ГИТЛЕР И Я - Отто ШТРАССЕР

На мгновение показалось, что Гитлер готов разразиться яростной речью. Но на сей раз он был краток. Адольф сухо, с глубочайшим презрением процедил сквозь зубы:

- Ты циник! Ты сибарит!

Ему нравилось считать себя воплощением героической концепции жизни, а мое мировоззрение он называл вакхическим. Ему было бесполезно объяснять, что античные боги не только совершали подвиги, но и любили женщин и вино. Такого рода рассуждения приводили Гитлера в смятение: он всегда старался избежать самых слабых намеков на непристойность.

Единственное, что он мог сказать о женщинах, - что они лишают политика здравого смысла и подтачивают его силы.

Я мог бы возразить ему: «У здравомыслящего политика есть только два учителя. История, из которой он узнает о силах, управляющих миром, и женщина, которая помогает ему понять людей».

Страх фюрера перед простыми человеческими чувствами - строго охраняемая тайна, и всей правды об этом не знают даже его близкие.

Я знал трех женщин, которые сыграли определенную роль в жизни этого аскета-извращенца. Одна из них по секрету поведала мне свою историю - историю весьма поучительную.

Первая из этих женщин была женой Бехштейна, известного фортепьянного мастера из Берлина. Фрау Хелена Бехштейн была на двадцать лет старше Адольфа. Она щедро одаривала его своей исступленной, почти материнской преданностью. Когда Гитлер приезжал в Берлин, он, как правило, останавливался у нее, и именно в ее доме он встретился с политиками, с которыми так жаждал познакомиться.

Когда они оставались наедине, а порой и в кругу друзей, он садился у ног своей хозяйки, закрыв глаза и положив голову на ее пышную грудь. Ее прекрасные белые руки нежно гладили волосы большого ребенка и теребили историческую челку будущего диктатора. «Волчонок, - ласково шептала она, - мой маленький волчонок». Вот дура!

В конце концов, такие чисто платонические отношения перестали устраивать Адольфа Гитлера. Он познакомился с молодой и заметно более привлекательной женщиной - дочерью фотографа Гофмана, яркой блондинкой с открытым и веселым характером.

Юные девушки редко бывают осторожны. Фрейлейн Гофман была слишком откровенна, и однажды ее отец отправился требовать объяснений у мюнхенского соблазнителя.

Гитлер еще не стал рейхсканцлером, но его слава росла, и в Европе уже начали говорить о нем. Проблема была решена мгновенно. Гофману были предоставлены эксклюзивные права на фотографии Адольфа Гитлера. Сговорчивый папаша мгновенно стал одним из самых богатых и уважаемых людей в Германии. В 1933 году его дочь вышла замуж за изнеженного и слабовольного фаворита Гитлера - Бальдура фон Шираха, которого фюрер назначил руководителем молодежных организаций рейха.

Но не всегда будущему хозяину Германии удавалось закончить свои приключения подобным счастливым браком.

Году в 1928-м он привел в свой дом племянницу, милую, веселую и привлекательную австрийку. Ангеле (или Гели, как мы ее называли) было всего 19 лет, и ей было скучно заниматься хозяйством дяди Адольфа. Ей хотелось бывать в обществе, встречаться с людьми, танцевать. Она не была девушкой строгих правил. Она мне нравилась, и я ухаживал за ней.

Однажды я пригласил ее на один из знаменитых мюнхенских костюмированных балов. Пока я одевался, в мою комнату ворвался Грегор.

- Адольф не хочет, чтобы ты ехал с Гели, - сказал он. Не успел я прийти в себя от удивления, как мне позвонил Гитлер.

- Я знаю, - вопил он в трубку, - что ты собираешься провести этот вечер с юной Гели. Я не могу позволить ей появиться в обществе женатого мужчины. Я не собираюсь терпеть твои грязные берлинские трюки в Мюнхене.

Я вынужден был подчиниться этим требованиям.

На следующий день Гели зашла ко мне. Лицо ее было бледно, глаза покраснели, а сама она была похожа на затравленного зверька.

- Он закрыл меня на ключ, - сказала она, плача. - Он запирает меня каждый раз, когда я говорю «нет».

Ее переполняли страх, гнев и отвращение. Гели откровенно рассказала мне о странных предложениях, которыми дядя изводил ее.

Я знал все о патологических пристрастиях Гитлера. Как и все посвященные в его дела, я слышал во всех подробностях рассказ о тех странных вещах, которые, по словам фрейлейн Гофман, Гитлер принуждал ее делать. Однако я искренне полагал, что дочь фотографа - немного истеричка, и откровенно смеялся над ее словами. Но Гели, ничего не знавшая об этом любовном приключении своего дяди, слово в слово повторяла историю, в которую почти невозможно было поверить.

Что я мог сказать? И какой совет я мог дать Гели?

Едва начав откровенные признания, она уже не могла остановиться. Дядя держал ее в полной изоляции. Ей не разрешалось видеться с мужчинами. Однажды вечером, буквально сходя с ума от такого обращения, она уступила настойчивым домогательствам шофера Гитлера Эмиля Мориса. Своей реакцией Гитлер удивил их обоих.

Гели подслушала разговор между этими двумя мужчинами, перед которыми она испытывала благоговейный ужас.

- Ноги твоей больше не будет в этом доме!

- Если ты уволишь меня, то вся эта история попадет на страницы газет!

Шантаж принес свои плоды. Эмиль Морис стал богаче на двадцать тысяч марок и открыл в Мюнхене часовую мастерскую.

Все это было чрезвычайно омерзительно, и я не находил слов, чтобы успокоить эту девушку, которая, не будь она совращена в столь юном возрасте, могла в будущем стать идеальной женой и матерью.

Бедная Гели! Я почти не видел ее больше. Вскоре произошел мой окончательный разрыв с Гитлером. Она погибла при загадочных обстоятельствах в 1931 году. Я долго не знал ужасных подробностей случившегося.

Получив таким образом возможность приподнять завесу тайны над одной из сторон личной жизни Гитлера и зная теперь о его неспособности нормально любить и о тех чудовищных методах получения удовольствия, которыми он компенсировал эту неспособность, я не испытывал более никакого благоговения перед псевдоаскетизмом Гитлера. Несмотря на мои «вакхические» идеи, я всегда с уважением относился к высокой морали.

Гитлер - человек крайностей в жизни, и в любви его бросало в крайности. Все его настоящие друзья были выходцами с самого «дна» - грязного и отвратительного мира. Порядочных людей, которые могли бы его поддержать, Гитлер постоянно отталкивал своими взглядами и действиями.

Людендорф порвал с ним. Пенер отрекся от него. Капитан Гельмут фон Мюкке, командир фрайкора «Эмден» и депутат партийной фракции, отказался идти с ним до конца. Когда же находились несогласные среди стойких сторонников фюрера, подобные моему брату Грегору, то в какой-то момент они становились неудобными фигурами и устранялись физически.