Неверное сокровище масонов - Сергей Зацаринный

Дядя Боря словно прочитал мои мысли. Во всяком случае, он заговорил не о Рерихе, а об отце:

– Послужной список генерала Малышева прост и прям. После окончания училища, направлен на Дальний Восток. Служит по своей картографической части. Монголия, Западный Китай. Экспедиции, работа в штабах. Так до самого 1953 года, когда была ликвидирована структура Главного командования на Дальнем Востоке, при котором твой отец как раз на тот момент состоял. После этого генерал Малышев и перебрался в Москву. Кстати, ему очень пригодилось знакомство с последним главнокомандующим на Дальнем Востоке маршалом Малиновским. Тот через несколько лет стал министром обороны и здорово продвинул твоего отца по службе. Но сейчас не об этом. Осенью 1944 года подполковника Малышева вдруг переводят на Запад в действующую армию в штаб первого Украинского фронта, где он воюет до мая 1945. После чего, в июне, снова отправляют на Дальний Восток. Согласись, такой менее чем годичный перерыв в двадцатилетней восточной карьере выглядит более чем странным. Кроме всего прочего, скромный картограф появился на фронте, уже будучи кавалером трёх орденов. Явно он их получил не только за рисование азимутов. Работа с картами всегда сопряжена с секретностью, а твой отец прекрасно знал регион, имел там обширные знакомства и всегда умел ладить с нужными людьми. Думаю, черчение возвышенностей занимало в его жизни не больше места, чем живопись в жизни Рериха.

– В последнее время много пишут, что Рерих был шпионом ГПУ, – напомнил о себе Алексей.

Великий критик буржуазных теорий только махнул рукой:

– Им бы только в грязном белье покопаться и ярлыки навесить. Другого масштаба личность была. Этот российский живописец средней руки метил ни больше, ни меньше, как в мировые духовные вожди. Он пудрил мозги президентам и премьер-министрам! А ты – шпион! Естественно, вокруг человека с такими связями и контактами всегда трутся спецслужбы, без этого никак. Но говорить, что он был лишь агентом какого-то там ГПУ или ещё какой организации, это уж чересчур. Вне всякого сомнения, эти самые связи и контакты заинтересовали профессионального собирателя тайн картографа Малышева. Он с поразительным чутьём сразу уловил связь между великим художником, помещицей-эмигранткой и бывшим чекистом и дипломатом, перебравшимся поближе к её симбирскому имению. Кстати, Алексей, ты говорил, что-то о симбирском следе архива и коллекций Рериха?

Библиотекарь встрепенулся:

– Собственно, ничего особенного. Николай Рерих в 1917 году оказался в Финляндии, которая вдруг получила независимость и его обширный архив и коллекции исчезли где-то в пламени гражданской войны. А в 1923 году в Нью-Йорке некая Нина Селиванова выпустила монографию о художнике, где вскользь упоминает, что следы сгинувшего имущества ведут в Симбирск. К сожалению, автор ничем не подкрепила своё высказывание.

– Опять всё тот же 1923 год, – к бесконечному количеству совпадений в этой истории я уже начал привыкать, – А что делал сам Николай Рерих в это время?

– Собирался в Индию. Перед этим он много ездил по Америке и обрёл там много друзей и последователей, в числе которых были миллиардер Чарльз Крейн, зять президента Чехословакии, между прочим, и государственный секретарь США Фрэнк Келлог, некоторые сенаторы. Сын художника Юрий начал в Гарварде изучать индийскую филологию.

– Если я не ошибаюсь, где-то в тех краях в эту пору ошивался и бывший сызранский комендант Александр Гидони? – теперь я понял, почему меня так беспокоил этот 1923 год. – Так что он вполне мог рассказать своему давнему знакомому Рериху о тайне особняка, если таковая существовала.

– Судя по всему, информация эта художника не заинтересовала, – усмехнулся дядя.

– В то время Рерих был занят подготовкой к экспедиции в Гималаи, во время которой он надеялся найти мистическую страну Шамбалу. Поставьте себя на его место: будет человек, в руках которого вот-вот окажутся вселенские тайны и судьбы мира заниматься какой-то заброшенной усадьбой? – с аргументацией нашего мага было трудно поспорить.

Дядя, прикрыв глаза, обдумывал всё услышанное. Он выстраивал в уме какое-то здание и проверял его уязвимые места. После недолгого молчания он произнёс:

– Вокруг Рериха тогда вовсю крутились агенты ГПУ, Гидони, как я понял, тоже был не чужд вниманию этой почтенной организации. Почему они так и не заинтересовались усадьбой?

Пришлось немного освежить его память.

– Почему не заинтересовалось? В 1921 году управляющего Зольдберга арестовывали именно по поводу исчезновения ценностей из барского дома. Просто, видимо они, как и таинственные ребята из третьего рейха, пошли по неверному пути, посчитав, что парень что-то знает.

– Спасибо, Леонид, ты развеял мои сомнения, – дядя усмехнулся, – так или иначе, единственный, кто, по нашему мнению заинтересовался тайной усадьбы был чекист Крайнов.

– Но, это, по крайней мере, означает, что об этом не забыл и сам Рерих. Ведь с Крайновым он встретился лишь три года спустя.

– Кстати, – вдруг дядя вспомнил о главной теме нашего разговора, – ты ведь Алексей обещал рассказать нам о самом Рерихе поподробнее. Точнее, о его связях с разными тайными обществами.

Маг только этого и ждал. Он раскрыл большой блокнот и начал обстоятельно и уверенно, как на лекции, вещать:

– Николай Константинович Рерих, сын петербургского юриста, художник. Увлекался историей Руси, много писал об этом. Углубляясь всё более и более вглубь веков, занялся поисками корней русского народа. Это неизбежно привело его к изучению древних ариев, индийской культуры и, как следствие всего этого, к мистицизму. В те времена это было модное поветрие. Петербург, да и вся Европа кишели мистиками, магами и теософами всех рангов. Всюду проводились спиритические сеансы, много писалось о Востоке, древних таинствах. Во всем этом созвездии вряд ли можно назвать Рериха звездой первой величины. Он был моден, известен, не более того. Революцию встретил в чине действительного статского советника, что приравнивалось к армейскому генерал-майору, был вхож в дома многих великих князей. Поговаривали даже о его причастности к заговору с целью устранения Распутина. Но всемирная слава пришла к нему только в эмиграции. Как я уже говорил, Рерих был очень популярен в США. Художник стал вхож в многочисленные тайные общества, сблизился с масонами. Так или иначе, но недостатка в средствах он уже больше не испытывал. Кто-то всю жизнь финансировал его предприятия.

Пришлось призвать библиотекаря к краткости. Он сразу стал энергично листать блокнотик.

– В 1926—1927 годах совершил экспедицию в Центральную Азию, в ходе которой побывал в Монголии и Тибете. Как утверждал сам путешественник, он стоял буквально у ворот легендарной Шамбалы, но вынужден был повернуть. В 1934 году посетил Харбин. Эта экспедиция была организована на деньги американцев, она называлась Маньчжурской и имела официальной целью сбор и изучение редких трав. В это время он и встречался с госпожой Перси-Френч, своим братом Владимиром и даже назвал Харбин центром мира.

– В принципе, ничего особенного. Если не считать запись в папке твоего отца, – подытожил дядя Боря, – Давай к ней и обратимся. Принеси-ка её сюда, Леонид.

Генерал Малышев снова оказался на высоте. Уже через несколько минут у нас в руках оказалось небольшое досье, на кого бы вы думали? Правильно. На того самого Владимира Николаевича Рериха, которого знаменитый брат называл агрономом. Чувствуется, что этот малоизвестный деятель сельского хозяйства всерьёз заинтересовал скромного советского картографа. Во всяком случае, биографию Рериха-младшего отец постарался восстановить до мельчайших деталей.

Владимир Константинович Рерих учился в Санкт-Петербургском факультете на физико-математическом факультете, изучал естественные науки, к частности минералогию и геологию. Курс не окончил и работал в сельском хозяйстве. Отец отметил, что, видимо, Рерих изучал почвоведение, которое тогда было очень хорошо поставлено в данном университете. Служил на сахарном заводе графа Орлова-Давыдова. Пометка: «известного масона». 1917—1918 годы в симбирской губернии, где у Орловых-Давыдовых было имение в селе Усолье. В гражданскую войну воевал на стороне белых. Отступал с ними до Монголии. Потом служил в Азиатской дивизии барона Унгерна, командовал обозами. С 1923 года и до смерти в 1951 году жил в Харбине. Сотрудник Земельного отдела КВЖД, заведующий маслодельно-сыроваренным заводом в Харбине, служащий Торгового Дома «Н. Я. Чурин и К». В начале 1934 г. занимался делами Трёхреченских сельскохозяйственных артелей в Манчжурии.

Знаток Монголии и Дальнего Востока. В конце жизни учительствовал. Ближайшими его друзьями в Харбине были два ученика старшего Рериха – Пётр Чистяков, начальник коммерческой части КВЖД, автор «Краткого исторического очерка правового положения бывшей русской концессии в Маньчжурии» и Алексей Грызов (Ачаир) (1896—1960), поэт и педагог, секретарь Христианского союза молодых людей в Харбине.