Мемуары посланника - Карлис Озолс

Вручение верительных грамот

Дела латвийского посольства в Москве шли плохо. Первый посланник Весман вынужден был покинуть Москву, как и его заместитель Фельдман, пробывший на этом посту очень короткое время. Выполнять свои обязанности в Москве посланникам было трудно. Окружающий воздух казался душным, большевики интриговали, агенты ЧК работали вовсю.

Они ухитрились обслуживать и некоторые политические партии Латвии, снабжая их соответствующей информацией. На служащих посольств возводились странные, неожиданные и, конечно, ни на чем не основанные обвинения в контрреволюционных действиях. Люди арестовывались. Все это делалось с определенной и единственной целью, во что бы то ни стало дискредитировать Латвию. В таких-то обстоятельствах была выдвинута моя кандидатура на пост посланника в Москву.

7 сентября 1923 года я отправился в СССР как латвийский посланник и полномочный министр. Мое назначение было отмечено в газетах карикатурами, не щадили даже мою жену. Газеты изощрялись в этом направлении, но за старания я им был благодарен. Карикатуры выставляли меня другом большевиков, это мне только и нужно было.

Прежде всего я основательно познакомился с вопросами внутреннего характера самой Латвии. Я считал своим долгом приехать в Москву во всеоружии знания и понимания интересов моей страны, всего того, что могло играть роль в моей дальнейшей работе посланника.

Я спешил уехать, потому что наше посольство давно уже было без главы, а дел, больше всего неприятных, накопилось много. В Москве меня встретили хорошо. Среди встречавших официальных представителей был опять тот же Флоринский. Через неделю после моего отъезда, 14 сентября, состоялось торжественное вручение верительных грамот председателю ЦИК товарищу Калинину, или «господину» Калинину, как я его называл.

Церемония происходила в Большом Кремлевском дворце, куда я прибыл в три часа дня в сопровождении заведующего протокольной частью Наркоминдела Флоринского и чинов моего посольства. На лестнице, по которой я поднимался в дворцовый зал, был выстроен почетный караул из отрядов ГПУ. При вручении грамот присутствовали секретарь ЦИК, теперь уже убитый Енукидзе, член президиума ЦИК Тер-Габриелян, теперь обитающий в неизвестности, нарком Чичерин, умерший в забвении, член коллегии НКИД Копп, оппозиционер, теперь уже покойник, заведующий экономически-правовым отделом НКИД Сабанин, по сведениям газет теперь подвергающийся гонениям, полномочный представитель СССР в Латвии С. Аралов, по слухам погибший, и заведующий отделом Прибалтики Рубинин, впоследствии советский посланник в Дании. Присутствовали и другие. Получается так, что из всех главных участников торжественного акта в живых остались только Калинин и я. Как странно, это было всего четырнадцать лет назад!

Вручая грамоты, я произнес следующую речь:

«Господин председатель. Президенту Латвийской республики угодно было избрать меня своим полномочным представителем при Союзе Советских Социалистических Республик. Это почетное и ответственное назначение я принял с особым удовлетворением.

После мировых потрясений, в результате коих явилось освобождение от векового рабства народов, взаимоотношения между государствами в политическом и экономическом отношениях расстроились. Нет поэтому теперь более благородного труда, как работать на мирное сосуществование и взаимное сотрудничество этих народов. Латвийский народ, принесший не одну жертву на алтарь свободы и пославший меня к вам, господин председатель, хочет жить в искренней дружбе и широко развивать экономические отношения со своим великим соседом, народами Союза Советских Социалистических Республик.

Вручая вам, господин председатель, мои верительные грамоты и выражая наилучшие пожелания латвийского народа народам СССР, прошу вас, господин председатель, вашего любезного содействия в моей предстоящей чрезвычайно важной работе.

Да здравствуют народы Союза Советских Социалистических Республик и их взаимное дружеское сосуществование с народом Латвии!»

На это Калинин ответил следующее:

«Господин посланник, я имею честь принять от вас грамоты господина президента Латвийской республики, которыми вы аккредитуетесь в качестве чрезвычайного посланника и полномочного министра Латвии при правительстве Союза Советских Социалистических Республик. Латвийский народ и народы СССР связаны общностью важнейших хозяйственных интересов, создающей благодатную почву для широкого и активного экономического сотрудничества. Уже в настоящее время мы с глубоким удовлетворением отмечаем ряд достижений на этом пути, и это вселяет уверенность в том, что взаимоотношения между Латвийской республикой и СССР будут всегда развиваться под знаком тесной экономической связи и совместной творческой работы на благо обоих народов.

Прошу вас, господин посланник, принять уверение, что во всех ваших стремлениях, направленных к упрочению и развитию добрососедских отношений между нашими государствами, вы встретите должное внимание и содействие со стороны всех органов СССР.

На том ответственном посту, на который угодно было назначить вас президенту Латвийской республики, и при исполнении возложенных на вас высоких обязанностей вы можете всегда рассчитывать на мое полное доверие, а равно и на доверие правительства СССР».

Подобные церемонии Калинину были явно не по духу. Этот простой человек, очевидно, никогда не мечтал о том, что ему придется фигурировать на торжественных актах, принимать послов, произносить официальные речи, играть в президента. Из первой же моей беседы с Калининым я узнал, что он был простым рабочим, между прочим, в Эстонии, служил на заводе «Двигатель» и потому немного знаком с Прибалтикой. На меня он произвел впечатление очень симпатичного прямого человека, которого судьба захотела вывести из толпы и посадить на трон, совсем чуждое и не соответствующее ему место. Такие люди, как Калинин, тяготятся всякой помпой, пышностью, внешними аксессуарами власти и представительства. Он чувствует себя хорошо в знакомой обстановке и действительным авторитетом в беседе с «делегатами» от крестьян. Прежде их называли проще, «ходоки».

Комиссар Красин

После этого официальная часть моего приезда в Москву завершилась. Вспоминаю, как комиссар торговли Красин, когда я нанес ему визит в сопровождении советского полпреда в Риге Аралова, интеллигентного симпатичного человека, вел себя совершенно независимо и свободно. В разговоре с ним я указал на трудности в экономических отношениях, вследствие различия государственного устройства СССР и Латвии, различия социлистического и буржуазного строя наших государств. Прекрасно одетый, играя золотым или позолоченным карандашом, Красин ответил: