Выйду замуж за спасателя - Янка Рам

себе позволить пока такие траты. Подарки будут скромнее.

— Я могу.

Качает отрицательно головой.

— Ты, вообще-то копишь на квартиру, Вер. И подарки детям на день рождения по двадцать тысяч... Мы не можем себе пока это позволить.

— Можем. Ну, пожалуйста! Я могу.... Мы же не снимаем теперь. И у меня освободилась сумма, на которую я могу сделать этот подарок! А квартира... Ну это же не так срочно? Да? Мы же поживем у вас ещё?

— Конечно! Вер.... - с осуждением.

— Да и сумма эта сильно не влияет. Я нормально зарабатываю, правда! У нас остаётся каждый месяц хорошая сумма.

Просто я не могу их показать как доход. Это оформлено как донаты.

— Может быть. Но я — не настолько. У меня практически ни черта не остается. Надо доводить до ума дом.

— Но ты же больше не один... - испугавшись своих слов и того, что он замер после них, застываю.

Уж лучше выяснить все сразу, чем как дура летать в иллюзиях и разбиться.

Нервно усмехается.

— Ммм.... Конечно, — сжимает мою руку.

— Я что-то не так сказала? — расстраиваюсь окончательно. — Мы... не.... вместе? — беззвучно шепчу я.

— Вместе. Просто.... это что-то совсем новое в моей реальности — усиливаться женщиной, а не усиливать её. И я.... не уверен, что это правильно по отношению к тебе.

Сжимаю его руку в ответ.

— Ты очень меня усиливаешь. Правда.

— Ой, да ладно... - интонацией Ярика.

— Мне будет очень приятно, если мы подарим Ярику гитару. Очень!

— Уффф.... ладно. Но без фанатизма, пожалуйста, с этой функцией.

Довольная, еле сдерживая улыбку, смотрю в окно.

Дворники работают. В машине веет теплом. Дети ругаются сзади. Улица украшена гирляндами. На светофорах его рука периодически сжимает мою.

У меня ощущение сказки....

Глава 32 — Эпизод

"Верочка, не обижайся только, ладно? Меня вчера вырубило.... На морозе шесть часов отпахали", — читаю сообщение от Добрыни.

Шлю ему сердечко.

"Сегодня приеду, буду тебя любить."

Я не обижаюсь, нет!

Моя еда похвалена, тайком от детей мне прилетело несколько поцелуев. И самая вкусная ягодка с десерта.

Мои губы не могут перестать улыбаться.

Все так хорошо, что страшно. Но я стараюсь не поддаваться этой опаске, рождающейся где-то глубоко внутри.

— Вера!

Раздражаясь одергивает меня от экрана Анатолий.

— Хватит лупить в телефон. С тобой разговаривают.

— Аааа... Да? Ты со мной? Я думала с Алиной.

Мы сидим за столиком открытого кафе в торговом центре. Анатолий требует девочек. Но к нам ехать отказался.

Мирон с нами. Ярослав — на тренировке.

Алинка, услышав свое имя поднимает глаза от экрана телефона, лежащего под столом на коленях.

— А?

— Телефоны немедленно убрали! — цедит он гневно.

Девчонки, хмурясь прячут телефоны, а я — нет.

Он кивает на мой телефон.

Моя рука дёргается по инерции.

Но....

— Нет. Я жду сообщение от мужа. Никуда я его убирать не буду. Хотел что-то сказать — говори.

Образ Добрыни придает мне уверенности. После того, как Добрыня на него наехал, Толик ни слова не написал в переписку.

— Девочки на выходные едут ко мне отмечать день рождения Алины.

— Ма-а-ам! — хором вопят мои девочки, глядя на меня жалостливыми глазами. — Мам....

— Ммм.... Они не могут. Нет.

— А я тебя не спрашивал — могут ли они. Я ещё пока родительских прав не лишён.

— Они не хотят Анатолий. У них на выходные планы.

— Какие ещё планы? — пренебрежительно. — Я решу сам какие у моих дочерей планы.

— Папа... У наш праждник дома жавтра. Мы будем делать горку шнежную, а потом пойдем в баню. И будем есть шашлыки и каштаны...

Игнорируя объяснения Иринки, давяще смотрит мне в глаза.

А я опускаю свои на загоревшийся экран.

"Откуда вас забрать?"

Отвечаю: "Мы в торговом центре, на столиках "Кухни мира".

Он: "Купи мне кофе, пожалуйста, покрепче на вынос. Скоро буду."

— А потом мы поедем на охоту! — выстреливает важно Мирон.

— Что за бред, Вера? Не хочешь объяснить?

Вздыхаю устало.

— Не хочу....

— Алина, Ирина, одевайтесь мы уезжаем, — в приказном тоне распоряжается Анатолий.

— Мам!!!

— Нет, мы остаёмся. Ждём Добрыню, — начинаю нервничать я.

Включает демонстративно камеру на телефоне наставляя на меня.

— Запись для суда. Восемнадцатое декабря, Богомолова Вера Павловна, в очередной раз не дает мне моих дочерей, хотя выходные мое законное время с детьми.

Наводит телефон на девочек.

— Пап, хватит! — закрывает его рукой Алина. — Не хотим мы к тебе ехать.

— Ну-ка руки убрала! Смотри в камеру!

Алинка демонстративно отворачивается.

Он за шкирку рывком разворачивает ее обратно.

Подскакиваю со стула в шоке.

Она отбивает его руку. Из глаз обиженно текут градом слезы. Поправляет смущённо одежду.

— Не трогай меня больше!

— Алина! — оттягиваю ее себе за спину, вставая между ними.

Иринка тоже прячется мне за спину, выглядывая оттуда.

Мирон, сидя за столом, снимает это на свой телефон и комментирует.

— Батя какой-то у вас дугатский. Наш лучше.

Анатолий бросает на него высокомерный презрительный взгляд.

— Убери телефон.

— Не буду!

Делает шаг в его сторону.

— Добрыня тебе руки сломает, — предупреждаю его гневно.

— И сядет.

— А я за него штраф заплачу за ущерб здоровью.

— Много денег стало?!

— Хватает.

— Чего ж от алиментов не откажешься???

— Ещё чего. Это девочек деньги. Я к ним не прикасаюсь.

— Откуда деньги-то, на камеру что ли раздеваешься? — ядовито.

— Ты чего при детях несёшь?

— Убери телефон, я сказал. Я разрешение на съёмку не даю!

— Как там? Запись для суда.... Да, Вег? — продолжает снимать Мирон.

— Мам, пойдем! Пойдем, — тянут меня девочки. — Давай уйдем. Мирон, пойдем....

— Я напишу жалобу. Что ты не отдаешь мне детей.

— Они не хотят к тебе. Им с тобой плохо. Мы будем просить психолога!

— И настраиваешь детей против отца.

— Это вшё враньё, — высовывается Иринка.

— Иди сюда, — ласково манит он ее, присаживаясь. — Я купил тебе подарки. Мы поедем в океанариум...

— Только попгобуй.... - пинает ей по сапогу слегка Мирон. — Нельзя бгать подагки от чужих. И к ним идти. Папка так сказал.

Иринка снова прячется за меня.

— Одевайтесь, — распоряжаюсь я, стоя между детьми и Анатолием.

Дети хватают свои вещи со стульев.

Внутри опять всё трясется от тревоги и обиды. Обиды за дочерей.

Раньше он себе такого не позволял!

— В таком случае, никаких больше карманных денег, — смотрит он в глаза Алинке.

— Мне мама даст!

— И разрешения на выезд за границу не будет.

Это мечта Алинки. И я им обещала, что мы поедем. И он обещал, что отпустит.

И она, кусая губы, обиженно рыдает.

Я растерянно мечусь, не знаю