Кабинет доктора Ленга - Чайлд Линкольн

– Эй, куда это ты спешишь? – рявкнул появившийся из темноты сторож в полной уверенности, что она что-нибудь стащила.

Констанс оттолкнула его, слетела вниз по ступенькам, открыла дверь и побежала через зловонную площадь к работному дому, где маленькая девочка уже склонилась к окну подвальной кухни.

– Констанс! – не сдержавшись, крикнула она.

Услышав свое имя, девочка отпрыгнула с быстротой, отточенной инстинктом самосохранения, и пустилась наутек. Но взрослая Констанс уже подбежала к ней, едва не опрокинув их обоих на мостовую, и обхватила страшно тонкое тельце.

– Не пугайся, Констанс, – сказала она.

Девочка не испугалась, она ужаснулась и пронзительно закричала. Констанс еще крепче прижала ее к себе, приговаривая:

– Все хорошо, Белка, все хорошо. – Девочка удивилась, услышав ласковое прозвище, которым ее наделили родные, но продолжала отчаянно вырываться. – Я твой друг, я не сделаю тебе ничего плохого… Теперь тебя никто не тронет…

Констанс пыталась говорить тихим, успокаивающим голосом, но поняла, что задыхается от эмоций. Наконец девочка перестала вырваться и посмотрела на нее. Выражение перемазанного грязью лица было трудно разобрать, но широко раскрытые глаза не могли обмануть – то был жалобный взгляд, полный страха и покорности.

Констанс сделала глубокий вдох, потом другой, протянула руку и убрала спутанные волосы со лба девочки, не ослабляя хватки. Глядя на это лицо, свое собственное лицо, она на мгновение позабыла все слова – просто смотрела на девочку, а та – на нее.

Наконец голос вернулся:

– Констанс, дорогая… Я искала тебя. Пожалуйста, не убегай. Я пришла помочь тебе. Меня послала Мэри.

При упоминании сестры в испуганных глазах девочки мелькнул проблеск надежды.

– Мэри? – произнесла она первое за все это время слово.

– Да, Мэри. Твоя сестра. Ее больше нет здесь, Мэри увезли далеко отсюда. Но если ты пойдешь со мной, все будет хорошо.

Мимо проходила орава особенно горластых мужчин. Один из них остановился, пошатываясь, и потянулся к Констанс, но, к счастью, товарищи оттащили его, глумливо смеясь при этом.

Нужно было уходить оттуда как можно быстрее.

– Я была знакома с твоими родителями. И очень долго искала тебя. У меня есть свой дом, большой дом, где тебе будет тепло и уютно. – Она отчаянно старалась не слишком сжимать тонкие, как спички, ручонки. – Джо уже там. Он ждет тебя. Я забрала его с Блэквелла. А теперь пришла, чтобы отвести домой и тебя.

На перепачканном лице девочки читались растерянность и надежда. Констанс поднялась на ноги и помогла малышке встать, по-прежнему крепко держа ее за руку.

– Идем, нам нужно спешить. У меня есть экипаж, он стоит в паре кварталов отсюда.

Сердце Констанс разрывалось, когда она смотрела на маленькую себя, лихорадочно гадавшую, не позвать ли на помощь, не сбежать ли. Но вот девочка смирилась. Что бы там ни было, какая бы судьба ни ожидала ее, добрая или злая, придется идти. Плечи девочки покорно поникли, и она дала увести себя в грязную черноту ночи.

33

Когда «роллс-ройс» подкатил к темному зданию в западной части Манхэттена, обращенному фасадом к реке, над городом разразилась гроза. Зигзаги молний разрезали небо. Именно так Ференц и представлял себе дом с привидениями. В какую темную историю он вляпался? Но пути назад не было.

«Роллс-ройс» скользнул под навес крыльца, и почти в то же мгновение открылась крепкая дубовая дверь, за которой стояла столь же крепкая пожилая женщина.

– Заходите же скорей, мистер Проктор! – сказала она. – И уводите вашего гостя из-под этого противного дождя.

Они вошли, и женщина сразу же закрыла дверь на запор.

– Я здешняя экономка, миссис Траск, – обратилась женщина к Ференцу и отступила, пропуская его. Проктор проскочил мимо, не удосужившись представить гостя.

Ференц не мог отделаться от мысли, что он очутился в странном фильме ужасов, снятом Уэсом Крэйвеном или, скорее, Херком Харви. За все время полета Проктор не произнес ни слова, только велел пристегнуть ремни, когда погода испортилась. Они приземлились в аэропорту Тетерборо, и самолет вырулил в самый дальний угол, где прямо на полосе, как будто так и надо, их ждал старомодный «роллс-ройс», словно речь шла об очередной голливудской премьере. И вот теперь путешествие закончилось в особняке, которым могла бы гордиться сама семейка Аддамс. Ощущение нереальности и угрозы усилилось, когда Ференц прошел вслед за Проктором по тускло освещенному коридору в огромный зал со сводчатым потолком, где стояли ряды витрин с образцами горных пород, костями, окаменелостями и драгоценными камнями. Это больше напоминало музей, чем комнату в частном доме.

– Что это за место? – спросил он Проктора, но не получил ответа. Тот остановился в дверях помещения, служившего, вероятно, библиотекой.

– Доктор Ференц, – объявил он, обращаясь к человеку, сидевшему возле камина, затем развернулся и вышел.

Ференц стоял на пороге изящно обставленной комнаты. С кресла поднялся худой, удивительно бледный мужчина.

– Как хорошо, что вы приехали, доктор Ференц, – произнес он с медовым южным акцентом и протянул руку. – Меня зовут Пендергаст.

Ференц пожал руку, холодную, как мрамор.

– Прошу вас, садитесь, – предложил хозяин, указав на кресло. – Миссис Траск принесет что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете? Я буду абсент, но он не всем по вкусу.

Ференц собрался с мыслями. Все произошло так быстро. Еще утром он находился там, где едва хватило бы практики одному-единственному дантисту. Он взглянул на бокал с зеленовато-жемчужной жидкостью, стоявший на инкрустированном столике рядом с хозяином, и вспомнил, что ребенком в Будапеште видел, как дедушка пил то же самое.

Но вслух он сказал:

– Джеймс Джойс считает, что абсент лишает человека воли.

Пендергаст озадаченно посмотрел на него:

– В самом деле?

– Ну, я про это читал. – «Забавно. Если бы так и было, как бы я оказался здесь? Я? Здесь? Да ни за что!» – Но я все равно выпью, – решил Ференц, усевшись в чрезвычайно удобное кресло и наслаждаясь теплом камина.

Из-за плотных штор были почти не видны редкие вспышки молний, почти не слышны раскаты грома. Все казалось таким странным, таким чудесным – уголок Старого Света. Кем бы ни были эти люди, пусть даже сумасшедшими – а Ференц именно так и считал, – он мог расслабиться и радоваться жизни. Если бы его хотели убить, то давно убили бы. А может быть, это просто кино и повсюду висят скрытые камеры, фиксирующие его реакцию.

– Начнем с самого важного, – сказал человек по имени Пендергаст и положил рядом с бокалом Ференца конверт.

Ференц открыл его и вынул листок бумаги. Банковский перевод на двести пятьдесят тысяч, отправленный на его счет пару часов назад. Он изумленно уставился на документ. Может быть, это фальшивка?

– Он настоящий, – успокоил его Пендергаст. – Можете убедиться.

– Я так и сделаю.

Ференц достал телефон и зашел на свой счет.

– Мать честная! – пробормотал он, глядя на изменившийся баланс.

– Итак, доктор Ференц… – начал Пендергаст.

– Зовите меня Гаспаром.

– У нас с вами деловые отношения, – последовал холодный ответ. – Если пожелаете, после того как мы насладимся коктейлем, вам покажут ваши комнаты, где вы сможете освежиться. Одежда и туалетные принадлежности уже приготовлены. Сейчас начало восьмого. Через час подадут ужин, а у вас был нелегкий день.

– Я хочу взглянуть на прибор, – заявил Ференц. – Он здесь?

– Здесь, в подвале, – ответил Пендергаст, и Ференц понял, что хозяину понравился вопрос. – Я отведу вас туда, когда мы допьем коктейль.

– Я хочу посмотреть прямо сейчас.

– Прекрасно.

Пендергаст встал, и в тот же момент вошла экономка с подносом.

– Миссис Траск, – сказал Пендергаст, – мы ненадолго спустимся в подвал. Можете оставить это до нашего возвращения.

Когда она вышла, Пендергаст снова заговорил: