Пришествие землян - Ли Бреккет

— Вы же мечтали попасть в Джеккару, — сказал он. — Ну вот, вы и идете… правда, немного раньше, чем планировали, только и всего. Какого черта, мальчик, ты думал, что это будет прогулка — как в Кахору?

И он снова взвалил Селдена, как тюк, на седло, и караван тронулся.

В полдень поднялся ветер. Вообще-то ветер дул постоянно, не прекращаясь ни на мгновение, но очень тихо, как-то устало, бродя в песках, поднимая то там, то здесь горсточку пыли и тут же роняя ее обратно. Он легонько лизал вздымавшиеся утесы, подправляя прорезавшиеся бороздки на их поверхности и немного изменяя узор. Но теперь… Теперь ветер, словно взбесившись от недовольства плодами собственного труда, вознамерился стереть все, что было, и начать заново. Он собрался с силами и с визгом понесся над землей.

Селдену показалось, что вся пустыня снялась с места и полетела подобно блуждающему красному облаку. Солнце исчезло. Альтман и Фирса Мак, которые держали поводья его зверя, пропали из виду. В жалком паническом страхе пленник прижался к седельной подушке, не отрывая глаз от видневшегося кусочка повода: он знал, что, когда тот ослабнет, всему конец. Значит, он безвозвратно заблудился в пустыне.

А потом ветер стих, так же внезапно, как и поднялся, и песок снова неторопливо покатил вперед свои вечные волны.

Вскоре после этого освещенный длинной красной полосой заката караван спустился в лощину — к темной воде, сверкавшей среди одиночества. Вокруг водоема зеленели клочки растительности. В воздухе стоял запах сырости и живых растений, и старинный мост вел через канал в город, за которым вздымались голые горы.

Селден знал, что это Джеккара. Пленника объял благоговейный ужас. Даже теперь мало кому из землян Удавалось увидеть Джеккару. Он глядел сквозь прорези в капюшоне, различая сначала только розово-красные скопления камней, а потом солнце спустилось, и тени сместились, и стало ясно, что это дома, враставшие все глубже и глубже в скалу.

Вдалеке Селден различил руины большого замка, окруженного стенами, в котором, как он знал, жили пресловутые халидские короли, и Бог знает, сколько династий правителей обитало там до них, когда пустыня была еще дном синего моря, ведь и по сей день сохранился маяк на бывшем уровне океана: он стоял одиноко, возвышаясь над мертвой гаванью — теперь уже посреди гор.

Селден вздрогнул, ощутив немыслимый груз истории, в которой ему и таким, как он, не было места, и подумал, что, наверное, глупо и самонадеянно пытаться лезть к этим людям со своими дурацкими советами.

Это чувство неотвязно преследовало его, пока он шел по мосту. До середины моста. К тому моменту свет на западе погас, и улицы Джеккары, сотрясаемой пустынным ветром, осветились факелами.

Внимание Селдена переключилось с древней истории на современную жизнь, и он опять задрожал, хотя теперь по иной причине. Верхний город был мертв, нижний — еще жив, и что-то в его виде, шуме и запахе буквально потрясло Селдена. Потому что все было именно так, как описывали первые путешественники-авантюристы в своих крайне сомнительных дневниках.

Караван подошел к широкой площади, выходившей на канал; звери осторожно и недовольно ступали, выбирая место, куда поставить лапу среди покосившихся, вросших в землю каменных плит. Навстречу вышли люди. Селден даже и не заметил, как Альтман и Фирса Мак тихонько переместили его в самый конец каравана; он опомнился только тогда, когда его отвязали и осторожно повели вверх по узенькой лестнице между низкими каменными домами с глубокими дверными проемами и крохотными оконцами. Все углы у этих домов были стесаны, слизаны, как голыши на дне ручья, от времени и от прикосновений бесчисленных пальцев и плеч.

В городе явно что-то происходило, догадался Сел-ден, потому что он слышал множество голосов, доносившихся сзади. Такое впечатление, что все люди собрались в каком-то одном месте. Воздух был холоден и пропитан пылью, в нос ударяли незнакомые резкие запахи и что-то еще, совсем уже непонятное.

Альтман и Фирса Мак опустили Селдена на землю и дали постоять, пока ноги его не обрели хоть какую-то чувствительность. Фирса Мак все поглядывал на небо. Альтман нагнулся прямо к уху Селдена и прошептал:

— Делай, что мы тебе велим, или не доживешь до утра.

— Как и мы, впрочем, — пробормотал Фирса Мак, проверяя кляп во рту Селдена и еще глубже надвигая на его лицо капюшон. — Почти время.

Потом Селдена быстро потащили вверх по еще одной крутой улочке. В воздухе витал острый, сладковатый запах, мерцали странного цвета огни, вспыхивавшие порой с такой неистовой, фантастической яростью и в таком завораживающем ритме, что у Селдена глаза вылезали из орбит, даже под капюшоном, и он с какой-то истеричной отчетливостью припомнил семинары по марсианской культуре. Потом они вышли на широкую площадь.

Она была запружена людьми, закутанными в плащи от пронзительного ночного ветра. Смуглые лица, видневшиеся в тусклом свете факелов, не выражали никаких чувств. Казалось, все смотрели на небо. Фирса Мак и Альтман, крепко сжав Селдена между собой, втиснулись в толпу. И тоже принялись ждать.

А люди все подходили и подходили, стекаясь из примыкавших к площади улочек. Они возникали совершенно бесшумно, если не считать едва слышного шороха сандалий и тихого позвякивания волшебных колокольчиков женщин. Селден тоже неотрывно смотрел на небо, хотя не понимал, почему он это делает.

Стало еще более тихо, все замерли, затаили дыхание, а потом на востоке над крышами вдруг возникла низкая и кровавая луна — Дендерон.

— А-а-а! — взвыла толпа.

То был даже не вопль, а какая-то протяжная песня без слов, исполненная безысходной тоски и отчаяния, которая потрясла Селдена до глубины души. В тот же момент арфисты, прятавшиеся в густой тени полуразрушенного портика, ударили по струнам арф, и вопль перерос в речитатив, в какое-то заклинание — полужалобу, иолуугрозу неумирающей ненависти. Толпа двинулась: арфисты шли впереди, факельщики освещали путь, высоко подняв свои факелы. И Селден тоже шел со всеми, вверх — в горы, поднимавшиеся за Джеккарой.

Это была очень длинная дорога, освещаемая струящимся светом Дендерона. Селден чувствовал, как хрустит и скрежещет под его сандалиями пыль веков, и призраки городов мелькали слева и справа от него: разрушенные стены, пустые базарные площади, причалы, где пришвартовывались корабли морских королей… От дикой неистовой мелодии арф Селден впал в полузабытье. Длинная цепочка поющих людей растянулась на многие мили, и в размеренном ритме их движения было что-то невероятно странное, подобное маршу к смертельной плахе.

Следы деятельности рук человеческих уже давно остались позади. Голые горы поднимались, заслоняя звезды, залитые слабым лунным светом — воплощением зла, сатанинскими чарами. Селден сам себе удивлялся — его страх куда-то пропал. Вероятно, он просто уже достиг высшей точки нервного напряжения. Во всяком случае, он видел и понимал все отчетливо, но как бы со стороны.