Варяжский меч - Андрей Максимушкин

А сейчас на село беда обрушилась. Саксонский набег. Там, где Велибор к селу подкрался, лес близко к ограде подходит. Из кустов хорошо видно, как бородатые воины выгоняют людей за околицу, вяжут им руки. Кого и силой волочат, пинками подгоняют.

В основном стоят женщины, девушки, дети малые к матерям жмутся. Мужей и отроков почти не видно. Кто есть, избиты или поранены. Вон, человеку в разодранной рубахе трое саксов руки вяжут. Лицо у древанина в кровавую маску превратилось, только один глаз злобно сверкает, и нога у него подранена. Сразу видно.

Чуть в стороне двое алеманов девушку, совсем еще юницу, на земле растянули и насилуют. При виде подпрыгивающих ягодиц похотливого ублюдка в глазах у Велибора потемнело.

— Скотина! Я твою сестру на твоих глазах на куски порежу, — прошептал волхв, проскрежетав зубами. Рука сама потянулась к топору. Убивать этих недоносков, каждый день убивать, огнем жечь! Землю от падали очистить!

Вот, значит, какая беда приключилась. Саксов на первый взгляд не больше трех десятков, еще полудюжина, не больше, на ближних подступах сторожит, как тот, сулицей пришпиленный. Коней около десятка, да еще к спинам четырех скакунов мертвецы привязаны. Да, точно, — переброшены через седло мешками.

Русы без боя не сдались, потому и мужчин мало осталось. Хоть это немного радует. Не стали, как того христианский бог требует, руки под веревки протягивать. Обороняться пытались. И саксам урон нанесли. Эх, обычные огнищане, смарды вольные, не воины, куда им со сплоченным отрядом, баронской дружиной справиться, но не отступили. Рубились насмерть.

Выведав, все что хотел, Велибор тихонько отступил в глубь леса. Нападать в одиночку на саксонскую дружину он не собирался. Велибор не был былинным богатырем, как Ильмар Муравленин, что в одиночку орды дикарей раскидывал. Обычный волхв, коему в бою только погибнуть без толку, а дела не сделать. Удалившись от села на достаточное расстояние, волхв вскочил в седло.

— Ну, выноси, родимая!

Сивка-Бурка все поняла, как надо. Умная коняга, даром что хитрюга, понеслась прямиком через лес. Только лошадиное чутье да впитавшийся с раннего детства в мозг велета опыт помогали не сбиться с пути, обходить болота, овраги, лесные завалы. Скакал волхв прямиком к Лухову.

Недалеко от села острый глаз Велибора заметил еще одного сакса, несшего стражу у склона небольшого пригорка. Заслышав за спиной топот, враг повернулся, потянулся к боевому топору. Велибор уже привстал на стременах, готовясь рубить гада, но Сивка-Бурка неожиданно поднялась на дыбы и ударила сакса копытами в грудь. Только сухо хрустнуло, лошадь опустилась на поверженного врага, втаптывая его в землю железными подковами.

Молодец, лошадка! Теперь быстрее, быстрее. Времени у нас нет. В крепости должна быть сильная дружина. Еще можно успеть доскакать, поднять воинов, спасти людей от рабства.

Сивка-Бурка не сплоховала, вынесла Велибора на наезженный тракт в трети поприща от крепости. Дальше во весь опор. Неси, родимая! Впереди городские ворота. Обогнав неторопливо ползущий воз, Велибор вылетел на мостик и, придержав лошадь перед скрестившими копья дружинниками, крикнул:

— Я волхв Велибор! Кто в городе старший? Срочное дело!

Гридни — молодцы, быстро сообразили, раз волхв требует, значит, надо спешить исполнить. Без лишних расспросов взяли коня под уздцы, проводили священника к боярину Рерику. Благо терем недалече, всего в сотне шагов от ворот.

— Значит, на Липово напали? — сделал вывод боярин, выслушав Велибора. Глаза Рерика злобно сверкнули из-под густых насупленных бровей, правая рука потянулась к висевшему на поясе боевому ножу. — Темнила, бери полусотню, — это в сторону сидевшего на лавке молодого широкоплечего мечника в расшитой простеньким норманнским узором свитке.

— Сколько, говоришь, саксов насчитал, волхв?

— Три дюжины видел.

— Темнила, бери полусотню луховских и скачи к Липово. Татей перенимай.

— Все сделаю, батька, — кивнул мечник, поднимаясь на ноги. Когда он сидел, казался обычного роста, широкоплечий, жилистый, сейчас же воин возвышался над Велибором на целую голову, хотя и тот был не маленького роста. Бывают такие богатыри, могуч, как Святобор былинный.

— Торопись, — напутствовал Темнилу боярин и, повернувшись к гостю, пояснил: — Луховские дружинники каждый пенек в лесу, каждую кочку знают. И к саксам злее будут, их земля, их роды здесь сидят.

— Быстро дела решаешь, Рерик, — негромко проговорил Велибор, наклонившись к оконцу. На улице во дворе оружные гридни уже седлали коней. А полусотня у них усиленная, — смекнул волхв, — не менее семи десятков, и все в бронях.

— На границе сидим, привыкли по первому зову срываться, — грустно ответил боярин.

— Ты с дороги, волхв? Не побрезгуй приглашением, живи у меня, сколько хочешь. Горница найдется и место за столом по правую руку.

— Благодарю и принимаю приглашение, — вежливо поклонился священник, — я не стесню тебя.

— Вот и славно. Сейчас кликну людей, чтоб на стол накрывали и баню готовили. — Дело делом, а гостеприимство свято. Боярин Рерик это прекрасно понимал. Была у него и своя корысть — война началась. Пир мечей грядет. А со святым словом, с небесным благословлением воины лучше дерутся.

— Подкрепиться не помешает. Я с раннего утра в пути, — попытался улыбнуться Велибор. Получилось плохо.

На сердце тоска и беспокойство. Как там? Успеют ли перенять саксов? Спасут ли хоть кого-нибудь? Да и выжившим селянам несладко придется — мужи побиты, кладовые разграблены. Хорошо, если саксы село не сожгут. Вроде нет, не должны, дым внимание луховских воинов привлечет. Змеи украдкой сквозь засеки просочились, боятся порубежную рать.

— Скажи, боярин Рерик, что о князе Олеге слышно? Он пошел на Бранибор? — Велибор не терял время даром, старался выяснить то, за чем приехал в город.

— Да, вчера гонец прискакал. Князь дружину в поход повел. Ополчение под рукой княжича Буривоя собирается, хотят вверх по Лабе идти. Нам же князь велел город и засеки укреплять. Пир лютый христианам готовить.

При этих словах боярина губы Велибора тронула легкая улыбка — и здесь мертвобожников не любят. Рерик истолковал усмешку волхва по-своему.

— Саксонская дружина просочилась, то мой недогляд, — тяжело, как усталый медведь, вздохнул боярин. — Не думал, что они быстро соберутся.

— Еще успеешь отплатить. Будут у тебя время и возможность долг вернуть, — просто ответил Велибор. Сам он прекрасно понимал Рерика. Порубежный боярин, он обязан такие набеги еще на границе встречать.

— В последнее время саксы совсем обнаглели. Нашу землю своей вотчиной почитают. За всеми хищниками не уследишь.

— Да приходится, — буркнул боярин себе под нос.

Он хотел еще что-то добавить, но не успел. Открылась дверь в горницу, и на пороге появился челядинец с большим блюдом в руках.

— Вот и обед пришел, — провозгласил повеселевший Рерик. — Давай неси еще мед ставленый, нам с волхвом горло промочить надобно.

Ближе к вечеру в Лухов вернулся отряд Темнилы. Дружинники ехали медленно, молча, без песен, лица невеселые, серые от пыли. На одеждах и бронях то тут то там темнеет кровь. Два гридня склонились к конским шеям, сидят нетвердо, с боков их поддерживают товарищи. За дружинниками следом на веревках бегут трое полоняников. Едут с победой, но, видно, не в радость эта победа. Лица слишком сумрачны, злобой и горем искажены.

Проскакав по улице, отряд въехал на подворье боярина Рерика. Темнила первым спрыгнул с коня наземь, всучил шлем и щит в руки подбежавшему отроку. Сам помог снять с лошади раненого товарища и на руках понес его в терем. Боярин и волхв, встречавшие дружину стоя на крыльце, посторонились, пропуская мечника с его скорбной ношей. Пожав плечами и буркнув что-то неразборчиво себе под нос, Рерик двинулся вслед за Темнилой.

— Рассказывай, как дело вышло? — на плечо мечника легла тяжелая рука боярина. Темнила к тому времени положил раненого воина на лавку в гриднице. Прибежавшие на шум отроки помогали раздеть раненых товарищей, перевязывали их раны. Велибор уже послал подвернувшегося под руку отрока из дружинных детей за своей сумкой. Опять придется знахарством заниматься. Хотя раны не тяжелые, но потрудиться придется — бойцы много крови потеряли. Обойдется еще, если Лада даст.

— Татей мы, батька, догнали, — принялся рассказывать Темнила. Велибор обратил внимание, что не только сотник, но и другие дружинники называли Рерика батькой, даже за глаза. Хороший знак — уважают и любят здесь боярина, в огонь и воду за ним пойдут.

— Хотели засадой на пути встретить, да они на другую дорогу свернули. У Калинова моста. Помнишь, где Живица на полдень поворачивает. Догнали, порубили врага. Всех посекли, кого мечами, кого стрелами, никто не ушел. Только троих привели.