Высокое погружение - Марина Даркевич

автомобиле через полчаса Людмила Ивановна увозила Зульфию за город, в Кипарисово. Девушка, конечно, была не в особом восторге от происходящего, но злилась она, естественно, не на Пронину. Более всего она негодовала на своих родственников и на этого гнусного Эсона, которого пророчат ей в мужья. На кой чёрт ей сдался такой муж! Тем более, у неё есть Денис…

Денис. А что Денис?.. У Зульфии тревожно сжалось сердце. Она чувствовала, словно бы между ними происходит что-то не то. Да куда там «не то» – отношения, ранее казавшиеся железобетонными, теперь с огромной скоростью распадались, словно карточный домик. Девушка прежде полагала, что театр – это всего лишь иллюзия жизни, что актёр, уходя за опустившийся занавес и смывший с лица грим, становится обычным человеком – покупателем в магазине, пассажиром автобуса, членом семьи. Неужели некоторых людей, хороших актёров, роли поглощают сильнее, чем реальная жизнь? Зульфия вспомнила недавно прочитанную статью в каком-то глянцевом журнале. А именно – о том, как Вивьен Ли, прославленная Скарлетт из «Унесённых ветром», сошла с ума после исполнения роли Бланш Дюбуа в фильме «Трамвай „Желание“». По словам актрисы, роль не только начала управлять ею во время съёмок, но и не оставила в покое после выхода фильма на экран, доведя актрису до настоящего безумия. А ещё Зульфия читала в «желтой прессе» про то, как Джек Николсон в дни съёмок знаменитого эпизода фильма «Сияние» – когда его свихнувшийся персонаж крушил топором двери – потом ещё долго не мог выйти из образа. Он даже порубил что-то в павильоне и до смерти напугал съёмочную группу, отказавшись выпустить топор из рук. «Конечно, Денис – не Ли и не Николсон, но его тоже захватило это погружение, – с тревогой думала девушка. – И изменило так, что временами она просто не в состоянии его узнать».

Машина остановилась возле полосатой будки с сидящим внутри охранником. Людмила Ивановна вышла из такси, что-то сказала дежурному. Шлагбаум поднялся, и автомобиль с пассажирами оказался на территории охраняемого посёлка. Несколько поворотов по тёмным улочкам, и помрежа сказала «приехали».

Переулок, в котором они оказались, выглядел мрачным и не особенно уютным. Фонари не горели, а в домах не светилось ни одно окно. Зульфия молча спросила себя, какого чёрта она тут делает.

– Здесь ещё не все дома заселены, – пробормотала Пронина. – Некоторые построили, но их не сумели продать. Цены растут, а у заказчиков не обнаружилось достаточно средств, чтобы выкупить жильё и заселиться. Поэтому ночью тут весьма темно… Но вы не бойтесь, здесь всё спокойно и безопасно.

Погремев связкой ключей, Людмила Ивановна отворила высокую решетчатую дверь рядом с воротами в заборе, и прошла на территорию участка. Пошарив рукой по стене, чем-то щёлкнула. Дорожка от заграждения до входа в дом озарилась неярким светом электрических фонарей, установленных на невысоких столбиках со «шляпками», защищающими светильники от непогоды. Выглядело это достаточно красиво и даже вполне заманчиво. А фасад двухэтажного коттеджа напомнил девушке постройки, какие она прежде видела только в американских фильмах.

– Идём, – Пронина подошла к входной двери и отворила её другим ключом. Свет внутри, очевидно, зажигался автоматически.

Зульфия вошла в холл и робко огляделась.

Дом изнутри казался почти голым – здесь ещё не ощущалось присутствия человека. Видимо, после приобретения его только отмыли и вычистили, но затем оставили как есть. Хотя некоторые помещения можно было вполне использовать.

– Кухня, – показала Пронина. – Холодильник, плита и водопровод есть. Твоя спальня будет на втором этаже, первая дверь направо от лестницы, она единственная, которая открыта. На всякий случай предупрежу: в другие комнаты второго этажа хозяин очень просил не заглядывать.

– Без проблем, – сказала девушка. – Мне и так здесь чересчур просторно.

– Вот и прекрасно. Небольшой запас постельного белья в той комнате точно есть. В пакете еды тебе на день-два хватит. До ближайшего магазина отсюда далековато, но не запредельно. К тому же Дениса я предупрежу лично, возможно, завтра он к тебе сможет приехать… Ну, или послезавтра. А то ведь у нас подряд два спектакля, где он задействован. Впрочем, вы не потеряетесь.

– Я надеюсь, – улыбнулась Зульфия. – Как бы мне только самой не потеряться в этом громадном доме… Людмила Ивановна, огромнейшее вам спасибо за всё, что вы для нас делаете.

– Пока ещё рано благодарить, – сказала Пронина. – Ладно, располагайся. Я поехала к Денису, наверное, он уже дома и места себя не находит.

– Да, конечно, – лицо девушки стало серьёзным.

Когда помрежа уехала, Зульфия заперла входную дверь на оба замка и принялась робко и неспешно прогуливаться по коттеджу. Коттедж её немного страшил и даже подавлял своими размерами. У её отца, конечно, дом тоже был немаленький, но значительно скромнее. У отца же парня, которого определили ей в мужья, особнячок, пожалуй, был примерно таких же габаритов. Но тот и считался достаточно обеспеченным человеком.

«Интересно, насколько обеспеченным может быть режиссёр театра?» – вдруг подумала Зульфия, ставя на плиту сковородку. Сейчас, после всех сегодняшних треволнений, бекон снова казался ей вполне приемлемым и даже очень вкусным. С чего, право, кто-то придумал, что свинину якобы нельзя употреблять в пищу?

*  *  *

Этот год для театра Атаманова оказался поистине «чёрным». Утром следующего дня собравшиеся в здании «Октября» артисты с ужасом выяснили, что вчерашним вечером такси, в котором ехали Пронина и Москвин, попало в аварию. На шоссе, ведущем через окраину города, какие-то весельчаки (бандиты или нувориши – кто их теперь разберёт?) устроили гонки на джипах. Несколько встречных машин с простыми смертными оказались в кювете – водители, чтобы избежать лобовых столкновений, уходили с дороги, особо не разбирая, куда сворачивают. Некоторые автомобили даже перевернулись. Злосчастное такси с администратором и помрежа тоже оказалось в кювете. Обоих пострадавших чуть позже увезли в больницу, и к ним пока никого не пускали. Водитель же погиб на месте.

– И что нам теперь делать? – потерянно спросил Соболев.

Афонина и Меликян синхронно развели руками. Тилляев скромно стоял в углу зала, стараясь не отсвечивать. Севостьянова и Евстафьева сидели на первом ряду и молчали. И только когда появился высокий, как обычно уверенный в себе Дедов, все посмотрели на него, словно он мог что-то решить.

И он начал решать.

– Так, друзья мои, – сказал он. – Что бы ни случилось, не теряем оптимизма и надежды. Всем всё ясно?.. Арсен, ты у нас молодой, но из ранних, то есть – самый деловой, и вхож в департамент культуры. Садись и пиши бумагу насчёт временной отмены утренников и ещё двух спектаклей… Премьеры оставим в афише. Первую же проведём сегодня.