Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

– Вот это да, – тут же отреагировал курсант. – По тем временам это же было целое состояние…

– Да. Кстати, по его совету я должен был обязательно и сразу же после ухода с места ликвидации изменить внешность: купить костюм, плащ и шляпу в ближайшем магазине. В общем, через два дня я был уже в Мурманске.

– А как же ваша жена?

– Она не знала об истинной цели моего задания. Этого не знал никто в НКВД, кроме наркома Ежова, Слуцкого и Шпигельгласа. Плюс двое технических сотрудников. Единственный человек, с которым я не сумел попрощаться, был Абрам Аронович, и я очень об этом жалею до сих пор.

– Уточните, пожалуйста… – попросил Кирилл.

В день отплытия из Мурманска в газете «Правда» я прочитал, что Слуцкий скоропостижно скончался от сердечного приступа. Я глубоко уважал Слуцкого как опытного руководителя разведки, и в человеческом плане он во многом помог и мне и Эмме. Знал, что он был болен и в последнее время иногда, как в свое время и Менжинский, принимал посетителей, лежа на своем диване. Понимаешь, второй близкий мне в НКВД человек, после Менжинского, также умирает от сердечной недостаточности. И второй человек, который при внешних признаках здорового человека начинает ослабевать буквально на глазах.

– А может быть, их, как много знающих, свои же чем-то пичкали…

– Теперь уже точно этого не исключаю. Я-то, наивный, после ареста Жабина успокоился, считая, что мы выкорчевали этот плевел из своих рядов, а как показало время, очень сильно заблуждался. Была, да и есть, как я понимаю, до сих пор еще одна сила, которая творила свой собственный суд, и мы об этом даже не догадывались. Однако вернемся к моей последней встрече с Коновальцем. Игра, продолжавшаяся с ним уже более двух лет, очень скоро должна была завершиться. Шла весна 1938 года, и мы уже хорошо понимали, что война неизбежна и то что во время этой войны Коновалец возглавит ОУН и будет в ней на стороне Германии.

– И каким образом вы должны были до него добраться? Опять через болото?

– Боже упаси. Для прикрытия, я был зачислен радистом на грузовое судно «Шилка», как мне и пообещал в свое время Лебедь.

Воспоминания: Мурманск. Борт торгового судна «Шилка»

Вместе с Судоплатовым, который, как мы сказали, был теперь господином Новаком, на борт торгового судна поднялся и сотрудник отдела оперативно-технических средств НКВД Тимашков, который в нужно время должен был активизировать и передать взрывное устройство.

Во время морского перехода, благо, что погода была ясная, Судоплатов позволял себе часами стоять на палубе. Скорее всего, собственное обостренное чувство ответственности за порученное дело заставляло анализировать все новые и новые возможные маршруты совершения ликвидации и последующего его отхода после встречи с Коновальцем. И отхода, как вы понимаете, не на судно, где он был известен людям Коновальца как радист и с борта которого он уже успел узнать, что местом встречи будет Роттердам. Таким образом отходить ему предстояло через всю Европу.

Беспокоился он и за Эмму, которая, поди, и сама уже поняла, что скорый отъезд в Мурманск связан с командировкой в Западную часть Европы, а никак не на Украину.

Возвращение в реальность: Лес вокруг дачи Судоплатова

Продолжение разговора генерала и молодого курсанта состоялось уже во время их прогулки по лесной дороге, благо что снега было немного. Судоплатов вспоминал подробности покушения на Коновальца, а Кирилл внимательно его слушал, а если что-то было непонятно, то задавал уточняющие вопросы.

– Уходя с судна в порту Роттердама, я предупредил капитана, что, если я не вернусь к вечеру, чтобы они срочно отплывали, не дожидаясь моего возвращения. Тимашков у самого трапа активизировал взрывное устройство и передал мне его. Его особенность заключалась в том, что в вертикальном положении этой коробкой конфет можно было проломить голову человеку, но как только коробочка принимала горизонтальное положение, то внутри ее самопроизвольно приходил в действие часовой механизм, который был рассчитан ровно на тридцать минут. Это, как я тебе уже сказал, и была та самая бомба в коробке из-под шоколадных конфет.

– Но ведь за тридцать минут что угодно может произойти, – предположил курсант.

– Все верно, коллега. Я и сам об этом постоянно думал. Очень мне не хотелось, чтобы погибли невинные люди.

– А что, других вариантов не было?

– Рассматривали мы и другие варианты, например, наезд машиной или выстрел в упор. Но вся сложность заключалась в том, что Коновальца всегда сопровождал некто Барановский, человек большой физической силы, обладающий отменной реакций и при этом чрезвычайно подозрительный. Именно поэтому остановились на бомбе, причем кто-то еще должен был нейтрализовать на какое-то время и этого самого Барановского. И я на это, если честно, очень надеялся.

Воспоминания: 23 мая 1938 года. Роттердам. Площадь перед рестораном «Атланта»

День был солнечный и теплый. Судоплатов издалека увидел, что Коновалец уже сидит в зале ресторана у самого окна. Он уже собрался было идти на встречу с ним, как что-то заставило его обернуться. Так и есть, его догонял Тимашков.

– Что-то случилось? – спросил его Судоплатов.

– Я подумал, что лучше мне самому увидеть действие, а главное, результат. Если что-то пойдет не так с техникой, то отвечать придется мне. Если честно, то не хочется. Так что я как бы вас подстрахую… – И показал свой револьвер.

– Это опасно, но в принципе я с вами согласен. Только наблюдать прошу на расстоянии, а вернувшись на судно, дать команду к срочному отплытию.

– Обещаю, – сказал Тимашков и быстрым шагом ушел вперед, а когда Судоплатов сам подошел к входу в ресторан «Атланта», то чекист,