Парик для дамы пик - Анна Данилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смотри… Что бы это могло быть? – Она развернула его и показала Наташе.
– «1. Апельсины без кожуры» – 2; 2. «Девушка и собака» – 2.5; 3. «У окна» – 5» и т. п. – Зима вертела листок в руках. – Ничего не понимаю. Может, это печенье? Сейчас продают такие большие жестяные коробки с печеньями, у них очень поэтические названия… Только непонятно, почему все это хранится в сейфе?
– А это что еще такое?
Юля извлекла из конверта еще два небольших, сложенных вчетверо листочка. Развернула их, быстро прочла глазами; затем достала и документ, раскрыла и, заглянув в него, ахнула, после чего сразу же сунула вместе со списком в конверт, затем – к себе в карман. Наташа и опомниться не успела, как Земцова позвала Ключа.
– Заприте, пожалуйста, сейф.
Он запер его и, сложив инструменты в рыболовный ящичек, выпрямился.
– Вот ваши деньги…
Но тот, скрещивая движениями маятника растопыренные пальцы рук, замотал головой, напоминая Железного Дровосека из «Волшебника Изумрудного города»:
– Мне уже заплатили.
– Тогда спасибо. Мы могли бы работать вместе. Вам дать мой телефон?
– Он у меня уже есть, и я всегда рад помочь вам.
Он вежливо поклонился и направился к двери. Но вдруг на полпути остановился, повернул голову и, широко улыбаясь и показывая гнилые зубы, просвистел:
– Крымову – привет! – и ушел, хлопнув дверью.
«Что ж, тем лучше. Проверенные люди никогда не помешают».
– Ты мне уже не доверяешь? – услышала Юля за спиной и вздрогнула.
Наташа обиделась, что ей не показали секретные листочки из конверта.
– Наташа, ты скоро узнаешь все сама. А теперь нам надо срочно домой. Мне кажется, я знаю, что связывало Холодкову с Зоей…
– Так это все-таки она… убила своих подружек?
– Может быть… Надо подождать, что скажет Шубин.
В машине ожил телефон. Юля сразу узнала голос Брича.
– Я тебе подарок приготовил, в почтовый ящик сунул, – прохрипел он весело.
– Какой еще подарок?
– Увидишь. На свалке мои люди нашли.
– На какой свалке?
– Прямо в центре города, за рынком… Кто-то хотел, чтобы ЭТО нашли…
– За каким рынком?
Но Брича уже не было. Он словно приснился. Затем позвонил Шубин. И его звонок был воспринят Юлей, как сигнал из космоса – настолько оказался неожиданным и таким коротким, что уместился в одно мгновение: «Я сейчас в аэропорту. Еду к тебе. Где Холодкова?» – «У меня…» – «Не спускай с нее глаз». И все. Короткие гудки. Словно и голос Шубина тоже приснился. Она посмотрела на притихший телефон, как на некую, составленную из сгустков воздуха, бесплотную субстанцию. «Кто это?» – спросила Наташа, но Юля ее даже не услышала. В ее голове голос Шубина благополучно трансформировался в голос совершенно другого человека, чей образ был для нее сейчас еще более нереальным, хотя и стоил дорогого…
Зато у себя в почтовом ящике Земцова обнаружила вполне реальный целлофановый пакет.
Она развернула его прямо в подъезде, на подоконнике, чтобы не нести в квартиру, где находилась Холодкова.
В пакете был газетный сверток, из которого показались волосы. Много волос, длинные – светлые и потемнее. Она сразу подумала, что это волосы Зои и Иры. В голове прозвучала фраза, небрежно брошенная Бричем: «Кто-то хотел, чтобы ЭТО нашли». Но Брич здесь ни при чем, а уж его умозаключения тем более…
– Думаешь, это ИХ волосы? – прошептала Наташа, закрывая собой страшную посылку с того света.
– Думаю, кто-то морочит нам голову… Это могут быть чьи угодно волосы. Из парикмахерской, например… Хотя очень похоже, что убийца подкинул нам эти волосы. Но зачем?
– Здрасте! Чтобы предупредить о том, что готовится еще одно убийство! Разве непонятно?
Юля между тем рассматривала газету. Это было не рекламное бесплатное чтиво, которое мог найти в своем почтовом ящике каждый житель города, а «Российская газета», причем датированная июнем этого года. Пожелтевшая, грязноватая, чуть ли не припорошенная пылью и сложенная вчетверо. «Вероятно, Брич и газету нашел на этой же свалке за рынком», – подумала Юля, кончиками пальцев цепляясь за уголки газетного листа и приподнимая его, чтобы заглянуть внутрь, в порыжевшую темень газетного внутреннего угла. Потянула носом – слабый запах типографской краски, пыли и рыбы. Чихнула.
– Будь здорова, – услышала она над ухом и аж подскочила, забыв о стоящей рядом Наташе.
– Спасибо… Хотя какое может быть здоровье у человека, забывшего, что такое еда, сон и отдых? Все, идем домой. Холодковой – ни слова…
И тут взгляд ее упал на несколько расплывчатых знаков – выведенных синими чернилами цифр… «10—16». Дом и квартира. Ее бросило в пот.
– Наташа, взгляни, пожалуйста, сюда… Вот здесь, рядом с цифрами ничего нет?
– Что-то есть, какие-то буквы. Давай поднесем к свету…
– Да где тут быть свету, если за окном такая смурь…
Тем не менее она поднесла газету к окну и прочла три буквы. «Жук.».
– Это адрес, – сказала просто Наташа. – АДРЕС.
– Жуковского, 10, квартира 16. Чей это адрес?
– Коршиковых. У Зои квартира расположена прямо, квартира, значит, семнадцать. Третий этаж. Все сходится.
Юля тотчас набрала номер лаборатории, в которой работала Нора.
Спустя несколько минут ее сомнения были развеяны в пух и прах. Отпечатки пальцев, взятые с расчески, которой Коршиков делал прическу Наташе Зиме в салоне «Коломба», и ножниц, которые Юля «конфисковала» у соседки Званцевой – Абрамовой совпали с отпечатками пальцев трех ножниц, обнаруженных в квартире Пресецкой. Эти же «пальцы» обнаружены и на некоторой посуде в квартире Зои.
«Получается, Коршиков убил Зою и Ирину, остриг их, а волосы завернул в свою же газету, после чего выбросил на свалку. Свалка в центре города, неподалеку от „Коломбы“.»
– А что с отпечатками Бобрищева?
– Подожди минутку, мне надо перейти к другому телефону… – прошептала Нора заговорщицки. И через несколько секунд Юля снова услышала ее голос: – Они тоже повсюду. Он бывал на квартирах обеих жертв. Так что убийцей мог быть как Коршиков, так и Бобрищев.
Юле не нравилось, что Нора так активно делает выводы, но и оборвать ее было нельзя, слишком много она за столь короткий срок успела сделать для нее.
– Тебя еще интересуют смывы?
– Да, конечно… – очнулась Юля. – Ну и что там?
– На руках и плечах Пресецкой эфирное масло… лимона!
«Отлично. Что и требовалось доказать. Стас не лгал, говоря, что видел Пресецкую незадолго до смерти, когда та протирала себе руки половинкой лимона, готовясь к свиданию с убийцей… Не забыть бы еще расспросить жену Коршикова, видела ли она Стаса в тот вечер, когда тот скулил под Зоиными дверями…»
– Алло, ты меня слушаешь?
– Да, извини, Нора… Все правильно – лимон. А что показали смывы с пальцев журналиста? – вдруг вспомнила она о Рыскине, убитом в том же ресторане, где встречались три подружки, чтобы приговорить Бобрищева почти к смерти.
«10 октября в „Европе“ убит журналист Рыскин, 11 октября к Абрамовой приходит бомж по имени Толя и крадет ее парик; 13 октября – убита Зоя Пресецкая, 15 октября в полночь – погибает Ира Званцева… Существует ли связь между этими преступлениями?» – вспомнила она свою запись в блокноте. «Надо бы встретиться с женой Рыскина и спросить, что понадобилось ему в этом чертовом городе…»
– На пальцах журналиста… тот же грибок.
– Спасибо, Нора. Мне кажется, эта головоломка не для средних умов. Твой грибок меня просто доконал. Я перед тобой в долгу. Встретимся, обсудим… Я позвоню.
Она повернулась к Наташе:
– Слушай, мы сегодня дойдем до дома или нет?
Но перед дверью, за которой их должна была поджидать Холодкова, Юля вдруг остановилась и хлопнула себя ладонью по лбу:
– Слушай, но какая же может быть у нее беременность, если она принимает горстями успокоительные таблетки, если согласилась на мой «американский» убойный укол, да и пьет потихоньку… Могу поспорить, она и сейчас набралась по уши и спит себе спокойно… благо что выпивка в моем доме всегда есть, что…
Она позвонила в дверь. Тишина. Пришлось открывать самой.
Холодкову они нашли спящей поперек кровати. Отвратительное зрелище. Юля, помня о том, что в ее квартире они так и не нашли альбомы с фотографиями Зои Пресецкой, вернулась в прихожую и стала искать портфель, с которым она и Шубин привезли Холодкову из прокуратуры, где она давала показания против Бобрищева. Вскоре к поискам подключилась и Наташа.
Портфель они нашли на шкафу, в спальне же, где и спала его владелица; он был завален журналами. Вынесли его тихонько в кухню; Юля открыла его и, к своей радости, увидела несколько фотоальбомов, явно принадлежавших Зое.
– Интересно, как она объяснит, что в ее портфеле находятся фотографии Пресецкой? – возмущалась Юля, листая альбомы и восхищаясь фотогеничностью Зои, которая смотрела на нее с каждого снимка. – Ты только посмотри, какие фотографии! Словно Зоя была не простой домохозяйкой, а актрисой.
