Твой враг во тьме - Елена Арсеньева

Свою «веревочку» Самурай опускал так, чтобы угодить не прямиком на балкон, а повиснуть рядом. И повис, и покачался так некоторое время, упираясь подошвами кроссовок в стену и прислушиваясь к звукам, доносившимся из квартиры. Она, разумеется, была оборудована всяческими «глушилками», так что «ушастики», имевшиеся у Самурая, оказались бесполезными. Но, кроме «ушастиков», у него имелись еще и обычные уши, а балконная дверь была приоткрыта, чтобы не зажимать трос ночного гостя. Поэтому он смог различить задыхающийся голос шефа, который что-то говорил, говорил, словно пытался спасти себе жизнь. Так, конечно, оно и было.

Самурай слегка ослабил натяжение троса, перешагнул через перила и тихонечко подтолкнул балконную дверь. Она послушно приотворилась, и он заглянул в комнату как раз в ту минуту, когда невысокий человек в черном комбинезоне, стоящий перед забившимся в угол шефом, спокойно сказал: «Ну, хватит болтать!» – и начал поднимать руку.

Его палец еще только лег на курок, а Самурай уже выстрелил. Незнакомца швырнуло вперед; шеф от неожиданности подхватил его и прижал к себе, как родного, но тут же опомнился и оттолкнул труп, а сам зажал рот рукой, чтобы не закричать от ужаса, когда увидел в балконной двери Самурая.

Продолжая держать бывшее начальство на мушке, тот окинул мгновенным взглядом комнату и сразу увидел странный квадратный проем в стене. Похоже было на сейф. Ага, так шефу перед смертью предстояло кое-что отдать!

– Что там? – спросил негромко, кивком показав на сейф.

– Копия картотеки «Нимб ЛТД», – с трудом выдавил шеф.

Самурай оценил ответ. Ведь дурак или слабак начал бы сейчас заламывать руки и благодарить за спасение жизни, пытаясь протянуть время и отвести мстителю глаза. У шефа была также отличная возможность свалить убийство Македонского и попытку расправиться с Самураем на тех, кто пришел сегодня ночью достать его самого. И если он это не сделал, значит, мгновенно прокачал ситуацию, понял ее безнадежность – и не нашел в себе сил пресмыкаться перед палачом. Тем более перед тем, кого сам же и обрекал на смерть! Ну что ж, это было решение сильного человека, каким Самурай всегда считал руководителя фирмы, в которой трудился. Радостно видеть, что не ошибся в хорошем человеке!

– Одна просьба, – торопливо сказал шеф, – когда покончишь со мной, уничтожь картотеку. Она не должна попасть в чужие руки!

Самурай смотрел испытующе. Сейф в рабочем кабинете шефа, на фирме, был снабжен особым устройством. Если при набирании кода происходит хоть одна ошибка, все содержимое моментально обращается в пепел. В число ошибок входила не только перепутанная цифра или пропущенный интервал между поворотами ключа, но и отсутствие теплового излучения, на которое был настроен механизм замка. То есть хитрый сейф был «натаскан» на запах, грубо говоря, одного-единственного человека. Практически невозможно было принудить руководителя «Нимб ЛТД» выдать картотеку фирмы постороннему, разве что под страхом смерти, но шеф был слишком умен, чтобы не понимать: его все равно убьют сразу же, как только распахнется дверца. Он мог открыть сейф чужому только под гипнозом, но до такого простого хода почему-то никто из конкурентов пока не додумался. А шеф, значит, на всякий случай держал копию картотеки дома… Стало быть, об этом стало известно. Хотя такой расклад напрашивался сам собой: ничего не существует в единственном экземпляре. Кроме, может быть, счастья, но его и в сверхсекретном сейфе не сохранишь, теперь Самурай это понял!

– Уничтожить? – повторил он задумчиво. – А что мне за это будет?

Показалось – или в глазах шефа мелькнуло презрение? Однако он тут же справился с собой и сделал едва заметное движение головой, как бы указывая в угол:

– Там чемодан, посмотри.

Хитрый Митрий, однако! Сколько народу полегло, купившись на такие вот невинные предложения хоть на миг отвести взгляд от жертвы!

– Потом посмотрю. Что там?

– Деньги.

– Сколько?

– Много! – Голос шефа дрогнул.

– А точнее?

– Около шести…

– Чего? Тысяч?

Из горла шефа вырвалось нечто похоже на хрипловатый смешок:

– Обижаешь!

– Миллионов, что ли? – недоверчиво сказал Самурай. – Да брось врать. И в чемодане принесли, да? Кто такой щедрый? И куда тебе столько?

– Это за… – Шеф осекся, но Самурай уже знал ответ.

– За того рыжего «кабана», что ли?

Молчание – знак согласия.

Самурай хохотнул. Ого! Вот это ставка больше, чем жизнь! А им с Македонским причитались какие-то несчастные сто семьдесят пять тысяч на двоих, да и то было выдано всего по двадцать пять аванса. Неужели шеф их сдал, чтобы не платить остальное? Нет, не так надо ставить вопрос: неужели сегодня ночью к шефу пришли, чтобы забрать этот чемодан туда же, откуда его доставили?

Ну что же, очень обыкновенно. Люди по сути своей довольно однообразны, и если сосед прирезает в переулке соседа, которому давно должен некую сумму, уже все сроки вышли, а отдавать нечего или просто неохота, – то не стоит думать, будто таких же пошлостей не устраивают на Олимпе заказных убийств. Хотя скорее возврат денежек – лишь одна из составляющих данного момента. Здесь все смешалось: и обрубание хвостов, и охота за картотекой, в которой, как предполагал Самурай, содержались не только исчерпывающие сведения о сотрудниках, их слабостях, пристрастиях, достоинствах и недостатках, близких людях, возможных местах отхода. И его с Македонским дела там были, конечно, и сведения о его погибшей семье…

Самурая вдруг качнуло. Он не был дома месяц. Несчастье произошло три недели назад. Значит, когда две недели назад его «сватали» вторым номером к Македонскому, ни Аси, ни мальчишек, ни Марьи Гавриловны уже не было в живых! И если шеф и впрямь настолько осведомлен о своих сотрудниках, как уверял Македонский, он наверняка знал о случившемся! Знал – и ничего не сказал, потому что тогда сорвалась бы акция и в его кабинете не прижился бы туго набитый чемодан.

У Самурая задрожала рука, до того захотелось вот сейчас, немедленно, изрешетить шефа пулями, но он сдержал себя. Все это уже не имело значения. Его сердце осталось в прошлом, оно зарыто на том маленьком кладбище, где лежат они все… но рассудок еще вполне жив. И Самурай не должен забывать о том человеке, ради которого все это устроено судьбой!

Усилием воли он вернул мысли в прежнее русло. Значит, так. В картотеке содержатся сведения не только о сотрудниках, но и о новых заказах. А также о новых и старых заказчиках… Вот о ком печется шеф даже на пороге смерти. Все-таки правдивы, наверное, слухи, будто раньше он был не просто партийным функционером, а трудился в «конторе глубокого бурения». Старая закалка – «раньше думай о Родине, а потом о себе»!

Он резко мотнул головой.

Пожалуй, молчание несколько затянулась. Пора уж дать поговорить другу «макарушке».

– Ну ладно, – сказал, спокойно глядя в помертвевшие глаза шефа. – На посошок один последний вопрос. Чтобы сэкономить мне время.

– Я не знаю, – чуть слышно пробормотал шеф, – клянусь, я не знаю, кто заказывал…

Самурай взглянул на него чуть ли не с восхищением. Ну надо же! Прав он был насчет закалки. Это ж Зоя Космодемьянская, это ж сущий руководитель «Молодой гвардии» Олег Кошевой, а не главарь киллеров! Одной ногой в могиле стоит, а все выгораживает своего прямого и непосредственного заказчика. Вот она, старая гвардия! Ручная работа, теперь таких людей не делают… гвозди бы делать из этих людей… Но если по правде, имя заказчика Самурая не особенно интересовало. Ему требовалось совсем другое. А потому, поднимая пистолет, он спросил о том, ради чего, собственно, пришел сюда:

– Как настоящая фамилия Македонского?

Лёля. Июль, 1999

Лёле стало жарко. Но тьма внизу колыхнулась, сгустилась в подобие маленькой человеческой фигурки.

Тот жуткий мохнатец, которого Лёля заперла в комнате? Нет, это нормальный человек, только маленький.

Ребенок, что ли?

Мысль сначала показалась дикой: здесь, в этом странном, пугающем месте, – ребенок? Откуда бы ему взяться?

Лёля боязливо ступила на порог, замерла, но маленькая ручка вцепилась в пальцы, потянула:

– Скорее, ну! Если дверь открыта слишком долго, на пульт проходит сигнал тревоги. Ты что, хочешь, чтобы тебя сцапали?

Лёля зашевелилась. Дверь закрылась.

В холле было куда темнее, чем на улице, Лёля напряженно всматривалась в светлое пятнышко маленького лица:

– Ты кто?

– А ты?

– Лёля.

Хихиканье:

– Ляля? Какое смешное имя!

Впервые она радостно рассмеялась в ответ – да ведь и правда смешно!

– Нет, не Ляля. И не Люля. Меня зовут Ольга, но мама с папой называют Лёлей. Я уже привыкла.

– Мама с папой? – В тоненьком голоске зазвучал неподдельный интерес. – Ладно врать! Откуда у тебя мама?

– Привет! – растерялась Лёля. – У всех есть мамы. Откуда, по-твоему, мы все взялись? Нас мамы родили.