Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами - Эмма Смит

то время. Мы задним числом можем назвать их пранкерами или представителями подрывного искусства, тем более что Джо Ортон потом сделал очень неплохую карьеру, став смелым, до дерзости смешным драматургом. Но в те годы то, как преобразили Ортон и Халлиуэлл книги библиотеки Ислингтона, вовсе не считалось искусством: парочку поймали и отправили под суд. То, что делали Ортон и Халлиуэлл, и то, как это было воспринято, раскрывает многое в писаных и неписаных правилах библиотек с отделом абонемента и в наших представлениях о правильном обращении с книгами.

Роман Филлис Хемблдон «Фаворит королевы», выпущенный издательством Ward Lock в 1960 году, - хороший пример того, и какие книги Ортон с Халлиуэллом выбирали для «перелицовки», и китчевого стиля, в котором они работали. На оригинальной суперобложке книги Хемблдон была изображена миловидная молодая женщина с осиной талией, в длинном платье с гофрированным круглым воротником, стоявшая у сторожки замка в стиле Тюдоров. Ортон и Халлиуэлл заменили ее коллажем с изображением двух молодых людей с голым торсом, борющихся на фоне стены, отделанной мозаикой в восточном стиле. Текущий, как бы струящийся шрифт названия оригинала подсказывал, что женщина, изображенная на картинке, занимала привилегированное положение при дворе; но, оказавшись рядом с вклеенной на обложку эротической сценой, она приобретает загадочную двусмысленность. Задняя сторона суперобложки сделана полностью абсурдистской: полуобнаженный мужчина склоняется к ногам императрицы, и за этим со стороны наблюдает большой гусь.

Коллажи этой пары играют с масштабом и несоответствием, чтобы шокировать ничего не подозревающего посетителя библиотеки. В исследовании Джона Бетчемана они заменили фотографию респектабельного английского поэта в шляпе-канотье и костюме-тройке изображением мужчины с заметным животиком и в одних трусах, полностью покрытого татуировками. Некоторые изменения были совсем уж дерзкими: на обложке приключенческого романа Бенца Плейджменна о военно-морском флоте офицерскую фуражку и стетоскоп сменил крупный мужской торс с открытой паховой областью. Встречались и подлинно сюрреалистические: на обложке книги о йоге большой гусь (опять!) дружелюбно сидит на коленях солидного, бородатого эдвардианца; пьесу Джона Осборна Ортон и Халлиуэлл украсили увеличенным волнистым попугайчиком; обезьянью морду наклеили в середину цветка на обложке книги по выращиванию роз. Ортон предположил, что именно эта последняя переполнила чашу терпения и вызвала «самую настоящую ярость; из-за нее-то, по-моему, я и попал в тюрьму». Газета Daily Mirror выпустила статью об этом судебном процессе под названием «Горилла в розах» (The Gorilla in the Roses).

Красный, в твердой обложке том избранных пьес Эмлина Уильямса, вышедший в издательстве Heinemann, получил напечатанные на машинке названия, наклеенные поверх оригинальных. Здесь были и «Так держать!» [23], эта современная, непритязательно-смешная кинофраншиза, беззлобно подшучивающая над британским образом жизни, - еще один аналог ручной работы Ортона и Халлиуэлла, и «Когда сняты трусы» [24] (соответствующая пьеса Уильямса называется «Когда настанет ночь») и так далее. Иногда шутка приобретала смысл, противоположный тому, которого ожидали. В других случаях шутка, казалось, состояла в том, что вроде бы ничего не менялось: наверное, как-то они все же контролировали себя, работая над биографией известной театральной пары по фамилии Лант, потому что сохранили название (а она так и называлась - «Ланты»), но заменили портреты главных героев узором из пошлых орнаментов. Желтые суперобложки детективов Дороти Сэйерс были тщательно, по-хулигански исписаны обещаниями представить автора «с самой неожиданной и, что говорить, с самой грубой стороны!». Ортон потом вспоминал, что пустые желтые клапаны суперобложек книг издательства Gollancz как нельзя лучше подходили для слегка непристойных реклам, потому что их можно было вынуть из книги, напечатать то, что нужно, а потом вставить на место.

Не на всех обложках появлялись вычурные коллажи и китчевые картинки: несколько книг Шекспира повторяли скучные обложки учебников издательства Arden с классической скульптурой и барочными рисунками, иллюстрирующими «Антония и Клеопатру», хотя в коллаже для «Отелло» совместились вырезанная «Спящая Венера» Джорджоне и святой Маврикий в образе мавра кисти Маттиаса Грюневальда. Нельзя отрицать, что все это значительно улучшало нехитрые оригиналы (и сильно повлияло впоследствии на оформление обложек Arden). Умело наклеенные на обложки Шекспира коллажи - пример изобретательности и аккуратности, можно сказать, почтения, характерных для всех работ этой пары. Они взаимодействуют с книгами исключительно обдуманно и взвешенно. Тщательно отобранные картинки так же тщательно располагаются, прикрепляются и наклеиваются; суперобложки аккуратно снимаются, заполняются новым текстом и возвращаются на место; меняют свое положение надписи. Оформление этих библиотечных книг под граффити явно отнимало у них много времени и требовало незаурядной творческой энергии.

Этот проект предвосхитил центральное положение книги в радикальных художественных движениях конца XX века. Прошло несколько лет, и Джон Лейтем, провозглашенный пионером концептуального искусства, взял книгу под названием «Искусство и культура» (Art and Culture) из библиотеки Школы искусств Святого Мартина, где он преподавал. Он разделил ее на несколько частей, раздал своим друзья м, и каждый, разжевав несколько страниц, выплюнул их в сосуд с дрожжами и кислотой. Забродившее содержимое под названием «Still and Chew» он попробовал вернуть в библиотеку; там, конечно, его не приняли. Из колледжа его уволили, но «Still and Chew» хранится теперь в Нью-Йорке, в Музее современного искусства. Среди его книг-скульптур, skoob (перевертыш английского слова books - «книги»), есть неоднозначная работа «Бог велик» (№ 2) (God is Great (No. 2), состоящая из Библии, Талмуда и Корана, распиленных пополам и прикрепленных к стеклянному листу. В 2005 году ее собирались выставлять в галерее Тейт, но изъяли после больших споров: опасались, как бы какой-нибудь религиозный фанатик не отомстил, увидев в этом знак неуважения к священным книгам.

В позднейшем интервью Ортон рассказывал, как досадовал, что в библиотеке Ислингтона не было «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона: «Меня бесило, что в библиотеках было так много дерьмовых романов и книг». Он увязал свое креативное книгоборчество с парадоксальной точкой зрения Гиббона на судьбу древней Александрийской библиотеки: «Книги, которые хранились в библиотеке, они пустили на растопку бань, и Гиббон полагал, что от их сожжения пользы оказалось больше, чем от чтения». Относительно большинства перелицованных Ортоном и Халлиуэллом книг можно сказать то же самое: от этого было больше пользы, чем от их чтения. Почти все их названия сегодня ни о чем не говорят. Смысл этой акции был в разрушении тесных рамок заурядных суждений. Статью Сьюзен Зонтаг «Заметки о кэмпе» (Notes on Camp), написанную примерно тогда же, когда орудовали Ортон и Халлиуэлл, и напечатанную в 1964 году в журнале Partisan Review, можно считать своего рода комментарием к их безудержному декупажу. Разбирая приемы и экстравагантность новой эстетики и обращая внимание на факт нетрадиционной