Изюм из булки. Том 2 - Виктор Шендерович

Спустя два с половиной часа в прекрасном настроении я вышел на пустой пятачок центральной площади. Такси не было. Я вернулся в бар и попросил вызвать машину. Бармен куда-то позвонил. Потом позвонил еще и даже с кем-то поговорил. А потом покачал головой и сообщил: никто не приедет.

Как не приедет?

А так. Маленький город, одна фирма, несколько машин. Все уже спят.

До отеля было шесть километров. Я ткнулся еще в пару баров — с тем же результатом. Я вышел на дорогу и минут пять постоял с протянутой рукой; никто, разумеется, не притормозил.

Я вернулся к закрывавшемуся бару; вышел на набережную, повертел бедовой головой. Такси не было — и взяться ему было неоткуда.

Шесть километров, подумал я, — в конце концов, час с небольшим пешего хода. Дивная теплая ночь… Приключение так приключение! И я пошел. И вернулся, потому что через пять минут уже не шел, а переставлял ноги, растопырив руки — за городом цивилизацию как отрезало ножом, царила кромешная тьма.

Ориентироваться можно было только на плеск воды.

Наощупь этого серпантина было не одолеть.

Я вернулся в городок и пошел сдаваться в полицию. Полицейский изобразил на лице сочувствие, но на отдыхающих таксистов его власть не распространялась.

Я снова вышел на пятачок перед баром. Представил, как жена просыпается среди ночи и обнаруживает, что меня нет; как звонит мне и слушает сообщение на греческом языке о временной недоступности абонента. (Батарейка в моем мобильном давно сдохла.)

Я стоял в ступоре на краю Пелопонесского полуострова. По лысине сквозил теплый ночной ветерок. В рок-баре на углу веселился молодняк. Из пустого ресторана по соседству вышел импозантный господин.

Я не сразу узнал в нем официанта, который обслуживал нас несколько часов назад, — а узнав, опрометью бросился к нему: это был мой последний шанс!

Официант уже садился в свой «мерседес». Несколько секунд он слушал мои нервные вскрики — и молча указал на место рядом с водительским. Через несколько секунд мы ехали в сторону моего отеля.

Но когда у отеля я вынул двадцать евро и протянул их моему спасителю, он посмотрел на меня надменным взглядом — и этот взгляд вернул в мои покореженные мозги правильное представление о мире.

Да! Несколько часов назад этот человек с поклоном и благодарностью принимал из моих рук чаевые: он был официант, а я — богатый иностранец. Теперь на меня смотрел владелец «мерседеса», из милости подобравший на дороге бедолагу-туриста.

И этот турист явно не понимал правила приличия…

— Спасибо, — с поклоном сказал я греку в «мерседесе», отчасти имея в виду и этот социальный урок.

Блуждающий статус

— вообще вещь вполне обычная…

Аэропорт Лиссабона. За мной, в очереди на посадку, шумно балагурит на португальском группа крепких мужчин. Сразу бросаются в глаза гендерный состав и телосложение: это спортсмены, и это — команда!

Через пару секунд глаз начинает различать знакомые лица. Знакомые — не мне одному, а небось половине Европы: Фернандо Коуту, Паулета… Игроки звездной португальской сборной! Поймав взглядом привычное остолбенение болельщика, Паулета привычно улыбается в ответ: да, дядя, ты угадал, это я!

Кланяюсь, прикладываю руку к сердцу: «убригаду». Спасибо за все!

Прилетаем в Москву, стоим на паспортный контроль — что забавно, в том же порядке.

— Ой! — говорит вдруг проходящий мимо пограничник. — Это вы! А автограф дадите? Узнаешь? — говорит он, обращаясь к своей спутнице-пограничнице.

И она кивает мне, улыбаясь…

И я даю им автограф.

И ловлю недоуменный взгляд Паулеты: мол, не понял — кто тут звезда?

Тут — я!

Пятнадцать человек на сундук мертвеца

Дело было в Лас-Вегасе, в казино «Остров сокровищ». Так сказать, пятнадцать человек на сундук мертвеца… В огромном зале стоял грохот монет, перемежаемый механическим криком: «You are winner!».

Детская обманка, а как работает! В автоматную утробу монетка проваливается беззвучно, а выигрыш с разгона бьется в металлический поддон, и в зале царит ощущение сплошного фарта: звон стоит непрерывный!

«You are winner!», дурачок ты эдакий, кидай еще…

Вот я и сидел, и кидал в автомат «квотеры». И докидался: разом выиграл этих «квотеров» тысячу! По-русски говоря, 250 долларов.

Толстая черная тетя стала лопаткой засыпать монеты в автомат, чтобы я мог получить свой выигрыш, а я пересел за соседний — и через несколько секунд в окне автомата остановилось первое колесо с надписью ДЖЕК-ПОТ.

«Дразнится», — успел подумать я, и тут на линию встало второе колесо с той же надписью. Я ойкнул. До выигрыша оставался только один квант удачи: чтобы заветное слово встало на линию на третьем колесе. И это третье колесо уже заканчивало вращение…

Читатель ждет уж рифму «розы». Ну разумеется! В окошко выползло слово ДЖЕК-ПОТ…

Но тут автомате что-то звонко щелкнуло, и желанное слово, как приколоченное, встало, не дойдя дюйма до линии.

Я поднял глаза. По большому табло под потолком, нарастая, ползла сумма текущего выигрыша: чуть меньше двух миллионов долларов.

Карамба! Я несколько раз ударил по бандитскому ящику, — как в детстве бил по заклинившему автомату с газированной водой. Подлая американская машина, как ни в чем не бывало, осталась стоять в дюйме от моего джек-пота. «Сундук мертвеца», полный золотых дублонов, шел ко дну…

Видимо, я все-таки вскрикнул.

На вопль игроцкого отчаяния среагировала черная тетя, засыпавшая лопаткой мой прошлый выигрыш. Она посмотрела на меня, перевела взгляд на мой недоехавший джек-пот, на табло с суммой, снова на меня и негромко сказала:

— Get away…

Проваливай отсюда.

Я не внял ее совету, и снова и снова проверял судьбу, и через час уползал из «Острова сокровищ» с пустыми карманами.

Расширение ассортимента

Проигрывающий быстро проникается ненавистью к крупье.

Ему кажется, что все его беды — не оттого, что вместо консерватории он пришел в казино, а оттого лишь, что девушка в униформе вместо искомой десятки открыла пятерку…

Некий восточный господин, уйдя в глубокий минус, начал отрываться на всю лингвистическую катушку.

— Я твою маму!.. — кричал он на весь зал девушке, стоявшей напротив. — Я тебя!.. Я твоих друзей!.. Давай, блядь, карту!

В сущности, давно следовало вызвать милицию, но кто будет сдавать в милицию человека, приносящего сто долларов в минуту?

Крупье открывала карту, и опять не ту, и игрок взмывал на новую ступень бешенства:

— Я твоих детей!.. — кричал он. — Я твоего отца!.. Я твоих братьев!..

Девушка бросила короткий взгляд на менеджера, но менеджер, закаменев лицом, только повел бровями. Девушка стасовала колоду и снова сдала карты. Игрок, получивший свои шестнадцать очков, сошел с катушек окончательно.

— Я твоих сестер!.. — заорал он. — Я твоих подруг!.. Я твою маму!..

Когда клиент исчерпал список родных и близких девушки и пошел на второй круг, она наклонилась к нему и вежливо подсказала:

— А еще у меня есть собака.

«Только все же не Россия…»

N. давно переехал в Монреаль и поднаторел в жизни среди аборигенов.

— Знаешь, как остановить толпу пьяных разбушевавшихся канадцев? Им надо сказать: прекратите, пожалуйста.

Канадский юмор

…наполнен самоиронией.

— Что такое жизнь в Виннипеге? Это — ты пинаешь собаку и смотришь, как она убегает за линию горизонта…

Ассоциативный ряд

Социолог Дмитрий Орешкин рассказывал об удивительной африканской реакции на встречу с русским человеком. Дело было в универмаге в Найроби…

— О! Бобчинский-Добчинский! — радостно воскликнула образованная продавщица.

Мне повезло меньше.

Таиланд, острова… Группа полуголых здоровяков — папа с сыновьями — просят сфотографировать их на фоне открыточного пейзажа.

Дело нехитрое. Щелкаю их, обмениваемся традиционным туристическим «where are you from?».

Австралийцы!

Узнав, что я из России, глава семейства показывает мне большой палец в знак приязни к нашей великой Родине и говорит:

— Костя Цзю!

Толстой, Чайковский и Гагарин нервно курят в углу.

Зато…

В Сан-Франциско

…в лавке китайской одежды обитала хозяйка, маленькая старушка. Былая красота просвечивала сквозь возраст…

Узнав, что я из России, она просветлела и сказала, что знает по-русски одну фразу. Какую — я мог бы, конечно, догадаться сам…

— Йа тэбья лублу!

Какой-то русский моряк обучил ее полвека назад главным словам…

Гийом Проценко

Гийомом он стал в Париже.

До того, под природным именем Григорий, Проценко был генералом у Колчака. Ушел через Шанхай. Потом был Бейрут, потом Франция…