Царица Горго - Виктор Петрович Поротников

речей и обличений. Помня о печальной участи царя Клеомена, убитого эфорами, Дафна боялась за Горго. Ведь эфоры ради незыблемости своей власти способны устранить любого неугодного им человека. Дафна считала, что Горго нужен надёжный защитник, поскольку её сын ещё слишком мал. По мнению Дафны, брак с Павсанием значительно упрочил бы положение Горго. На то, что Павсаний и Горго состоят в двоюродном родстве, Дафна была готова закрыть глаза.

У Дафны, как и у Горго, имелись все основания для ненависти к эфорам. Сперхий, муж Дафны, пал вместе с Леонидом у Фермопил. Леарх, гонец Леонида, подвергшийся опале по воле эфоров, как и Аристодем, и покончивший с собой из-за этого, приходился Дафне родным братом.

Давно зная Горго, Дафна умело и ненавязчиво подталкивала её к мысли о том, что новое замужество станет для царицы благом. Ведь рано или поздно эфоры и геронты начнут подыскивать в мужья Горго угодного им человека. Поэтому для Горго будет лучше, если она сама выберет себе нового мужа, который станет ей опорой в жизни.

После долгих размышлений Горго согласилась с Дафной, попросив её стать помошницей в этом деликатном деле. Горго было известно, что все знатные вдовцы Лакедемона, а также многие знатные юноши желают пойти с ней под венец. Слава Леонида, погибшего в неравной битве с персами, незримо реяла над Горго, привлекая к ней мужчин разных возрастов, воспитанных на идеалах военной доблести и самопожертвования. На этом была основана система спартанского воспитания – агоге.

Прежде чем довести дело до смотрин, Дафна при встречах с Горго подробно обсуждала достоинства того или иного кандидата в мужья. Горго и не догадывалась о том, что её лучшая подруга уже наметила ей в супруги Павсания, хотя речь о нём в этом смысле не заходила ни разу.

Ведя с Горго откровенные беседы о неженатых мужчинах, Дафна умышленно находила в каждом из них какой-нибудь телесный изъян или нравственный порок. Умысел Дафны был прост: пусть Горго сама увидит, что лучше Павсания для неё нет жениха.

Полагая, что момент прозрения для Горго уже наступил, Дафна дала об этом знать Павсанию. Тот как бы мимоходом зашёл в гости к Горго, направляясь на пир к Леотихиду.

Вступив в покои вдовствующей царицы, Павсаний узрел там и Дафну, по взгляду которой он сразу понял, как ему надлежит действовать.

Произнося приветствие, Павсаний заметил, как смутилась Горго, её щёки зарделись, руки беспокойно задвигались. Горго явно не ждала гостей. Она была одета с той лёгкой небрежностью, какую позволяла себе только в присутствии Дафны. Наготу Горго скрывал химатион из тонкой голубой ткани с длинными разрезами на бёдрах, закреплённый двумя застёжками на её белых округлых плечах и стянутый в талии поясом. Чёрные вьющиеся волосы Горго были собраны в небрежный узел на затылке, перетянутый голубой лентой. Тёмные локоны, выбиваясь из-под ленты, ниспадали на лоб и шею царицы, змеились вдоль её щёк, закрывая уши.

Сидевшая на стуле Горго порывисто встала, отвечая на приветствие Павсания, который с хозяйским видом скинул с плеч тёплый шерстяной плащ, повесив его на крючок возле двери.

– Сегодня знать пирует в доме Леотихида, чествуя Еврибиада и афинских послов, – промолвил Павсаний, сделав несколько шагов по роскошному персидскому ковру, расстеленному посреди комнаты. Этот ковёр достался Филохару в качестве военной добычи, а он подарил его Горго. – Я тоже приглашён на это застолье. Спеша туда, я вдруг подумал, что самое почётное место на этом пиру должна занимать вдова Леонида, подвиг которого ныне у всех на устах. Собирайся, Горго! Порадуй гостей Леотихида своим присутствием. Воистину, ты заслужила эту честь! Представляешь, как позеленеют от досады эфоры!

– Нет-нет, Павсаний, я не пойду туда! – решительно запротестовала Горго, безуспешно пытаясь прикрыть одной рукой свою полуобнажённую грудь, а другой рукой одёргивая нижний край химатиона, свисавший чуть ниже колен. – Я совсем не настроена появляться на мужском застолье. Понимаю, что знатным спартанкам это дозволяется, но…

– И впрямь, нечего там делать! – поддержала царицу Дафна. – Не к лицу Горго внимать пьяной мужской болтовне! Лучше присядь, Павсаний. – Дафна указала гостю на скамью. – И порадуй нас свежими новостями.

Павсаний прошёл мимо скамьи и уселся на ложе со спинкой, удобно откинувшись на подушки. На Павсании был короткий хитон, подчёркивающий рельефную мускулатуру его статного тела. На ногах у него были короткие кожаные сапоги-крепиды с плоской подошвой.

В лице Павсания светился жадный интерес ко всему окружающему, который обычно так заметен в детских глазах. Светло-каштановые волнистые волосы Павсания свешивались до плеч. Усов он не носил по тогдашней спартанской моде, зато имел короткую бородку, которая густо обрамляла его скулы и властный подбородок. Крупная голова Павсания сидела на мощной бычьей шее. Его высокий лоб был заметно светлее загорелых щёк, поскольку постоянно был скрыт от солнца густыми волосами ровно подрезанными чуть выше бровей. В больших голубых глазах Павсания светился дерзкий ум и ещё что-то такое, отчего женщины часто смущались, встречаясь с ним взглядом.

– Я ненадолго оставлю вас, – торопливо обронила Горго, собираясь удалиться. – Мне нужно переодеться.

– Ни к чему тебе переодеваться, милая. – Дафна схватила Горго за руку, силой усадив её на стул. – Неужели ты стесняешься Павсания? Когда-то ты нагая купалась с ним в реке. Не забыла?

– Это было в детстве, – смутилась Горго. – К чему вспоминать об этом?

– Правильно, ни к чему, – с невозмутимым видом отрезала Дафна. – Детство давно миновало. Теперь мы – взрослые люди и нам нужно преодолевать отнюдь не детские трудности. Я потеряла мужа и брата по вине эфоров. Осталась с маленьким сыном на руках. Однако люди, погубившие самых близких мне мужчин, не хотят оставить меня в покое. Они уже подыскивают мне супруга, словно я племенная кобылица, обязанная приносить добротное потомство. На мои чувства и скорбь этим людям наплевать, ибо они привыкли объяснять все свои действия радением о благе Лакедемона. – Дафна многозначительно взглянула на Горго, выгнув дугой длинную бровь. – Тебя ожидает та же участь, подруга. Не надейся, что эфоры станут долго церемониться с тобой. Они ведь помнят, что ты – дочь Клеомена! Хоть ты и царица, но и тебя взнуздают и поставят в стойло, дай срок!

– Зачем ты мне всё это говоришь? – побледнев, пробормотала Горго.

Она уже не пыталась прикрывать свою грудь от взглядов Павсания, скованная мрачным выражением лица Дафны, глядя в её пронзительные пугающие глаза. Дафна сидела напротив неё, небрежно закинув ногу на ногу. Складки тёмно-серого пеплоса струились по её великолепно сложённой фигуре, подчёркивая нежную белизну обнажённых рук.

– Затем, что пришло время сделать