Сорняк - Кармело Сардо

После приобретения оружия мои товарищи почувствовали себя увереннее.

– Отныне оружия у нас вдоволь, – сказал я, смеясь. – Не то, что раньше: только старое дедушкино ружьецо да парочка заржавевших пистолетов. Теперь мы можем объявить настоящую войну этим господам. И, возможно, оружие заставит их разговаривать с нами повежливее.

На следующее утро моего приятеля Джулио, того самого, который арендовал помещение для хранения оружия, разбудила полиция, чтобы осмотреть склад. Ничуть не смутившись, он спокойно проводил туда полицейских и даже помогал им проводить осмотр. На складе было обнаружено около сорока столов и сотни две пластиковых стульев – их покупку подтверждал товарный чек, предоставленный моим другом служителям закона.

После досмотра полицейские покинули склад, явно разочарованные: они не нашли того, что искали. Наш тайник в подполе выдержал испытание.

Джулио сказал мне в то же утро, что наведался хозяин склада – якобы поздороваться с ним, а на самом деле он под разными предлогами пытался просочиться внутрь. По мнению Джулио, именно этот тип дал наводку полиции, поскольку хотел содрать с нас побольше денег. Джулио так разозлился, что едва не избил хозяина склада.

– Оставь его в покое, – сказал я Джулио, – у нас и так хватает проблем. К тому же есть более верный способ отвадить его.

Несколькими месяцами позже полиция нашла в доме одного “честного” арендодателя фальшивые доллары и лиры, а осмотрев тщательнее, обнаружила также героин, перемешанный с ядом.

Арендодатель напрасно кричал о своей невиновности, пока его тащили в тюрьму. Наверное, ему нравилось примерять на себя роли преступника, полицейской ищейки и шпиона.

Я был в полной боевой готовности. У меня имелись оружие, склад для его хранения, наемники и средства на ведение войны.

Мои главные враги – Нетторе и Джуфа – вот-вот должны были выйти из тюрьмы. Я ждал этого момента пять лет.

Прежде чем вернуться в Германию, на одном из наших собраний я согласился помочь семье, которая воевала с “Коза Нострой”. Я согласовал с Паторе, главой союзного с нами клана, кто пойдет со мной на дело.

Я уже прощался с друзьями, когда вдруг прибежал наш дозорный с криками:

– Я видел Санто, я видел Санто!

– Где? – спросил Паторе.

– В баре Бартолуччи.

Санто был человеком, за которым Паторе охотился годами.

Я взял пистолет девятого калибра, запас патронов и вскочил в седло мотоцикла позади дозорного.

– Вези меня туда… – сказал я ему.

– Но…

– Вперед! – приказал я.

Паторе пытался остановить меня:

– Нужно все продумать…

– Поехали, – отрезал я парню-дозорному.

Когда мы прибыли на место, я попросил его показать врага.

– Черные брюки, черная куртка, белая рубашка и фиолетовый галстук…

– Тот тип, который сейчас пьет кофе?

– Да, это он.

– Подожди меня за углом.

На площади перед баром толпилось много народу, включая женщин и детей. В толпе Санто чувствовал себя уверенно. Я хотел выждать удобный момент, прежде чем приступить к делу. Битый час моя жертва сидела в баре и болтала с посетителями. Наконец Санто собрался уходить: он взял коробку конфет, которую официант достал ему из-под барной стойки, попрощался с приятелями и удалился.

Я проследовал за ним, вспоминая слова, оброненные Санто в баре: “К чертовой матери весь их закон”. Суд закрыл дело Санто по истечении срока, хотя тот был приговорен к пожизненному заключению.

“Что ж, правосудие иногда запаздывает, – подумал я, – но не людское возмездие”.

Санто покинул площадь и свернул в переулок, направляясь к своей машине. Там-то я его и настиг.

Он обернулся, когда я позвал его по имени. В этот момент я выстрелил ему прямо в голову.

Мгновенно за моей спиной раздались другие выстрелы – стрелял полицейский, одетый в гражданский костюм. Он тоже выслеживал Санто. Он приказал мне сложить оружие. В ответ я выстрелил, стараясь не задеть полицейского. Тот укрылся на первом этаже ближнего дома и больше не выходил оттуда.

Убегая, я почувствовал жжение в бедре: джинсы были прожжены, и вокруг дыры расплывалось пятно крови. Еще один след от пули я заметил сбоку на свитере. Меня ранили. Полицейский хотел убить меня, а не просто арестовать, подумал я. Если бы я понял это раньше, то целился бы выше.

Мой сообщник сбежал, и мне пришлось выкручиваться самому. Я вынул из кармана складной нож с отвертками, при помощи которых можно было вскрыть и завести автомобиль, угнал “Фиат” и вернулся в штаб. Я сообщил Паторе, что дело сделано, и тот заплакал, как ребенок: оказывается, Санто убил его брата.

Пока я залечивал раны, Паторе хотел наказать парнишку, который бросил меня в деле. Я объяснил Паторе, что юнец ни в чем не виноват, так как на операцию ушло больше времени, чем было предусмотрено. Я вытянул из него обещание не причинять парню зла, а на рассвете отправился на вокзал и сел на поезд в Германию.

Попутчица

Перестрелка с полицейским наделала больше шума, чем само убийство. Новость поместили на первые страницы газет – их я купил на станции.

“Полицейский ранен в перестрелке с киллером после очередного убийства, заказанного мафией”.

“Ранен?” – фыркнул я, уверенный, что не выпустил в полицейского ни одной пули.

Месяц спустя мне стало известно, что полицейский нечаянно ранил сам себя в ногу.

Поезд, на который я сел, почему-то остановился минут через двадцать после отправления из Палермо. Я занервничал.

В вагон вошла женщина с ребенком. Я встал и помог ей разместить на полке тяжелый чемодан, пока ее малыш с любопытством меня рассматривал. Женщина поблагодарила меня вымученной улыбкой. Потом она прислонилась к окну, усадив ребенка себе на колени, и стала переговариваться по телефону с родственниками. Из разговора я понял, что женщину звали Анджела и она приехала на Сицилию по случаю траура, а сейчас возвращается в Германию. Поезд тронулся.

Мальчик напоминал кудрявого чертенка с огромными черными глазами. Постепенно я заразился от него детской непосредственностью и задором. Он перескакивал с одного сиденья на другое, а смущенная мама извинялась передо мной за его поведение.

На следующей станции я купил пакетик карамелек и картофельные чипсы, решив завоевать доверие ребенка.

Я открыл пакет с чипсами и стал есть их под испытующим взглядом малыша, который принялся толкать маму ногой, пытаясь привлечь ее внимание к лакомству.

Я сказал мальчику, что угощу его, если он назовет мне свое имя. Он отказался называть имя, и я справился с чипсами сам. Мама улыбалась, уловив суть моей игры.

– Мм, ну и вкуснятина… – сказал я, положив себе в рот карамельку.

От возмущения ребенок продолжал толкать маму ногой, а она настаивала:

– Ну же, скажи, как тебя зовут!

Мальчик потупился и произнес:

– Сальваторе!

– А меня зовут Микеле, – придумал я себе имя. И протянул ребенку чипсы: – Держи!

Сальваторе жадно схватил угощение, словно это было сокровище.

– Сколько тебе лет?

– Три, – выпалил он, смекнув, что отвечать – это самая выгодная стратегия. Тогда я дал ему также и карамельки. Он схватил их и рассовал по карманам, поглядывая с опаской на мать, словно та могла отнять конфеты. Мы с ней, не сговариваясь, рассмеялись. Я протянул женщине руку и представился:

– Микеле Орсини!

– Анджела Модика!

На вид ей было лет тридцать пять – сорок. Весьма привлекательная женщина с красивым телом. Лицо казалось слегка усталым, длинные каштановые волосы собраны в хвост. Я сразу подумал, что немного отдыха, косметики и улыбка пошли бы ей на пользу, заставив ярче сиять ее природную красоту.

Внезапно поезд снова встал, хотя остановка не была предусмотрена. В вагоны заходили полицейские. Прежде чем они успели появиться в нашем вагоне, я схватил ребенка на руки и стал делать вид, будто играю с ним. Полицейские посмотрели на нас, поздоровались и пошли дальше. Однако мой маневр не ускользнул от Анджелы:

– Они искали вас, Микеле?

– Кто? – растерялся я.

Она засмеялась. Я сразу понял, что она умная женщина.

В дороге мы познакомились поближе. Анджела рассказала, что ездила на Сицилию на похороны бабушки – против воли мужа, который остался в Германии. Она уверяла меня, что счастлива в браке, но ей не нравились Германия и немцы, холодные, как их страна. Я же, напротив, говорил, что мне хорошо в Германии.

– Но вы же там не живете, Микеле… – возразила она.

– Почему вы так решили?

– Вы без багажа и явно бежите от кого-то. Мы движемся к северу, и скоро станет холодней, я одолжу вам свитер.

– По правде говоря, я думал купить одежду потеплее в Риме, а оттуда сяду на самолет до Гамбурга, – объяснил я.

Она промолчала, а мне вдруг пришло в голову слегка изменить задуманный маршрут.

Я решил продолжить путешествие с женщиной и ее сынишкой.

– Пойду куплю что-нибудь поесть. Что вы с Сальваторе хотите на обед?