По всем вопросам обращайтесь в дракона! - Наталья Сергеевна Филимонова

просматривался — но я по крайней мере смогла убедиться, что и нас не видно. В том, что Викас уже дежурит на своем традиционном месте под дверью, я смогла удостовериться раньше, выглянув в мансардное окно. Я-то специально встала спозаранку, надеясь его опередить!

Оборачиваясь обратно к своим, я обнаружила за решетчатой оградой мальчишку-газетчика, ошалело пялящегося на нас. Н-да, наверное, не каждый день представится такое шоу. Я приложила палец ко рту, а пацан зачарованно наклонил голову к плечу. Ну… будем надеяться, что шума он все же не поднимет. Не обращая больше на него внимания, мы втроем гуськом прокрались к задней калитке.

А теперь — ходу! На соседнюю улицу, оттуда — в заранее вызванный кэб и — к портальному вокзалу!

Кэбами здесь назывались как наемные конные экипажи, так и примитивные открытые магомобили, совсем недавно изобретенные гномами, но уже ставшие популярными. Мы выбрали именно такой — в скорости он все-таки заметно выигрывает. Правда, Уме пришлось согнуться в три погибели, чтобы хоть как-то поместиться.

— А я вам давно говорю, — уже в кэбе продолжала выговаривать мне Ума, клацая зубами от тряски. — Надо или брать мужика, или бить. А то голову морочите!

Я вздохнула. У троллей с этим в самом деле все довольно просто. Нравится кавалер — стукнула по голове, взяла за ноги, потащила в логово. Не нравится кавалер — опять же стукнула по голове… и не потащила в логово. Кавалер в любом случае стукнут, а намерения задекларированы.

Городские тролли, правда, ведут себя куда цивилизованнее… теоретически. Но в сложных случаях — например, если поклонник слишком назойливый (или если он, наоборот, намеков не понимает и влюбляться не желает), тролльи барышни предпочитают прибегать к испытанным традиционным средствам.

— Приличные леди не дерутся, — в который раз возразила я.

— Ну хотите, я его сама стукну? — добросердечно предложила наша домовладелица, и я только закатила глаза. Викаса все же было жаль. Немного. Хотя-а-а… нет, ну мы же все равно от него избавимся, переехав в академию. Надеюсь. Троллий метод оставим на крайний случай.

Утро еще только начиналось, когда мы втроем вышли из-под арки в зале Лисовилльского вокзала, а еще пару минут спустя, активировав одноразовый портальный камень, уже стояли в холле дома ди Вернес.

— Госпожа Илль! — служанка, пробегавшая мимо, едва не выронила из рук стопку постельного белья, и я кивнула ей, как будто являться домой с огромной тролльшей и посторонним ребенком — обычное дело.

— Доброе утро! Это мои гости. Предложите им чаю и что-нибудь на завтрак. Госпожа уже проснулась? Отлично!

С мамой у нас будет долгий разговор…

* * *

Версию для мамы я продумала в мельчайших деталях. Нет, я не собиралась ей врать… не в этом.

Да и вообще… в моей земной жизни мамы у меня не было. В этой жизни, жизни Илль, я принимала ее наличие как само собой разумеющееся. Злилась на нее — например, за то, что я бастард, и пусть я остаюсь наследницей и леди, в высшем свете многие кривятся, слыша мою фамилию без приставки «ди». Или за то, что она отправила меня в дурацкий институт, где девушек готовили, по сути, исключительно в жены. В подростковом возрасте, как все подростки, бунтовала, ругалась с ней… И при всем этом мне никогда не приходило в голову пытаться строить свою жизнь самостоятельно.

Сейчас у меня, пожалуй, было куда больше поводов злиться на нее, чем когда-либо. За все недоговорки, за дурацкую помолвку с Викасом…

Но… Я, Инна Корнеева, знаю, что это такое — когда нет у тебя никого, кто любил бы тебя безоговорочно, безоглядно, для кого ты важнее всего на свете. Я прекрасно понимаю, что даже глупости моя мама совершала именно из этой любви. Я знаю, что такое жить без надежной опоры — а теперь она у меня есть.

Да, я, как и любая дочь, не выбирала своих родителей. Но с мамой мне на самом деле повезло так, как везет далеко не каждому. И сейчас, со своей памятью двух жизней, я вижу это совершенно ясно. Я значу для нее ничуть не меньше, чем Лелька для меня. И мне совсем не хочется ей врать.

А потому… я просто решила сгладить углы. Немного упростить все. В своей прошлой жизни — просто прошлой, неважно, что «одной из» — я была сиротой. Жила в другом мире. И умерла очень рано, оставив круглой сиротой маленькую дочь. Но незадолго до смерти разыскала местную магичку — так маме будет понятнее — способную открывать порталы, разрывая не только грани миров, но и само время. Магичка отправила мою дочь сквозь время, в мой новый мир — и разбудила во мне здесь память о прошлой жизни. Словом — мам, у меня есть ребенок, рожденный в прошлой жизни. Еще я помню теперь эту прошлую жизнь, так что стала чуть взрослее и иногда веду себя не так, как ты привыкла…

Леди ди Вернес, одетая в легкое утреннее платье, с безупречно уложенными волосами и легким макияжем на лице — иной я ее, кажется, никогда и не видела — слушала меня, не перебивая, чопорно сложив руки на коленях и не меняясь в лице. Мы сидели с ней в малой столовой, предназначенной для семейных завтраков.

…Интересно, куда повели Лельку с Умой? Надеюсь, не на кухню. А впрочем… ни одна из них не воспримет это как оскорбление, а атмосфера на кухне, пожалуй, будет и посвободнее. В конце концов, моя дочь и не воспитывалась как маленькая леди, стоит признать.

Я никогда не умела так владеть собой, как моя мать. Но, зная ее всю свою жизнь, давно научилась понимать — чем более каменно-неподвижно лицо леди ди Вернес, тем более сильные эмоции она скрывает.

Дослушав меня, она не двигалась еще несколько секунд — а потом вдруг сцапала мою руку и резко поднялась с места.

— Идемте, — холодно-отстраненно сказала она.

Сглотнув, я встала следом. Этот тон… мама никогда со мной так не говорила. И — мне ведь не показалось? Она обратилась ко мне на «вы»⁈

Спрашивать, куда она меня ведет, мне и в голову не пришло. Липкий ужас затопил целиком: мама не верит мне! В чем она меня подозревает⁈

…Впрочем, я, конечно, догадываюсь — в чем. На Земле или в любом другом немагическом мире меня бы просто отвели к психиатру. Но здесь есть маги. Здесь знают