут, вы уже съемки закончите. Может, возьмете неясыть?

– Надо посмотреть, – протянула Ленская.

Арсений тяжело вздохнул: было видно, что в его душе осторожность борется с жадностью.

Как и следовало ожидать, после непродолжительной борьбы жадность победила. Арсений встал из-за стола и вышел в коридор, поманив Ленскую за собой. Они прошли этот коридор до конца и уперлись в стену, в которой была крошечная дверка с символом, понятным жителю любой цивилизованной страны, – с незамысловатым силуэтом писающего мальчика. Дверь была заперта, Арсений открыл ее собственным ключом, и Ленская в недоумении подняла брови. За дверью находился самый настоящий туалет – пожелтевший от времени унитаз и стеллаж с моющими средствами. От сильного запаха дешевых порошков у нее невыносимо зачесалось в носу. Чтобы не расчихаться, Ленская прикрылась платком.

Будь в туалете окно, сюда тотчас вбежали бы двое ее шустрых подчиненных, дожидавшихся на улице условного сигнала, но окна, увы, не имелось.

– Куда это вы меня привели? – осведомилась Ленская гнусавым простуженным голосом. – Вы что – птиц в туалете держите?!

Вместо ответа Арсений сунул руку за стеллаж, пошуровал там, потом приналег плечом, стеллаж сдвинулся, и Ленская протиснулась за хозяином в образовавшуюся щель.

Большое полутемное помещение было заставлено многочисленными клетками. С одной стороны обитали птицы – совы, дикие гуси, утки разных пород, чайки, даже один альбатрос, посматривавший по сторонам грустно и высокомерно, как морской волк, случайно попавший в чисто сухопутную компанию. Кроме того, имелась разная пернатая мелочь типа полярной крачки.

По другой стороне квартировали мелкие звери – хорьки, куницы, ласки, горностаи. В клетке побольше сидел надутый барсук. Звери и птицы выглядели больными и недокормленными. Запах в помещении стоял ужасный, из чего Ленская сделала вывод, что о вентиляции здесь и не слыхали.

– Так-так… – она все же не сдержалась и оглушительно чихнула.

– Выбирайте птичку, – Арсений засуетился, потирая руки в предчувствии заработка, – может, вот эта подойдет? – Он указал на потертую сову с круглой головой и кисточками на ушах.

– Так-так… – повторила Ленская. – Все ясно, состав преступления налицо.

С этими словами она сунула под нос хозяину свое служебное удостоверение.

– Ах ты, зараза! – Он пытался оттеснить ее к двери, но Ленская уцепилась за клетки. Клетки угрожающе зашатались, хорьки заволновались, даже барсук встрепенулся.

– Лицензия липовая, – начала Ленская монотонным голосом, – и что-то мне подсказывает, что тобой сильно заинтересуются всевозможные проверяющие организации.

– Знать ничего не знаю! – хорохорился Арсений. – У меня фирма по продаже стройматериалов! Паркет, ламинат, финская обрезная доска, стеклопакеты…

– Налоговая инспекция тоже будет в восторге, – продолжала Ленская, – продаешь зверушек за наличные, налогов не платишь, одних штрафов небось накопилось ужас сколько!

– Окна, – по инерции лепетал Арсений, – двери… строительные материалы…

– Санэпидстанция, – в тон ему говорила Ленская, – птички непроверенные, карантин не проходили, возможно, больные… особенно учитывая угрожающую ситуацию с птичьим гриппом… в общем, мало тебе не покажется!..

Не зря Арсений был таким пронырливым типом: в данной ситуации он сразу же понял, что суровая гостья не стала бы грозить попусту, а сразу бы взяла его в оборот.