Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя - Сергей Глезеров

К сожалению, бабушки уже давно нет в живых, и многое из того, что хотелось бы узнать, спросить не у кого. Однако только теперь у меня, наконец, появилась возможность по-настоящему заняться историей семьи. В первую очередь – искать материалы в архивах. Обнаруженное мной очень точно подтвердило то, о чем бабушка говорила лишь намеками, о чем мне приходилось лишь смутно догадываться. Открывающиеся для меня, шаг за шагом, страницы истории нашего рода оказалась настоящим откровением.

Дореволюционные фотографии почти всех Максимовых сохранились в нашем семейном архиве, но только теперь образы этих давно уже ушедших из жизни людей наполнились историческим содержанием. Оказалось, что нам, потомкам Максимовых из Наволока, есть чем гордиться, причем заслуги Максимовых были признаны еще до революции.

Выяснилось то, что мои предки до революции за свою общественную деятельность были награждены множеством орденов и медалей. Сыновья бывшего волостного писаря – Михаил и Федор Андреевичи были гласными Городской думы и членами Городской управы города Николаева, а их младший брат Алексей Андреевич дважды избирался головой Севастополя.

Когда-то, в первой половине XIX века, моему далекому предку Андрею Максимовичу Максимову столь по сердцу пришлось живописное сельцо Наволок, раскинувшееся на берегу Череменецкого озера, противоположном от монастыря, что зародилась в его сердце мечта обосноваться на постоянное место жительства в этом дивном месте. Он стал первым купцом в роде Максимовых.

Чем больше удавалось мне найти документов в архивах о своем далеком прапрадеде, Андрее Максимовиче, тем более я удивлялась тому, как часто ему в жизни улыбалась удача. Прежде всего, ему повезло родиться в той деревне, в которой на момент его рождения находилась Лужская вотчинная контора. Это деревня Дубровка, что близ села Городня.

Повезло в том, что как раз ко времени вступления его в отроческие годы, в 1832 году, в Петербургской губернии по указанию Николая I при всех вотчинных конторах открывались школы для обучения детей селян грамоте – с целью выучить их на писарей. Немного повезло и в том, что к тому моменту, когда Андрею Максимову исполнилось двенадцать лет, спился вотчинный писарь, а потому потребовался новый.

Затем повезло с управляющим вотчинной конторой – Горгестом Гудчайльдом, который постоянно хлопотал перед вышестоящим начальством в лице великой княгини Елены Павловны то о денежной премии для молодого и не в меру активного писаря, то об отмене рекрутской повинности сперва для Андрея, а после для всех его братьев, то о награждении моего предка медалью «За усердие».

В 1841 году Андрею Максимову повезло с женитьбой. За него, крепостного писаря, согласились отдать вольноотпущенную красавицу-девицу Февронию Яковлеву. В семейном архиве есть ее фото в зрелых годах, сделанное архитектором, художником и фотографом Валентином Фельдманом, сыном агронома Ораниенбаумского дворцового правления.

Подтверждением того, что брак был заключен по любви, является история спасения жизни Андрею Максимову его женою Февронией, подробно описанная в рапорте хозяйственного заседателя вотчиной конторы Иваном Сысоевым. Описал этот конторский служащий историю, произошедшую в конце декабря 1855 года.

Отправился тогда писарь Андрей навестить своих четверых братьев, сестру и мать в родную деревню Дубровку, а ехать до нее было более трех с половиной верст. Лошадь он одолжил у богатого односельчанина. Через два дня лошадь вернулась в два часа ночи на свой двор без Максимова. Сообщили незамедлительно его жене. Тот же час направилась Феврония, невзирая на темноту и холод, на поиски своего мужа, на лошади того же односельчанина Филатова, как сказано в отчете, «напротив пути» запропавшего супруга.

Филатов отправился вслед за нею и был свидетелем того, как примерно в полутора верстах от Наволока нашла Феврония мужа «почти при смерти от холода». По возвращении в Наволок, находился Андрей в состоянии «весьма опасном». Вызван был к нему из Луги лекарь. Врач зафиксировал обморожение обоих ног и велел немедля отправить больного в городскую больницу. Но не доверила Феврония лечение своего супруга посторонним лицам – сама взялась излечить его, и через два месяца, в прямом смысле слова, поставила супруга на ноги. Был составлен подробный рапорт о случившемся, сохранившийся в бумагах Ораниенбаумского дворцового правления…

Повезло моему предку и в том, что он вовремя уволился из писарей, буквально перед отменой крепостного права, так же еще и в том, что тесть хозяина соседнего имения Репьи, инженер-полковник Морской строительной части, посоветовал Андрею отправиться на заработки в город Николаев, служивший в то время колыбелью русского судостроения и сильно нуждавшийся в кадрах.

Даже в том повезло, что прожил Андрей Максимович Максимов долгую жизнь (74 года) и успел увидеть успехи своих детей и, наконец, в том что умер он в своем любимом сельце Большой Наволок, будучи в гостях у сына, и упокоен был не как другие селяне на приходском кладбище, а на кладбище Иоанно-Богословского Череменецкого монастыря, – как, кстати, и позднее его сыновья Николай и Александр Андреевичи…

У Андрея Максимовича Максимова и жены его Февронии были сыновья Федор (1843 г. р.), Александр (1845 г. р.), Михаил (1847 г. р.) Николай (1850 г. р.), Алексей (1853 г. р.) и дочь Александра (1849 г. р.). Все они родились в деревне Наволок, крещены были в Воскресенской церкви Петровского погоста, расположенной на другом берегу Череменецкого озера, и всем им посчастливилось получить очень основательное образование в Наволокской школе, открытой в 1844 году по указанию великой княгини Елены Павловны. После отмены крепостного права бо́льшая часть братьев уехали из родного села в города Николаев и Севастополь, где им суждено было стать купцами и потомственными почетными гражданами.

Один из братьев, Александр Андреевич Максимов, оставшийся в родном селе (теперь Наволок называют деревней, а в документах XIX века можно встретить разные варианты: 1840 год – сельцо, 1844 – село), сделал основным источником дохода своего семейства разведение и продажу форели. Ее подавали к царскому столу – по рублю за штуку. Благодаря доходам с продажи рыбы в Петербургской губернии и доходам от подрядов на строительство доков, дорог и домов на юге страны Максимовы могли позволить себе быть щедрыми благотворителями.

Александр Андреевич непосредственно занимался строительством запруд, созданием новых искусственных водоемов и помощью агроному Августу Ивановичу Фельдману в благоустройстве старинного Наволокского сада и парка. Над одним из вновь созданных водоемов Александр Андреевич построил небольшой, отапливаемый в зимнее время дом, который использовался для выращивания мальков различных рыб. В семье потомков его старшего сына Георгия хранится медаль «За землеустройство»…

Младший брат Александра Андреевича, Николай Андреевич, занимался там же разведением форели и других рыб, был до революции директором рыбоводного завода. В конце XIX века он постоянно жил в селе Большой Наволок, был крестным отцом очень многих младенцам, родившимся в этом сельце. Кстати, в метрических книгах он значился как мещанин, сын купца 2-й гильдии города Николаева Херсонской губернии Андрея Максимовича Максимова.

Н.А. Максимов, директор рыбоводческого завода в селе Большой Наволок. Фото 5 августа 1908 года

О жизни самого старшего из сыновей Андрея Максимовича – Федора Андреевича – известно немного. Сохранился документ о том, что после переезда в Николаев он одновременно с младшим братом Алексеем в 1881-м году становится николаевским 2-й гильдии купцом. В том же году его женой оказывается дочь потомственного гражданина Феодосия Ивановна Пикина. Кроме того, о нем известно, что с 1888 по 1902 год он избирался на должность гласного Николаевской думы.

О Михаиле Андреевиче, родившимся в семье третьим по счету, известно значительно больше, чем о его брате Федоре. Именно в его многодетной семье в городе Николаеве долгое время жили родители – бывший волостной писарь Андрей и его жена Феврония.

Из дела, хранящегося в Николаевском областном архиве, о представлении Михаила Андреевича награждению орденом Святого Станислава 3-й степени в 1914 году, можно узнать, что он был на то время гласным Николаевской городской думы (с 3 февраля 1893 года), членом Городской управы, членом попечительского совета гимназии С.Г. Зиновьевой, старостой Свято-Алексеевской церкви, членом правления Российского общества спасения на водах, директором Николаевского попечительного о тюрьмах комитета, а 11 августа 1911 года получил звание потомственного почетного гражданина. Награждался он двумя золотыми медалями для ношения на шее на Станиславской и Анненской лентах; двумя медалями светло-бронзовыми для ношения на груди на Владимирской и Романовской лентах, а также золотой медалью с надписью «За усердие» для ношения на шее на Александровской ленте. Женат он был на дочери купца Петра Васильевича Болотова, родилось у них семеро детей. По семейной легенде, все они покинули Россию с первой волной русской эмиграции…