По всем вопросам обращайтесь в дракона! - Наталья Сергеевна Филимонова

о других мирах, хоть и не путешествуют в них намеренно — такое случается только при случайных сбоях порталов, хотя ученые изучают возможности межмировых порталов. И здесь знают о переселении душ. Наверное, этого достаточно, чтобы предположить, что Илль каким-то образом погибла — а ее тело заняла чужая душа. Или даже… именно эта душа изгнала настоящую Илль.

Учитывая мое нетипичное, но вполне последовательное поведение, и нехарактерную, но в целом разумную речь, эта версия куда вероятнее, чем банальное помешательство.

Встреченные по дороге слуги испуганно оглядывались нам вслед, не решаясь заговорить с такой пугающе-спокойной госпожой. А леди ди Вернес продолжала целеустремленно куда-то вести меня — по коридору из малой столовой, вниз по ступенькам к парадному холлу, к выходу из дома, на дорожку через сад…

Впрочем, стоило нам свернуть на одну из боковых дорожек, как я наконец поняла, куда мы идем. И… выдохнула с облегчением. И как мне самой это не пришло в голову? Хорошо, что я решила говорить только правду, пусть даже слегка сглаженную. Эту проверку я точно пройду.

Семья ди Вернес никогда не относилась к числу особенно религиозных. Но, как и во всяком поместье аристократического рода, у нас был свой небольшой домовый храм. Жениться и нарекать детей члены рода предпочитали, как и все, в больших городских храмах, способных вместить много народу. А вот своих усопших поминали именно здесь. И здесь же любой из членов рода и слуг в любой момент может обратиться к богам за помощью.

Постоянного жреца в нашем домовом храме не было — при необходимости его приглашали из Лисовилля. Обычно же здесь было достаточно служки, присланного оттуда же, чтобы поддерживать огонь в жертвенных чашах и чистоту в храме.

По сравнению даже с окраинным столичным храмом это не более чем часовенка. Тем не менее, здесь тоже был круглый зал — конечно, меньше в несколько раз — со множеством алтарей. А вот статуй здесь не было, и ориентироваться, какой из алтарей кому из богов посвящен, можно только по цвету пламени в чашах и убранству.

Все так же безмолвно моя мать прошла в центр зала, не выпуская моей руки из железной хватки. Вместе мы поклонились во все стороны.

— А теперь клянись! — сухо велела мне леди ди Вернес и наконец разжала пальцы на моем запястье.

— Перед ликами всех богов клянусь, — медленно проговорила я, подбирая слова, — что я — Иллиана Вернес, дочь этой женщины. Клянусь, что лишь помню об иной своей жизни. Клянусь, что каждое слово, которое я сказала сегодня своей матери, — чистая правда.

Стоило мне замолчать, как из всех чаш вокруг ударили разноцветные снопы искр, осыпая меня. Не знаю, что произошло бы, если бы я соврала. Может, меня испепелило бы на месте. С клятвами богам не шутят. Но это больше походило на благословение. И больше всего искр было нежно-розовых — от розового же пламени из чаши в дальнем от входа конце зала. Аллира покровительствует не только браку, но и семье.

Бросив долгий взгляд на алтарь Аллиры, мама вдохнула-всхлипнула — и вдруг кинулась меня обнимать.

— Не смей меня больше так пугать! Я думала, это опять из-за проклятых драконов! Думала, что все-таки потеряла тебя!

Я обнимала уже откровенно рыдающую леди ди Вернес, безуспешно пытаясь ее утешить. Да уж… не представляю, что сама бы чувствовала на ее месте.

— Мам, ну чего ты… ты не потеряла, наоборот…

— Наоборот? — мама наконец оторвала зареванное лицо от моего плеча. Надо же, у нее даже косметика слегка размазалась — неслыханное дело! — Твоя дочь… ох… так она ждет⁈ Живо знакомь меня с внучкой!

— Мам, — промямлила я, — ты же понимаешь, что рожала я ее в другом теле, и…

— Чепуха, — отмахнулась она, уже выбегая из храма не менее целеустремленно, чем шла в него. — Дочь моей дочери может приходиться мне только внучкой!

Знакомство прошло… не сказать, чтобы гладко. Лелька мигом замкнулась, не желая так сразу признавать новоявленную бабушку. Тем более, что единственная бабушка, которую она знала до сих пор, — моя бывшая свекровь — никогда не относилась к ней с особенной теплотой и только и делала, что одергивала.

Подозреваю, что и леди ди Вернес пришла в ужас от полного отсутствия у ребенка манер и светского воспитания. Не исключаю даже, что именно поэтому она настойчиво предлагала оставить Лельку пожить у нее — но тут уж против оказались мы с дочерью обе. Пусть сначала привыкнут к существованию друг друга.

И все-таки мама повела себя грамотно. Во-первых, она мигом велела принести пирожных — а пирожные, что готовила наша кухарка, это, я вам скажу, нечто! Во-вторых, пообещала показать мою детскую комнату и игрушки, с которыми я играла в детстве. А в-третьих и в-главных — не критиковала, не одергивала и живо расспрашивала, что нравится самой девочке. Мое родное маленькое чудовище в жизни интересуют, по-моему, две вещи — животные и волшебство. Кажется, где-то на обещании приехать в столицу в гости и сводить ее в магический цирк иллюзий Лелька была куплена с потрохами.

И все-таки в конце концов мне пришлось эту сладкую парочку разлучить. Лелька вместе с Умой отправились в мою детскую — благо там им точно будет чем заняться. А мне все еще нужно было серьезно поговорить с мамой.

Разговор, правда, вышел не особенно продуктивным.

— Мам, я устроилась работать секретаршей ректора-дракона и…

— Что-о-о⁈ Я говорила тебе — держись подальше от этих чешуйчатых!

— Ты вообще-то родила меня от одного из них!

— Да — и поэтому знаю, о чем говорю! Мама плохого не посоветует!

— Ма-ам! Прекрати считать меня ребенком! У меня, между прочим, опыт двух жизней…

— Что там у тебя за опыт? Два детства и две юности! И ни одной, заметь, умудренной опытом зрелости! — торжествующе заключила леди ди Вернес, и я закатила глаза. Вот уж умудренная опытом…

В конце концов мне все-таки удалось рассказать матери обо всем, что я смогла выяснить о драконах, — впрочем, подозреваю, что новостью для нее это не было. А заодно и о своем договоре с одним конкретным драконом. И о том, что Лелька стала неожиданно моим прикрытием. На этот счет я теперь могу быть спокойна — моя мать хоть перед ликами богов подтвердит, что девочка — ее внучка. А что о ней никто не знает… да