Медиум - Александр Варго

– Лизавета Павловна, – истерично хохотала медсестра, – Дурочка твоего сердца. Представляешь, какие уроды – въехали в мою маленькую упругую попку!

Она смеялась, но казалось, что плачет.

– Ты откуда?… – ситуация еще больше запутывалась. По идее, медсестра Лиза работала на тех, кто, хоть тресни, не мог желать Вадиму добра. Или время нынче такое – трещат по швам все идеи и представления?

Район, в котором обосновалось закрытое милицейское заведение, был явно из «старорежимных». Ободранные трехэтажки сменили халупы частного сектора, нечто промышленно-заброшенное, неведомые объекты за бетонными заборами. Погоню сбросили с хвоста: машина петляла по лабиринтам переулков и проездов, неумолимо двигаясь к цивилизованной части города. Он начал ориентироваться – за щербатыми крышами частного сектора потянулись корпуса торгового комплекса «Полярная звезда» с характерной вышкой, не за горами Николаевский проспект…

Это произошло гораздо раньше, чем он думал. Они скатились с горки на магистраль, игнорируя микроавтобус, чинно следующий по главной дороге. Ахнув, Лиза вывернула руль, избегая бокового удара, и спустя мгновение они уже неслись параллельным курсом. И все же удар настиг: машины слиплись на мгновение, распались. Орал, потрясая кулачищем, водитель автобуса.

– Руль держи! – орал Вадим, – Хуже твоей тачке уже не будет! Потом выбросишь…

– Какие мы остроумные… – разозлилась Лиза.

Из двух бед, как водится, пришлось выбирать обе. Столкновение произошло, не доезжая еще одного ДТП. Только в нашей стране два джипа могут столкнуться лоб в лоб. На тротуаре. Так и случилось – по неведомым со стороны обстоятельствам. Кучка заинтересованных граждан возмущенно махала руками, инспектор ГАИ заполнял протокол, второй пытался вникнуть, кто же из двух нарушителей наиболее виноват. Второе столкновение не могло остаться незамеченным. Представители власти заинтересованно завертели головами. «Пораненный» микроавтобус отнесло к обочине, он ткнулся носом в бордюр.

– Гоним! – крикнула Лиза, срывая с переднего стекла приделанный скотчем транзитный номер, – Срывай, у тебя над головой такой же!

Вадим извернулся, отодрал бумажку. Милиционеры с интересом смотрели им вслед. Один поднес к губам рацию…

В этом городе уйма закоулков и укромных мест. Они стояли у подъезда какой-то безразмерной «кишки». Лиза тяжело дышала, сжимала руль, потрясенно смотрела на ржавый кран с вентилем, торчащий из стены.

Вадим перебрался на переднее сиденье. Коснулся ее плеча. Она подскочила, словно ужаленная, уставилась на него с ужасом. Защемило сердце, он потянулся к ней, поцеловал в дрожащую щеку. Она вздрогнула, усмехнулась кривой усмешкой.

– Спасибо, дорогой, это такой почет, я так долго шла к этой награде…

– Чья машина? – спросил Вадим.

– Брата… Ему уже не надо, хотели продавать, номера сдала, транзитники в ГАИ получила, покупатель обещал к выходным забрести…

Вадим сочувственно промолчал. Сделка отменялась. Ну, ничего, этот железный конь еще послужит своим благодарным владельцам.

– Ты откуда, Лиза? – он погладил ее по дрожащей руке, – Большое тебе, конечно, спасибо, но это как-то странно, согласись…

– Согласиться? – ее глаза наполнились слезами, – Скотина ты неблагодарная, Вадим. Сам продиктовал телефон своего приятеля из милиции. Я позвонила ему в восемь утра, он меня обматерил, но мы поговорили, сказал, что в десять ты выйдешь на свободу с нечистой совестью, назвал координаты места, где произойдет это уникальное событие – переулок Монтажный, 42, изолятор временного содержания главного управления милиции. Я подъехала за полчаса, дождалась, ты вышел, я собралась выезжать, а тут эти ублюдки вывернули, стали по тебе стрелять…

Не надо быть прожженным физиономистом, чтобы видеть, как она потрясена.

– Прости, – он решил идти до конца, считая, что имеет на это моральное право, – Это не ты подставила меня под ментов?

– Не-ет… я знала, что ты так подумаешь… – она заревела, стала размазывать слезы кулачками, а он растерялся, не знал, как себя вести, начал ерзать, едва не перелез на ее сиденье, прижал к себе.

– Успокойся, – шептал он, – Войди в мое положение…

Он терпеливо ждал, пока она успокоится, приводил какие-то аргументы, просил ответить на простые вопросы, простить за манию преследования. Лечиться надо, Гордецкий! Нет, не улыбалась она, когда его схватили менты, заломили белы рученьки и потащили в свои казематы. Да, подняла «таблетку», всплакнула, пошла в дом. Не звонил ей никто. Добрела до квартиры, вслед за ней вознесся сотрудник уголовного розыска – между прочим, очень вежливый, попросил ответить на ряд вопросов, уверив, что претензий лично к Елизавете Павловне у органов нет. Она ответила на все вопросы, ей и в голову не могло прийти, что она связалась с уголовником. Ни на кого она не работает. Никто ее не помещал специально в палату, где лежал больной Гордецкий. Ее биография чиста и невинна – лишь несколько сомнительных связей… ну, подумаешь, работает немного не по специальности (на то имеются жестокие жизненные причины) и выглядит несколько моложе своих лет…

– А сколько тебе? – поинтересовался Вадим.

– Двадцать восемь, – всхлипнула Лиза, – Ты не волнуйся, молочные зубки у меня давно выпали… – она подняла дрожащее лицо, – Ты форменный сумасшедший. Ничего не хочешь рассказать? Раз уж связался со мной…

Он многое хотел рассказать. Странный выдался момент, ему стало совершенно безразлично, работает ли на кого-то эта девушка. Покушение было не разыгранное (пули у лица свистели вполне убедительно), и спасла она его не по сценарию. Он взял ее лицо в мозолистые ладони, вдумчиво поцеловал в надутые губки.

– Расскажу. Это будет самый ужасный ужас в твоей жизни. Сейчас мы запаркуем твою каракатицу поближе к мусорной свалке и поедем в Заельцовский парк. Там есть одно уютное местечко, где можно отсидеться, поговорить… и вообще. Дай-ка мне телефон.

Павел Фельдман, услышав однокашника в трубке, взвился выше флагштока.

– Гордецкий, твоя необязательность переходит все границы! Когда ты должен был позвонить? Я тут, понимаешь, в поте лица работаю по его делу…

– Опади, – посоветовал Вадим, – Во-первых, моего дела в природе не существует. Во-вторых, я полчаса назад вышел на свободу… с чистой совестью, и меня снова чуть не убили. В третьих, к вечеру я буду у тебя, диктуй адрес. В четвертых, я буду не один…

– Может, мне ковровую дорожку заказать? – ядовито осведомился Фельдман.

В детективном агентстве «Арчи Гудвин» было тихо, мирно, ничто не говорило о том, что в городе протекают кровопролитные сражения. В приемной упитанная секретарша с привлекательным личиком (килограмм девяносто красоты) тихо резалась в «Симпсонов». Битву искусственного интеллекта с натуральным неназойливо оттенял второй включенный компьютер, предназначенный для работы – в открытом окне модного офиса «Виста» рябили какие-то строчки, что-то щелкало, попискивало. Дама умудрялась контролировать ситуацию, включала привод пятой точки, перемещалась вместе с креслом от одного компьютера к другому.

– Господи, бывает ли в этом мире почта без спама?

– Голубиная, мэм, – сказал он тихо.

– Ой, – сказала симпатичная дама, развернулась вместе с креслом, закрыв впечатляющей грудью придурковатых Симпсонов, – По-видимому, здравствуйте?

– Выходит, так, – согласился Вадим, покосившись на Лизу. Девушка визуально обрабатывала параметры секретарши и завистливо вздыхала.

– Вы Гордецкий, – приветливо улыбнулась секретарша, – Я вас сразу узнала, Павел Викторович так подробно вас описал. Вы маленький, лысый, хромой, косите правым глазом и пользуетесь слуховым аппаратом. Проходите, пожалуйста. Он, наверное, вас ждет, – дама снисходительно покосилась на осиную талию его спутницы и задрала нос.

Это радушное «наверное» оказалось точным попаданием. В кабинете «гениального» сыщика было нарядно, чувствовалось, что работает здесь человек основательный, самолюбивый, ценящий гармонию и порядок, но встретил посетителей широкий, обтянутый штанами зад, торчащий из-за отодвинутого дивана.

Вошедшие недоуменно переглянулись.

– Так вот ты какой стал, – пробормотал Вадим.

– Excusez-moi?… О, простите, это было не лицо, – мягкое место завозилось, заерзало, сменилось широкой, как блин, продувной физиономией, – На заметку археологу, называется, – Фельдман засмеялся, – Самые интересные находки обнаруживаются за отодвинутым диваном. Чего тут только нет.

Он выгреб колпачок от ручки, вполне еще пригодный презерватив, диплом об окончании высшего учебного заведения и скомканную купюру в пятьдесят евро.

– Ты искал диплом? – предположил Вадим, – Или заначку на черный день?

– Нет, вот это, – он вставил колпачок в элегантную шариковую ручку. Лиза засмеялась. Фельдман расцвел.