Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя - Сергей Глезеров

Благотворительность всегда была жизненным правилом в семье Алексея Андреевича и Апполинарии Сергеевны. Если где-либо проводился сбор денег на оказание помощи, то фамилия Максимовых всегда стояла в начале списков пожертвовавших средства. Алексей Андреевич Максимов был действительным членом попечительства детских приютов Ведомства учреждений императрицы Марии Федоровны, почетным попечителем Севастопольского реального училища, членом правления Общества вспомоществования недостаточным ученикам, почетным попечителем Севастопольской мужской гимназии. Кроме того, в городской больнице Севастополя существовало специальное койко-место, занимая которое любой малоимущий человек мог получать лечение за счет Максимова.

По мере увеличения материального достатка, Алексей Андреевич все бо́льшие и бо́льшие суммы вкладывал в строительство и ремонт храмов В 1888 году он пожертвовал 15 тыс. руб. на восстановление разрушенного в годы войны 1855 года севастопольского храма св. апостолов Петра и Павла. На средства А.А. Максимова по проекту В.А. Фельдмана была построена церковь во имя Рождества Христова в Георгиевском монастыре, расположенном недалеко от Хомутовой балки, а также церковь во имя Христа Спасителя при городской больнице.

26 ноября 1890 года Алексей Андреевич Максимов с семейством по указу Правительственного сената был возведен в потомственное почетное гражданство. Когда в 1901 году Алексей Андреевич принял решение баллотироваться на должность головы города Севастополь, он имел устойчивую репутацию щедрого благотворителя и строителя храмов. Работая в должности городского головы, он всегда принимал решения, способствовавшие улучшению жизни, в первую очередь, малоимущей части горожан.

Алексей Андреевич не оставался в стороне от общественной жизни, по всей видимости, ощущал необходимость перемен в стране. Во время революционного противостояния севастопольцев в октябре 1903 года Алексей Андреевич полностью разделял позицию горожан, возмущенных расстрелом мирной демонстрации. Ему удалось, с целью предотвращения дальнейших жертв, договориться с комендантом крепости В.С. Неплюевым об устранении с улиц Севастополя военных патрулей, казаков и полицейских нарядов с заменою их на «народную охрану» из рабочих.

Во время восстания на крейсере «Очаков» в 1905 году он сочувствовал мятежникам и после подавления бунта дал возможность скрыться на своей даче нескольким морякам. Если добавить к этому крестьянское происхождение городского головы, участие его взрослых детей в революционной деятельности, явное «благоволение» к малоимущим, то ясно, почему начали появляться анонимки и доносы в его адрес.

В 1908 году Максимова временно отстранили от своих обязанностей. Он пытался попасть на прием к Николаю II, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию, но получил отказ. Сложившаяся ситуация негативно отражается на его здоровье. В августе 1908 года он умирает от инсульта. Как отмечалось в газетах, «более торжественных похорон Севастополь давно не видел. Все то уважение и почет, которым пользовался почивший среди широких кругов городского населения, сказались, когда севастопольцам пришлось отдать Алексею Андреевичу свой последний долг».

Выше уже говорилось о судьбе детей Алексея Андреевича. С приходом большевиков в 1920 году Апполинарию Алексеевну, естественно, выселяют из собственного дома, оставшиеся деньги и драгоценности, как и дачу тоже конфискуют. Она остается в нищете. Со временем ей удается собрать деньги, достаточные для того, чтобы доехать до деревни Наволок – родины мужа. Оттуда она переезжает в Ленинград и до 1935 года живет вместе в семье племянницы – Марии Александровны Владимировой (урожд. Максимовой). Умереть ей будет суждено в Москве «на руках» любимой дочери Марины – жены известного театрального критика Павла Сергеевича Сухотина…

А.А. Максимов, один из организаторов рыбоводческого завода в селе Большой Наволок

И еще одна печальная страница: после установления в конце 1920 года советской власти в Крыму территория Максимовой дачи служит одним из мест массовых расстрелов белогвардейцев и вообще политически неблагонадежных жителей Севастополя. Именно здесь вместе с группой офицеров расстреляли второго сына Алексея Андреевича Максимова – Николая…

Севастопольский городской голова Алексей Андреевич Максимов приходился родным братом моему родному прадеду – Александру Андреевичу Максимову. Выше уже упоминалось о том, что он занимался разведением и продажей форели, сделав это занятие основным источником дохода своего семейства.

В Наволоке он с женою Акилиной Федоровной прожил всю жизнь. Здесь родились их дети: моя будущая бабушка Мария Александровна и ее братья – Георгий, Николай и Иван Александровичи.

Бабушка рассказывала мне, что ее семья еще с дореволюционных времен жила в старинном барском доме. На мой вопрос о том, на каком основании они там жили, я не получила в свое время вразумительного ответа. Бабушка сказала мне лишь то, что и дом с садом, и парк были в полном распоряжении семьи Максимовых благодаря доброте одинокого, бездетного человека, относящегося к семье моей бабушки как к своей собственной семье.

Бывший барский дом в селе Наволок. Фото 1990-х годов

Тогда меня такой ответ полностью устроил, и я с интересом продолжала слушать воспоминания вдруг разговорившейся бабушки о том, что Максимовы жили в барском доме на широкую ногу, ни в чем себе не отказывали. Постоянно принимали многочисленных странников – православных паломников, которые «столовались» у них. И всегда стол накрывался не менее чем на полтора десятка человек.

В полном распоряжении Максимовых был приусадебный парк. За барским домом, в сторону Череменецкого озера, росло большое количество кустов смородины и крыжовника. Для сбора урожая нанимали жителей деревни, а для ухода за парком – садовника. Он регулярно высаживал в парке кедры, но они приживались ненадолго. Перед домом всегда был разбит красивый цветник…

Рыбоводный пруд в селе Наволок. Фото 1990-х годов

Рыбоводный завод Максимовых в селе Большой Наволок был известен на всю губернию. На Лужскую сельско хозяйственную, заводско-промышленную и кустарную выставку, состоявшуюся в августе 1910 года, завод представил коллекцию заспиртованной форели и аппараты рыбоводства.

За хозяйством тщательно следили. Через село протекает ручей, в котором с помощью запруд устроили искусственные водоемы. Воду регулярно спускали в Череменецкое озеро, дно чистили, цветения воды не допускали. Кормили форель особым кормом. Чтобы рыба приплыла на кормежку, стучали по опущенному в воду куску металла.

Из бабушкиных рассказов мне запомнилось то, что комбикорм состоял из большого числа компонентов. Иногда в него добавляли мелкопромолотую шкуру лошади, закупленную у Карла Яковлевича Паля. Когда мы с бабушкой в 1971 году были в Большом Наволоке, она очень сожалела, что вода в прудах цветет, а колхоз не использует эти водоемы для разведения рыбы. Ведь плотины оставались в рабочем состоянии и колхоз мог бы иметь неплохой доход…

Кстати, по воспоминаниям местных жителей, к семье мануфактур-советника Карла Яковлевича Паля все жители села Большой Наволок относились с большим теплом и уважением, ведь они на православные праздники, особенно на Рождество, одаривали деревенскую ребятню подарками. Наряжали большую елку, приглашали на праздник всех детишек из окрестных деревень. Своих детей в их семье не было. Память о последнем владельце Карле Пале по сей день хранит посаженная им липовая аллея, соединившая все приобретенные им здесь имения – Репьи, Средний, Малый и Большой Наволоки… За последние сто лет деревья сильно разрослись и представляют собой длинный, тенистый и очень живописный «туннель».

После революции семейное рыбоводное предприятие продолжил один из братьев Марии Александровны, Георгий, – в семье его звали Жоржем. Он в начале 1920-х годов стал в Наволоке директором Второго всероссийского рыбоводного завода. Однако продолжалось это недолго: его арестовали и сослали в Новгородскую губернию, где он скончался в 1924 году.

Вечером, накануне ареста, добрые люди успели предупредить Максимовых, и Георгий успел пристроить своего десятилетнего сына Александра в семью очень интеллигентных и образованных людей – Гусевых, живших тогда в селе Наволок (впоследствии они уехали в Ригу). Живя в приемной семье, он окончил семь классов, затем мореходный техникум, а потом, в 1930-х годах, продолжил дело отца – занимался искусственным разведением рыбы. Происходило это в Островках на Неве, за Ивановскими порогами.

Когда началась война, Александр ушел на фронт, служил на тральщике в Балтийском море. Дважды подрывался на мине и получал сильные контузии, после одной из них его даже по считали мертвым и готовились похоронить… После войны Александр окончил училище им. Макарова, служил на торговых судах. Последним местом его работы был радионавигационный отдел Ленинградского морского пароходства.