Колдовская любовь - Николай Леонов

Этот вопрос добил Василькова. Он впал в какое-то странное оцепенение и снова стал похож на человека, напичканного медпрепаратами. Гуров подумал, что такое предположение может находиться совсем недалеко от истины – вполне вероятно, что Васильков сознательно глушит свой страх транквилизаторами.

– Мой коллега опять сгущает краски, – сказал вслух Гуров. – Возможно, все не так плохо. Но в конце концов вас, конечно, найдут. А по причинам, которые я уже назвал, вам лучше взять нас в союзники. Не хочу на вас давить, но все-таки думайте быстрее. Уже через несколько часов может оказаться слишком поздно.

Васильков соображал и двигался теперь невыносимо медленно – он словно пробивался сквозь огромную толщу воды. Разговор с Гуровым отнял у него последние силы и мужество. Но будущее страшило его еще больше. Однако, видимо, ему все-таки удалось осознать, что выбора у него практически нет.

– Хорошо, – сказал он дрожащим голосом. – Я покажу вам, где я спрятал материалы. Сначала они лежали у меня дома, в сейфе… Но, когда погиб Генрих, а на другой день попал в аварию Смагин, я понял, что следующим буду я. Тогда я отвез все в надежное место, о котором никто не знает. Это за городом… Но вы должны обещать… – голос его сорвался.

– Мы сделаем все, чтобы вы не пострадали, – пообещал Гуров. – Одевайтесь! Вы сейчас поедете с Терехиным и покажете ему ваше надежное место… Одевайтесь-одевайтесь, время дорого!

Пока Васильков собирал детали своего туалета, Гуров отвел Терехина в сторонку и негромко сказал:

– Если наш друг не врет, мы получим в руки сильный козырь. У вас, случайно, не возникнет искушения сыграть тогда в свою игру? Вы можете здорово реабилитировать себя в глазах вышестоящих товарищей. Меня вы, конечно, тогда закопаете, но куш сорвете очень неплохой!

Терехин посмотрел на него злым взглядом и ответил сквозь зубы:

– Если вы по-прежнему мне не доверяете, какого черта отправляете меня вдвоем с Васильковым? Поехали вместе!

– К сожалению, не могу, – покачал головой Гуров. – То, что мы здесь узнали, очень важно, но мне нужно позаботиться еще об одном деле. В руки этих мерзавцев попала моя хорошая знакомая. Я до сих пор ничего не знаю о ее судьбе. Хочу предложить Версталину компромисс.

– Неужели хотите отдать компромат? – насторожился Терехин.

– Напротив, хочу ему пригрозить, – сказал Гуров. – Моя знакомая как-то подсказала мне хорошее слово – «обнародовать». Интересно, известно ли оно Версталину?

– Вы рискуете, – сказал Терехин.

– Вы тоже.

– На меня пока не обратили такого внимания, как на вас, – ответил Терехин. – У меня есть шанс.

– У меня он тоже есть, пока мы играем в одной команде, – многозначительно сказал Гуров.

– Да ладно вам! – с досадой бросил Терехин. – Не ожидал, что знаменитый Гуров окажется таким занудой. Снявши голову, по волосам не плачут. Занимайтесь своими делами и ни о чем не беспокойтесь. Никто пока не рассматривает нас как союзников. Я заберу материалы и самого Василькова и залягу на дно. У меня есть где укрыться на некоторое время. Периодически я буду вам звонить, чтобы не терять с вами связь. Только будьте осторожнее.

– Вы тоже берегите себя, – сказал Гуров.

Уход Василькова из больницы вызвал некоторое удивление среди персонала, но возражений все-таки не последовало. Терехин посадил его к себе в машину и немедленно уехал, а Гуров, перебравшись поближе к станции метро, набрал телефонный номер начальника охраны Бромберга.

Как и в прошлый раз, тот откликнулся незамедлительно. Гуров начал разговор с легкостью человека, которому уже почти нечего терять.

– Палыч? – дружелюбно сказал он в трубку. – Приветствую! Это…

– Я вас узнал, – спокойно перебил его Палыч. – Признаться, не ожидал, что вы опять о себе напомните. Вероятно, случилось что-то особенное?

– Вы правы, – сказал Гуров. – Но меня сейчас интересует не то особенное, что случилось, а что должно случиться.

– А что должно случиться? – с любопытством спросил Палыч.

– Я должен встретиться с господином Версталиным. Или хотя бы с вашим шефом. Но это очень срочно.

Наступила короткая пауза. Потом Палыч с уважительной интонацией заметил:

– Умеете вы озадачить, Лев Иванович! Дар у вас! Меня редко кто может в тупик поставить, а тут просто полный аут. Не знаю, что и сказать.

– А говорить ничего и не надо, – посоветовал Гуров. – Вы просто по другому телефончику перезвоните сейчас своему боссу и озадачьте его. Мне кажется, он должен сразу понять, что к чему. Только не говорите, что начальник службы безопасности не имеет права в любое время беспокоить хозяина, – все равно не поверю.

– Да я и не собираюсь, – спокойно сказал Палыч. – Но звонить шефу все равно не буду. Вы уж не обижайтесь, Лев Иванович. Во-первых, шеф сейчас в самолете и прилетит сюда лишь через несколько часов. Во-вторых, как вы понимаете, выхода на Версталина у меня нет и быть не может. Поэтому у меня другое предложение – давайте-ка мы с вами встретимся тет-а-тет и обсудим ваши проблемы, как в прошлый раз. Согласны?

Гурова такой вариант абсолютно не устраивал, но выбора у него не было, и он решился.

– Хорошо, согласен, – сказал он. – На безрыбье, как говорится… Да, наверное, вам и самому небезынтересно будет меня послушать…

– Вот и договорились, – удовлетворенно произнес Палыч. – Значит, на том же месте, что и в прошлый раз? Место спокойное, да и мне тут недалеко.

Гуров добрался до Крымской набережной через полчаса. Внутренне он был готов к любой неожиданности. У Палыча было достаточно времени, чтобы организовать ему ловушку. По логике событий он вполне мог пойти на это. Но Гуров твердо решил, что при таком раскладе окажет любое сопротивление, даже вооруженное. Риск, конечно, был огромен – никаких реальных козырей у него в руках пока не имелось, но он утешал себя старинным выражением «кто не рискует, тот не пьет шампанского». Просто так выдумать историю о компромате Васильков не мог.

Палыч опять явился на встречу один. На этот раз он был одет в строгий темно-синий костюм, который сидел на нем не слишком ловко. Гуров давно заметил, что людям с армейской закалкой зачастую так и не удается привыкнуть к гражданской одежде.

Они поздоровались за руку, как старые приятели. Странным образом Гуров и в самом деле испытывал симпатию к этому человеку. Палыч не был похож на типичную «гориллу», которыми так любят окружать себя сильные мира сего. В нем чувствовались разумная уверенность и рассудительность хорошего командира, который в первую очередь будет щадить не себя, а подчиненных. Гурову приходилось не однажды встречать таких мужиков – они могли быть зверями на поле боя, но в обычной жизни оказывались гораздо человечнее многих сопляков из бесчисленных «секьюрити» со жвачкой во рту и с «глушаком» за пазухой.

– Ну что, будем разговаривать? – с едва заметной иронией спросил Палыч. – Или вы по-прежнему на меньшую фигуру, чем Версталин или мой шеф, не согласны? Но тут я бессилен, поверьте! Своему я даже позвонить не могу – сами знаете, на борту мобильники запрещены…

– Будем разговаривать. Я подозреваю, что на время своего отсутствия Бромберг наделил вас кое-какими интересными полномочиями.

– Почему вы так думаете? – хитро прищурился Палыч.

– Ну как же – хозяин отправился в дальнюю дорогу, а главу службы безопасности оставил дома. Это в наше-то время! Я думаю, неспроста…

– Ну, допустим, – проговорил Палыч. – Так в чем ваша проблема? Если вам опять испортили машину или подожгли почтовый ящик, сразу предупреждаю – это не я!

– Все гораздо серьезнее, – ответил Гуров. – Мне точно известно, что вы ищете. И мне точно известно, где это. Дошло, Палыч? Ну и как, вам еще весело?

Лицо начальника службы безопасности и в самом деле помрачнело. Совсем другим тоном он сказал:

– Нет, мне уже совсем не весело. Но, судя по тому, что вы решили мне об этом сообщить, у вас что-то на уме – верно, Лев Иванович? Позвольте, я попробую угадать? Вы хотите предложить сделку?

– Точно! – кивнул Гуров. – Но не вам, разумеется.

– Это понятно, – легко согласился Палыч. – Версталин однозначно отпадает. Будете ждать, когда вернется Бромберг?.. Да нет, не будете – иначе бы вы ко мне не пришли.

– Хорошо соображаете, – похвалил Гуров.

– Это у меня с детства, – скромно ответил Палыч. – Ну так что, попробуем договориться? Ведь вы в цейтноте, Лев Иванович?

– В нем, Палыч, в нем, проклятом! – вздохнул Гуров. – Только боюсь, ничего у нас с вами не получится. И не потому, что мы такие упертые, а просто на решение моего вопроса ваших полномочий может не хватить. Те фамилии я назвал только поэтому.

– Все понятно, – сказал Палыч. – Однако попытка не пытка. Давайте попробуем. Только… Вы точно нашли, гм… интересующий нас предмет? Если это блеф с вашей стороны…

– Если это блеф с моей стороны, моя карта бита, – нетерпеливо перебил его Гуров. – И вы это отлично знаете.