Медиум - Александр Варго

– Но в желтый дом по жизни не попадал, – догадался Вадим.

– Как ни странно, да. Во всяком случае, отыскать информацию не удалось. Но крайне испуган, взвинчен, страдает теми же недугами, что и покойные друзья, боится за свою жизнь и… похоже, потихоньку избавляется от непосильно нажитого.

– Такое ощущение, что ты лично с ним разговаривал.

Фельдман улыбнулся, изображая неприступную загадочность.

– А как насчет отметин Сатаны в богатом наследии? – подала голос Лиза, – Скажем, симфония «Петя и Зверь» с мрачной, многократно повторяющейся темой, или парочка реквиемов, ввергающих в депрессию…

– Не заострял, – чистосердечно признался Фельдман, – Не моя стихия, знаете ли, музыка. Нет, я, конечно, колбасился в свое время под «Дипов», делал вид, что понимаю «Лед Зеппелин», расшифровывал Гребенщикова, бился в припадке от «Мусорного ветра» Армена Григоряна, но чтобы так серьезно… А теперь подходим к главному, – Фельдман в десятый раз изучил свой навороченный циферблат, – Шесть часов назад, как уже говорилось, я позвонил Басардину Анатолию Павловичу и имел с ним продолжительную небезынтересную беседу…

– Не может быть, – изумился Вадим.

– Однако было, – пожал плечами Фельдман, – Сам в шоке. Только не спрашивай, где я добыл телефон Басардина, на который ему могут звонить только доверенные лица и родственники.

– Однако я попробую… – робко начал Вадим.

– Теряем время, – отрубил Фельдман, – Цепочка получится длинной. Связи, дружище, связи. Ситуация вкратце такова. Басардин морально измучен. Он стар, но с жизнью расставаться не хочет. Боится за жену, боится за внука, которого носит бог знает где, а вернуть паршивца в дом полиция насильно не может. Правовое государство, знаешь ли. Похоже, он вовсю распродает имущество, переводит деньги – поскольку адвокатов и прочих юристов он в дом все-таки пускает. В Дьявола не верит…

– Он сам сказал?

– Поначалу он несколько раз порывался бросить трубку. Но я убедил его не делать этого. Сослался на нескольких людей, которых он не может не знать, и, наконец, рассказал занятную историю, которая «приснилась» внучке Белоярского.

– Ну, ты и наглец, – покачал головой Вадим.

– Имеется такая добродетель, – согласился Павел, – Этот гений бросил-таки трубку, навел где-то обо мне справки по своим каналам и сам перезвонил. Мы результативно поговорили.

– Может быть, не мое, конечно, дело, – робко вставила Лиза, – Но если тут так жутко наверчено… не могли вас подслушивать?

– Меня? – нахмурился Фельдман.

– Нет, этого достойного дедушку…

– Могли, – пожал плечами Фельдман, – Но я сомневаюсь, поскольку перезвонил Басардин с другого номера, который не определился.

«Все равно засада», – подумал Вадим.

– Засада, возможно, – озвучил опасения Павел, – Но защищенной правительственной связи у меня нет, а риск – понятие естественное, а, стало быть, не безобразное. Итак, Басардин не верит в Дьявола, и никогда не верил, но верит в злой умысел и дьявольскую изобретательность. Отчасти я с ним согласен, посудите сами – насколько явствует из легенд и красивых историй, если человек закладывает душу Дьяволу, на этом свете ему уготована долгая и счастливая жизнь, которая вряд ли сочетается со срывами, психическими заболеваниями, гибелью близких и прочими несчастьями, которым наши старцы оказались подвержены. Вторая причина, что Дьявол не при делах. Я навел справки – простейшим образом, через Интернет: в местечке Аккерхау в замке Валленхайм действительно когда-то проживал разорившийся барон Густав фон Ледендорф. Чудаковатый, с инфернальной внешностью, повышенным магнетизмом… в чем, собственно, нет ничего сказочного. Старика не любили, проживал он отшельником в своем ветшающем замке, и что характерно, не замечен в связях с нацистами. Скончался весной 47-го года, похоронен за счет местной казны на деревенском кладбище.

– Проблема, – почесал затылок Вадим.

– Дьявол помереть не может, не тот товарищ, – со знающим видом заявил Фельдман, – Да и наместники его уходят на покой в свои пенаты, видимо, как-то иначе. Третья причина: слуги Дьявола не гоняются за всякими там безработными на битых тачках. Так что действительно проблема. В этой связи, наведший обо мне встречные справки Басардин предложил кругленькую сумму за присутствие моей персоны в его немецком доме. Он считает, что в ближайшее время на него может состояться покушение. Он хочет обезопасить свою жизнь и вычислить преступника. Выбор моих помощников оставляет за мной. В немецкую полицию он не верит.

Вадим уже ничему не удивлялся. Видно, информация, собранная Басардиным о Фельдмане, хорошенько впечатлила композитора.

– Я мог бы послать тебя, собственно, подальше, Вадим, мобилизовать парочку помощников и податься к швабам на заработки, – без тени смущения заявил Фельдман, – Поскольку информацией владею. Но, признавая право на твой приоритет в этом деле… – Фельдман грустно посмотрел на Лизу, которую так захватило происходящее, что она забыла закрыть рот, – Так и быть, делюсь с тобой сведениями.

«Не такой уж он и прохвост», – подумал Вадим.

– Я должен туда поехать, – мрачно бросил он.

– И я хочу, – пискнула Лиза, – Я знаю несколько немецких слов…

Фельдман засмеялся.

– Замечательная увеселительная прогулка. Что с вами, мадемуазель? Вы кошка? У вас в запасе восемь жизней?

– Ты не поедешь, – отрезал Вадим и показал девушке увесистый кулак, давая понять, что энтузиазм у нас пусть неистребим, но наказуем, – Тебя еще не уволили из больницы, точка. Будешь сидеть и ждать меня. Если хочешь…

Она посмотрела на него как-то странно и прошептала:

– Хочу…

– Идиллия, – умилился Павел, – У вас такие нежные отношения, и откуда что берется? С удовольствием сидел бы и любовался на этот закат, но давайте ближе к делу. Важно не то, что когда-нибудь мы проснемся богатыми, а то… что мы когда-нибудь проснемся. Надеюсь, ты не подмахнул подписку о невыезде?

– По-моему, нет, – засомневался Вадим.

– Замечательно. То есть, у органов к тебе существенных претензий нет. На тех, кто хочет тебя убить, мы с гордостью плюем. За границу ты ездил, я помню. То есть загранпаспорт в природе существует.

– Дома.

– Вот уж где точно тебя теперь не ждут, – Павел ухмыльнулся, – Отдай ключи, расскажи, где искать, я подключу своих работников – они по-тихому обнесут твою хату. С визами без проблем, мы получим их в Москве в день отлета. Насчет денег…

– Надеюсь, одолжишь? А то счет в банке, понимаешь, ничейный – ноль-ноль…

– Терпеть не могу давать в долг, – Фельдман поморщился, – Басардин пообещал сорок тонн в европейской валюте, двадцать в качестве аванса, надеюсь, уже перевел. Половина, в принципе, твоя…

Вадим закашлялся. Чудны твои дела, Господи…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Он уже догадывался, что, связавшись с Фельдманом, окажется в совершенно иной реальности. У этого добродушного с вида малого имелось гениальное умение ловить на лету, перехватывать инициативу и принимать решение задолго до обозначения проблемы. Временами Вадиму казалось, что он уже не в теме. Выполнил свою миссию. Фельдман ненадолго отлучился, затем вернулся, спрятал недопитую бутылку, заявив, что трезвость отныне – норма (то есть полный идиотизм, с которым надо смириться). Только кофе – причем в невероятных количествах. Они сидели в агентстве «Арчи Гудвин» до десяти вечера, прибыл белобрысый парень, передал документы из «обнесенной хаты», проинформировал, что милицейского наблюдения за квартирой нет, но, входя в подъезд, он испытал легкое беспокойство. Пришлось помотаться по городу, чтобы сбросить с хвоста все, что теоретически могло прилипнуть. Подстраховка была на уровне – уходили черным ходом, прыгнув с крыльца в машину, за рулем которой сидела сексапильная блондинка. Изабелла Юрьевна, – скупо проинформировал Павел. Кладезь мудрости и жизненного опыта. Она присмотрит за Лизой, у которой тоже с текущего дня могут нарисоваться проблемы («слуги Дьявола» на «Ниве» легко срисовали ее транзитник, по которому вычислят личность). Была какая-то полутемная квартира, растерянная Лиза хваталась за Вадима, шептала грустные слова прощания, плакала, уверяла, что теперь ее точно уволят из больницы, что она будет ждать…

Полет на неуклюжем ИЛ-62 он благополучно проспал. Временами пробуждался, разглядывал спящих пассажиров, прячущих зевоту стюардесс. Павел недовольно брюзжал, что стюардессы на столичном рейсе могли бы быть посимпатичнее, что больше в этой авиакомпании ноги его не будет, и от нечего делать составлял смету расходов, уверив Вадима, что ни копейки личных денег на это безумие не потратит. При посадке потрясло – попали в зону завихрений. Пассажиры, шутя, возмущались, что наши дороги и в воздухе ничем не лучше – те же ямы и колдобины. «Не волнуйтесь, сударыня, – успокаивал Фельдман эротичную соседку на другой стороне прохода, – все будет в порядке, скоро мы дотянем до места крушения». Столица не оставила впечатлений, помимо жаркой погоды и липкого пота, ползущего по позвоночнику. Такси их высадило у посольства, оно же и увезло обратно в городские лабиринты – стоять в очереди не пришлось, Фельдман пошептался с невозмутимым работником, оказалось, что их уже ждали, появился улыбающийся немец, радушно поручкался с Павлом, повел в святая святых обходными путями…