Ничего личного - Наталья Андреева

— Нет, вернулась в холл, посидела немного, пока Сережка не набегался. Не могла же я его одного оставить? Потом, когда уложила, сразу же легла сама. А что?

— Да ничего особенного. Сережка, хватит одно печенье трескать, — поспешил Алексей перевести разговор в другое русло.

— Вкусно!

— Ешь лучше рыбу. Кусай зубами.

— Соленая!

— Зато дорогая, мы такую не можем себе позволить, поэтому надо пользоваться моментом.

— Леша, чему ты ребенка учишь?

— Жизни. Вы меня учите? Почему я не могу?

— Знаешь, ты иногда бываешь таким злым и циничным, что мне неприятно.

— А мне приятно всегда! Так?

— Слушай, на мне-то зачем зло срывать? Если ты один оказался таким умным, то, может, это просто все окружающие вовсе не такие дураки?

— Так, намек понял. Значит, ты тоже против меня? Тоже возненавидела плохого мальчика Валеру Иванова? Саша, любимая моя, мужчина тем и отличается от глупой женщины, что ему не так-то просто навязать чужое мнение. Ты впечатлительна, эмоциональна, добра…

— И глупа.

— Этого я не говорил.

— Намекнул. Я все поняла.

— Как же вы, женщины, любите обобщать! Скажешь, например: «Я не хочу смотреть это дурацкое кино, а хочу смотреть, например, новости», — тут же следует реакция: «Ах, ты меня не любишь!». Да люблю я тебя и уважаю, только это не значит, что я обязан жить твоим мнением и твоими интересами.

— Леша, ты послушай, что говоришь! Получается абсурд какой-то!

— Не кричи при ребенке! — сорвался он.

Сережка, действительно, давно уже оторвался от коробки с печеньем и следил за перепалкой между матерью и отчимом. Уловив, что о нем вспомнили, он жалобно сказал:

— Ну не надо ругаться! Не ругайтесь! Вчера тоже ругались, а сегодня того дядю мертвого нашли!

— Какого дядю? — вскинулся Алексей. — С кем он ругался?

— Леша, немедленно замолчи! Ты не смеешь допрашивать ребенка!

И Саша поспешно кинулась к сыну:

— Мы не ругаемся, мы просто громко разговариваем, Сереженька.

— Да, действительно, хватит, — решил Леонидов, зубами вгрызаясь в батон копченой колбасы. — Я закончил расследование. И все эти выяснения отношений ни к чему не приводят.

— Зачем же мы тогда их время от времени устраиваем?

— Для разрядки. Когда человек кричит, у него стресс выходит. Зато потом как сладостно чувство примирения!

— Ну, сегодня я тебе этого сладостного чувства не доставлю. Я тебе не батарейка, чтобы от меня энергией заряжаться, — разозлилась жена.

— Сразу видно, что ты физику плохо учила. Как же можно зарядиться от батарейки? В ней мощности маловато. Не сравнивай меня с карманным фонариком.

— Какая разница? Ты… Постой-ка? Слышишь, в коридоре какой-то шум? Беги быстрее, там твои коллеги прибыли. Милиция. Общайся с братьями по разуму.

За дверью, действительно, слышались громкие голоса. Мужские. И топот ног. Алексей обрадовался: наконец-то! И глупое выяснение отношений закончено. Ну почему, как только людям нечем себя занять, они начинают ругаться?

И он кинулся к двери.

— Я тебя не простила, — крикнула вслед Саша.

Кто бы сомневался!

Глава 9

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ДНЯ

«Те же и новый труп»,— грустно подумал Алексей, увидев в холле амбициозного старлея Семеркина. Парень, видимо «на новенького». А начальство на отдыхе. Интересно, как им удалось раздобыть эксперта? В Рождественские каникулы! Немыслимо! Причем, эксперт трезв, от него даже не пахнет. На расстоянии трех метров. Это хорошо или плохо?

Увидев Алексея, Семеркин позеленел и кинулся к нему:

— Как же это?! Что это у вас тут происходит?! Думаете, нам делать больше нечего, как ездить туда — сюда каждый день?!

— А где же ваше «здравствуйте»? Где уважение к чинам?

— А вы мне не начальство, — огрызнулся Семеркин.

— Но наши подразделения принадлежат одному ведомству. Или пока я в отпуске убойные дела кому-то переподчинили? У нас образовалось новое министерство? Не удивлюсь! Учитывая количество растущей преступности!

— Хватит мне голову морочить! Я вас сейчас буду подозревать! Это что? — кивнул Семеркин на мертвого управляющего.

— А что такое? Ну, труп.

— Опять?

— Не опять, а снова.

— Чем же вы тут тогда занимаетесь? А? Почему не предотвращаете?

— Ну, во-первых, я не в форме, в смысле не при погонах. Во-вторых, я предотвращал, но все случилось само.

— Несчастный случай? А? Чего ж вы ходите на балкон? Если с него все падают?

— Все понятно, — вздохнул Алексей. — Как любит говорить мой начальник, у нас в отделе работают два человека: я и вентилятор.

— Это вы к чему? А? — наморщил гладкий розовый лоб старлей.

— Да так.

Алексей имел в виду, что Семеркин из этой серии: оловянные солдатики, ать-двать!

— Не многовато ли несчастных случаев на площади равной одному санаторию? — спросил он на языке, доступном Семеркину.

— Вы что, сомневаетесь, что ли?

— Видите ли, Слава, — с трудом припомнил он имя старлея, — можно я вас в сторонку отведу?

И потащил слегка упирающегося Семеркина по направлению к боковой комнате.

— Видите ли, старший лейтенант, дело в том, что я спал.

— То есть, в каком смысле понимания вопроса?

— Просто спал. А они, проклятые, воспользовались отсутствием у меня бдительности и совершили.

— Что?

— Преступление, разумеется.

— Кто?

— Преступники. Один или в количестве несколько.

— А, так это не несчастный случай?— сообразил Семеркин.

— Вот именно.

— Что, надо кого-то задержать?

— Ну, выберете подходящего. Все они тут… Честно признаюсь, — Алексей перешел на шепот, опасаюсь за свою жизнь. Вчера вечером меня пытались отравить.

— У вас есть доказательства? — насторожился Семеркин.

— Увы! Я их выпил, — развел руками Алексей. -Вместе с чаем. А жена помыла стакан.

— Она что, тоже? С ними заодно?

— Боюсь, что так. Женатого здорового, бывшего десантника — ее лучшая подружка. Запугали.

— Значит, доказательств у вас нет?

— Я могу сдать анализы, — вздохнул Алексей.

— Вы что, надо мной издеваетесь?

— На предмет наличия снотворного. Скажите эксперту: пусть возьмет у меня анализ мочи.

Семеркин побагровел:

— Думаете, если из Москвы, так все можно?!

— Нет. Я так не думаю, — спокойно сказал Алексей. — И не шучу. Управляющего убили.

— Так я пойду допрашивать?

— Непременно. Кто-нибудь обязательно сознается. Главное, вы с ними пожестче, пожестче. Пусть они повертятся, как ужи на сковородке. Присмотритесь к тому здоровому. Ручищи, как саперные лопатки! Ого-го! Он точно чего-то знает.

— А вы?

— Спал. Ну, не повезло! Все могут подтвердить. Так что, ничем не могу. Извините. Рад бы, да пока не могу. Вы вот что, лейтенант…

— Старший.

— Тем более. Вы приходите потом ко мне, посидим, обсудим. Накроем всю эту шайку.

— Вместе? — подозрительно посмотрел на него Семеркин.

— Ни-ни! — замахал руками Алексей. — Я на ваши лавры не зарюсь! Я здесь, как частное лицо! Я вообще в отпуске! Ну, договорились, старший лейтенант Вячеслав Олегович?

— Ладно. Значит, всех вызывать?

— Действуйте.

Семеркин прочно обосновался в боковой комнате и первым делом завел туда Ирину Сергеевну Серебрякову. Та держалась с завидным самообладанием, а все сотрудники почему-то смотрели на нее с надеждой. Алексей воспользовался моментом и подрулил к эксперту-криминалисту. Молодой человек в круглых блюдечках-очках с рассеянным видом топтался у трупа управляющего. И то и дело оглядывался с таким видом, будто стоял у школьной доски в ожидании подсказки класса. Но класс безмолвствовал.

— Недавно работаете? — поинтересовался Алексей, наблюдая за неуверенными движениями юноши. Тот невольно вздрогнул:

— Что?

— После института?

— Не очень, — отозвался новорожденный эксперт-криминалист. — Вообще-то я практикант.

— А что случилось с вашим коллегой не практикантом?

— Так праздники же! — побагровел молодой человек.

— Ясно. А вы, значит, не пьете.

— Я не пью, — уныло сказал молодой человек.

— Сочувствую. То есть, я хотел сказать: правильно делаешь. Самое интересное не пропустил. Эксперт сейчас мордой в салате, а ты у живого трупа. То есть, я хотел сказать, у живого дела. И что думаешь по поводу этого, — кивнул Леонидов на тело Иванова.

— А вы кто?

— Свои. Капитан Леонидов из уголовного розыска. Из Москвы. Алексей Алексеевич.

— А что вы здесь делаете? — глаза у юного эксперта округлились и стали размером с блюдечки-очки.

— Отдыхаю. Санаторий, все-таки.

— И он при вас, того…? — кивнул на труп Иванова молодой человек. — С балкона звезданулся?

— Ну, не совсем при мне. Тебя как зовут?