Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг - Чарльз Тилли

Начиная с XV в. европейские державы создают империи далеко за пределами своего континента. На своем краю полуострова португальские христиане покончили с последним мавританским царством в 1249 г. В следующие полтораста лет они сосредоточили морские действия на торговле в Европе и Африке; но в 1415 г., после захвата Сеуты на Марокканском побережье, они начинают экспансию, которая не прерывалась затем 200 лет. Ко времени смерти принца Генриха (так называемого Мореплавателя) в 1460 г. его войска распространили свой контроль, и политический, и коммерческий, так далеко вдоль западного побережья Африки, что захватили Мадейру и Азорские острова на Атлантике. С помощью генуэзских кондотьеров и предпринимателей они начинают практически немедленно создавать новые жизнеспособные (в коммерческом отношении) колонии. И еще до конца века Васко да Гама обогнул Африку и приплыл в Калькутту, распространив португальское влияние на Индийский и Тихий океаны.

Португальцы очень хотели покончить с мусульманско-венецианским контролем над европейскими подступами к азиатским пряностям и предметам роскоши и установить собственную гегемонию на морских путях в Азию. Они приложили очень много сил, отчаянно рисковали, дошли до исключительной жестокости и почти преуспели. В XVI в. португальские караки и галеоны контролировали почти весь Индийский океан и перевозили в Европу и Оттоманскую империю до 50% всех пряностей (Boxer, 1969: 59). В этом же столетии португальские поселенцы начинают мигрировать в Бразилию; оттуда они экспортируют сахар, произведенный трудом потрясенных америндов (американских индейцев), а потом все больше трудом рабов, привезенных из Анголы, Конго и Сенегамбии. Позднее португальская корона получала свой доход по большей части от таможенных сборов с товаров из колоний.

Португалия, однако, терпела в некоторых отношениях жесточайший недостаток. При ее имперских запросах ей очень не хватало собственного леса, человеческих и других ресурсов, так что португальские корабли XVI века иногда не имели на борту ни одного португальца, кроме командиров. В 1580–1640 гг. Португалия соединилась с испанской короной и унаследовала испанскую войну с грозными голландцами. Однако с началом восстания против Испании в 1640 г. маленькое королевство оказывается в состоянии войны и с голландцами, и с испанцами вплоть до 1689 г. Из–за войн с морскими соперниками португальские купцы оказывались в опасном положении в открытом море (за пределами территориальных вод). И если Португалия сохраняла свою власть так долго, то исключительно благодаря своей стойкости и изобретательности.

Поскольку у португальцев бескрайняя империя существовала при хрупкой миниатюрной метрополии, португальские завоеватели изобрели характерную форму правления «за морем», трансформировав и собственное государство. За морем Португалия превратила свои колонии (по большей части) в военные заставы, одним из основных видов деятельности которых было обеспечение доходов короны. В отличие от голландских, английских и венецианских правителей, португальские не поручали своим купцам организацию правления в колониях. В отличие от испанских, они не терпели появление в их заморских владениях больших автономных областей. Но они не могли воспрепятствовать управляющим, священникам и солдатам в колониях вести торговлю от себя или получать взятки за незаконное превышение официальной власти. Так что колониальные доходы доставляли Лиссабону и его королю относительную независимость от других правителей в Португалии, но также часто ставили в зависимость от коррумпированных чиновников. Такой монарх мог процветать только, пока золото и товары рекой текли из колоний.

Испанцы сравнительно с соседними португальцами поздно занялись заморскими завоеваниями. В 1492 г. Гранада, последнее укрепление мусульман на Иберийском полуострове, сдалась Кастилье. К тому времени двигавшиеся на юг испанцы уже стали заселять Канарские острова. В том же году королева Изабелла поручила генуэзскому кондотьеру Кристофору Колумбу плыть на запад, через Канары в поисках пути в Индию и Поднебесную империю. Уже через пятнадцать лет у Испании были действующие колонии в Карибском море. А век спустя после падения Гранады испанцы правили — пусть и не везде — почти по всей Центральной и Южной Америке, кроме Бразилии, достигнув Филиппин.

Примерно в это время на сцену выходят голландские и английские мореплаватели. Две управляемые гражданскими лицами Ост–Индская и Вест–Индская компании (принадлежавшие обеим странам), не говоря уж об их пиратах, агрессивно вторгались в воды Португалии и Испании в Южной Атлантике, Индийском и Тихом океанах. Как это не покажется странным, но в течение восьмилетней войны за независимость с Испанией голландские купцы получали наибольшую прибыль от торговли с врагом. Они привозили товары из Северной Европы в Иберию и использовали свои старые коммерческие связи, чтобы проникнуть в торговые сети испанской и португальской империй. С этого началось создание мировой голландской империи. На Атлантике английские купцы пристроились к португальской торговле и научились искусно обманывать королевских таможенников. Они начали как паразиты, но скоро превратились в главные организмы на этих территориях.

На протяжении всей истории европейского империализма каждая новая его фаза начиналась с соревнования между теми, кто уже закрепился как господствующий в каком–нибудь регионе мире или на торговом пути, и новичком, бросающим вызов гегемону или пытающимся обойти его, или и то и другое. Сначала европейцы теснили мусульман, но к XV в. европейцы уже воевали друг с другом за доступ на Восток. В XVI в. португальцы почти сумели обойти венецианцев, контролировавших сухопутную связь на Западе Европы с Востоком и Южной Азией, но уже столетие спустя им бросили вызов на море Испания, Голландия и Англия. Англичане и голландцы так никогда и не смогли изгнать португальских купцов и вицекоролей из их владений, но они смогли покончить с тем первенством, которое принадлежало Португалии до 1600 г. [Например, во время Голландской войны 1647–1648 гг. в связи с удачными действиями противника Португальская Бразилия потеряла 220 судов своего флота (Boxer, 1969: 221).] Голландские Ост–Индская и Вест–Индская компании правили собственной громадной империей и пользовались преимуществами перед своими соперниками «в силу того, что имели больший контроль над рынком, и в силу интернационализации стоимости защиты (protection costs)» (Steensgaard, 1974:11). Вообще в XVII в. Голландия стала величайшей в мире морской и торговой державой.

Затем британцы вытеснили голландцев. По мере того как морское могущество голландцев слабело, британские корабли становились хозяевами почти на всех мировых морях. К XVIII в. французские каперы, военные и торговые суда («купцы») отправлялись в плавание к берегам Америки, Азии, бороздили Тихий океан — до XIX в. они мало имели дел в Африке — и толпились на других морских путях. Открытие в XVIII в. золота и алмазов в Бразилии оживило колониальную экономику Португалии, но уже не могло вернуть Португалии ту гегемонию, какой она пользовалась в XVI в. Франция и Британия поздно приступили к территориальным завоеваниям вдали от своих границ, но после 1700 г. они быстро наверстали упущенное. К концу XVIII в. Испания, Португалия, Соединенные провинции, Франция и Великобритания — все обзавелись большими заморскими империями и всемирными торговыми сетями; причем всех превзошла Британия. Имперские завоевания еще усилились в XIX в. «С 1876 по 1915 гг., — пишет Эрик Хобсбаум, — примерно четверть земной поверхности была распределена или перераспределена в качестве колоний среди полудюжины государств» (Hobsbawm, 1987: 59). К началу Первой мировой войны Испания, Португалия и то, что тогда было королевством Нидерланды, владели уже только лохмотьями своих бывших империй, в то время как по миру расстилалась ткань французских и в особенности английских владений.

Все эти империи вместе захватили территории с «факториями», уже сложившимися торговыми поселениями по окраинам под управлением местных правителей. За исключением португальского Макао, у европейцев не было колоний в Японии или Китае. Но и португальцы, и испанцы, и затем голландцы имели коммерческие анклавы в Япония; а в годы закрытости Японии при сёгунате Токугавы (1640–1854) голландская застава в Децима была единственным пунктом японских контактов с Европой (Boxer, 1965: 237). Однако со временем европейцы перешли к другой модели колонизации: захвату и частичному сеттльменту. Начиная с 1652 г., например, даже голландцы, — которые на самом деле колонизировали очень мало земель, где они устанавливали свою торговую гегемонию, — начинают захватывать, устанавливать свое правление и заселять территории вокруг мыса Доброй Надежды. Уже в начале XVIII в. появляется понятие африкандер, обозначающее европейского поселенца (Boxer, 1965: 266). Европейские государства прежде всего в XIX в. разрезают неевропейский мир на отдельные колониальные территории.