Мой сводный брат - Саманта Аллен

Улыбка мамы выходит немного грустной, но она берёт себя в руки и решает продолжить разговор: — Я должна объясниться. Ты уже довольно взрослая и должна понять. Начни я этот разговор раньше, ты бы посчитала меня просто бессердечной эгоисткой.

— Знаешь, отчасти я так думаю до сих пор, — бубню себе под нос, разглядывая розовый маникюр.

— Мы с твоим отцом совершенно разные люди. Единственное, что нас связало — это твоё появление. Каюсь, беременность была незапланированной. Но когда я сообщила о ней Энтони, он сделал мне предложение. Поставил на уши всю родню. Мы поженились… Заработки были невеликие, поэтому на няню катастрофически не хватало. Мы пытались, как могли, честно. Но были слишком разные. Я — человек практики, делец. Я просто не могла сидеть сложа руки! Дом, быт, пелёнки — это угнетало меня, потому что я не чувствовала себя реализованной.

— Вот спасибо, мамуля! Могла бы не делиться со мной откровениями о том, что я тебя угнетала!

Я комкаю салфетку и порываюсь встать, но мама останавливает меня жестом:

— Постой. Дай объясниться… Я чувствовала себя очень несчастной. Знала, что могу добиться большего, чем ведение домашнего хозяйства. В моей голове мелькали планы. И казалось ужасным, что я упускаю шанс. Но потом я укладывала тебя спать или занималась с тобой любимыми шалостями и чувствовала себя ещё хуже. Мне было совестно, что я могла подумать о другом… Это съедало меня. Выходом было бы устроиться на работу и найти тебе няню. Энтони много раз предлагали более перспективную работу — устроиться преподавателем истории в частный колледж, с хорошей оплатой. Тогда мы могли бы нанять няню, а я смогла бы попробовать себя. Но Энтони… — мама вздыхает. — Он мечтатель. Он любит своё дело и искренне предан ему. Всей душой, несмотря на грошовую оплату, несмотря на то, что в большую часть экспедиций ему приходилось отправлять за свой счёт. Он мечтатель, не желающий расставаться с любимым делом в угоду выгоде… И это начало подтачивать меня изнутри. Я с каждым днём отдалялась и чувствовала себя так, словно меня хоронят, как ту самую мумию. Я хотела обратиться к психологу, но Энтони заявил, что у него нет денег на глупости, но оказались деньги на перелёт в другую страну, чтобы принять участие в каком-то симпозиуме! — Мама взмахивает рукой и вытирает слезинки, выступившие в уголках глаз. — Бросить семью было для меня непростым решением, что бы на этот счёт ни думал Энтони. Это было сложно… Сложно оставить дочку, чтобы спасти себя. Потому что у меня началась сильнейшая депрессия и бессонница…

На мгновение мне становится жаль маму. Я ставлю себя на её место. Вдруг кто-то отберёт у меня возможность заниматься любимым делом, запрёт в четырёх стенах? Неужели семейный быт настолько сильно убивал её? Немыслимо!

— …Я уехала. Первое время мне было очень… очень тяжело. Энтони интересовался, как у меня успехи, и посмеивался, что я живу едва ли не на дне. Но потом я нашла хорошую работу, пошла на курсы дизайна и управления персоналом. Мои дела пошли в гору, я начала хорошо зарабатывать и была счастлива поделиться успехами с супругом, хоть и не было между нами любви, но была связь — ребёнок. Я хотела послать ему денег, а он… — мама ерошит волосы. — Заявил, что ему не нужны подачки и потребовал развода. Он сказал, что ни ему, ни его дочери не нужна командировочная мать и жена, отделывающаяся от семьи подачками в виде пары сотен баксов в неделю. Это было в самом начале. Я знала, что смогу достичь большего… Но мне нужна была поддержка. Энтони лишил меня её, сказав, что дома меня никто не ждёт. Требовал развода так, как не требовал ничего другого. В это же время я пересеклась с Остином. Его первая жена умерла от рака груди. Очень рано. Мы сблизились сначала по работе, трудясь над одним проектом. Потом всё переросло в нечто больше…

— Я поняла, ма. Можешь не вдаваться в подробности.

Как бы я ни хотела остаться спокойной, мне это удаётся с трудом. Я откидываюсь на мягкую спинку дивана и скрещиваю руки под грудью. Официант расставляет на столе дымящийся омлет и тёплые вафли, ставит большие картонные стаканы с соблазнительно пахнущим кофе.

— Кажется, Энтони неплохо успел настроить тебя против меня.

— Вот только не надо винить во всём папу! — говорю, нарезая омлет крупными кусками. — Для тебя мужчина с чужим ребёнком оказался дороже и ближе твоей семьи. О, он же так успешен, и у него большой дом, в то время как мы ютились в крохотной квартирке. Вернее, — усмехаюсь, — ютимся до сих пор. Блестящее будущее? Отлично! Вот только не папа тебя выбросил из нашей жизни. Ты ушла из неё. Сама. И всё, что мне сейчас от тебя нужно — это спокойные пару-тройку недель, пока я не решу вопрос с проживанием в студенческом городке. Больше ничего!

Мама переплетает пальцы и смотрит на меня. Не хочу признавать, но чувствую, что она смотрит на меня с болью.

— Мне нужна была пауза.

— Она слишком затянулась.

— Не только по моей вине, — вздыхает мама. — Энтони начал бракоразводный процесс и представил доказательства того, что я плохая мать, что тебя следует оставить с ним.

— Врёшь, должно быть, — фыркаю я.

Мама раскрывает сумочку и достаёт файл с бумагами.

— Тут копия повестки, заявления и претензии, выставленные Энтони, — говорит она, стуча пальцем по файлу. — Открой.

Глава 35. Джоанна

Не хочу открывать и смотреть, но мама настойчиво двигает папку ко мне. Нехотя я смотрю на листы. Пробегаюсь взглядом лишь поверхностно, но и этого хватает, чтобы понять: папа действительно отсудил меня! Тогда я еще была мала и почти ничего не запомнила. Но теперь вижу, что в словах отца было не так много правды, как я всегда считала.

— Он сделал это из любви ко мне! — срывается с моих губ.

— Разумеется, солнышко. Ты права. Энтони любил тебя и был разочарован моим стремлением на некоторое время уйти из семьи, чтобы реализовать себя. Он посчитал, что я причиню тебе много боли и разочарования. Поэтому пошёл именно таким путём. Я не пытаюсь очернить его