Парик для дамы пик - Анна Данилова

– Зоя Пресецкая и Ира Званцева. Тебе что-нибудь известно о них?

– Званцева – генеральская дочка, пила, за выпивку могла обслужить многих моих знакомых прямо в машине.

Юля почувствовала, как щеки ее запылали – услышать такое про Ирочку Званцеву! Какие же мужики циники! И все же в глубине души она верила Бричу. Не стал бы он наговаривать на Иру, не тот человек. Раз уж сказал такое, значит, так оно и было…

– Это все, что ты можешь о ней сказать?

– Ее убили. Как и ее подружку, Зою. Вот красивая баба была. Я бы никаких денег не пожалел, чтобы только коснуться ее кожи…

– Но откуда ты их всех знаешь? – не выдержала Юля. – Ведь у нас такой большой город…

– Город у нас как раз маленький. Большая деревня. Все про всех знают. Все в принципе знакомы. Поэтому мне, с одной стороны, легко работать – информация поступает постоянно, а с другой – я всю жизнь под перекрестным огнем. Работаю на двух или даже на трех хозяев.

– А сейчас ты будешь работать на меня и Бобрищева?

– Посмотрим.

– Что посмотрим: кто сколько заплатит?

– Не злись. Ты – трудяжка. Я тебя не обижу, но и сказать ничего путного про этих дамочек не могу. Знаю, что Зоя была подружкой Бобрищева. Мне кажется, они всю жизнь вместе, хотя и делают… точнее, делали вид, что ссорятся…

Юля достала из кармана приготовленные заранее двести долларов и молча протянула Бричу. Пора было действовать решительно. Время приближалось к утру, а результаты были нулевые.

– Они хотели заказать Бобрищева, – вдруг услышала она и на какое-то мгновение оглохла. «Он и меня опоил какой-то гадостью… Сейчас повалит на диван и возьмет…»

– Ты устала, что ли? – брезгливо поморщился Брич и зацепил вилкой еще одну золотую рыбку. Капнул маслом себе на бороду и вытер ладонью. Как крестьянин.

– Я не ослышалась? – Она снова почувствовала себя нормально. «Очевидно, спазм сосудов…» – подумала она с облегчением.

– Зоя говорила с моим человеком, предлагала пять тысяч баксов, чтобы оскопить Бобрищева.

– Что сделать?

– Говорю же, оскопить. Кастрировать, если тебе больше нравится.

– Ты шутишь… Такого не бывает.

– Бывает. Они накачались все трое, три злые бабы, приняли на грудь графинчик водочки и решили наказать мужика неизвестно за что… Мол, с тремя спит, головы морочит… Причем заводила была Званцева, я слышал… Вышли на Соню, как порядочные… мол, помоги отрезать… заплатим…

– Кто такая Соня?

– Это мужик, говорю же, мой человек. Он, если нужно, и убить может. Зоя, между прочим, познакомилась с ним через Бобрищева. А потом три подружки решили отрезать его причинное место, понятно?

– Нет…

И тогда Брич сказал ей это по-русски, смачно, грязно и захохотал.

– Бобрищев об этом знал?

– Знал. Соня ему и сказал.

– Интересно, и как же отреагировал этот местный Казанова? – Юле вдруг стало смешно, что она говорит о Бобрищеве, как о постороннем человеке, причем с не меньшим цинизмом, чем говорил о Званцевой Брич, между тем как именно он-то и являлся в настоящее время ее работодателем.

– Он сказал, что Зоя никогда на это не пойдет и что она скорее всего обратилась к Соне исключительно потому, что знала: он все расскажет своему хозяину, то есть самому Николаю. Покуражились бабы-дуры, на этом дело кончилось.

– А ты откуда знаешь?

– Земцова, не задавай глупых вопросов. Если говорю, что на этом все закончилось, значит, так оно и было, – закипятился он, но потом смягчился и пояснил: – Она, Зоя, чуть ли не в тот же день или же утром следующего дня снова встретилась с Соней и дала ему отбой. Вот и все-о-о… Поэтому-то я и удивился, когда узнал, что и Зою, и Иру порешили. Если со стороны посмотреть, получается, вроде как Николай сам их и решил наказать. Но это только со стороны. На самом же деле их смерть никак не связана с Бобрищевым. Абсолютно. Он чист. Хотя ему и приходится сейчас тяжко, тем более что третья дура, которая осталась жива из этой троицы, такие показания дала Корнилову, что странно, как это Коля еще на свободе.

– Я ничего не понимаю.

– Рассчитывала, что я тебе на блюдечке принесу имя убийцы?

– Почти, – призналась она. – Тогда кто же мог их убить и, главное, за что? И при чем здесь эти дурацкие парики…

– Я лично думаю, что это парикмахер.

– Какой еще парикмахер?

– Не знаю. Но человек со сдвинутой психикой, помешанный на волосах, прическе, словом, парикмахер.

Юля не стала говорить ему о своих подозрениях относительно Коршикова. Расческу и ножницы она утром отвезет Норе, а там видно будет.

– А что ты знаешь про Холодкову? Может, у них, у троих, бизнес был какой-нибудь криминальный?.. – осторожно допытывалась она, боясь проговориться о коке.

– А какой у нас сейчас бизнес не криминальный? – усмехнулся Брич. – Но эти-то две дуры ничем таким не занимались, это точно.

– Слушай, может, хватит их дурами называть?! – в сердцах воскликнула Юля. – Все-таки покойницы! Побойся бога.

– А что, разве станут умные бабы заказывать такое для мужика, который их обслуживает, да еще и содержит? – тут уже взорвался и Брич, махнул рукой и чуть не опрокинул кофейник.

Наташа, промурлыкав что-то во сне, застонала и вытянула руку, открыла глаза и тут же снова их закрыла.

– Не ори! Если они такое задумали, значит, причина была…

– Не знаю, что за причина такая могла быть, чтобы мужика изуродовать.

– У Зои было много денег. Откуда, не знаешь?

– Так Николай же!

– У нее на банковских счетах такие суммы, что тебе и не снились… – прошептала Юля, словно боясь, что ее кто-нибудь подслушает.

– Да брось… Откуда у нее большие деньги?

– Коля Бобрищев ни в какой бизнес ее не посвящал, она ему не помогала… – она хотела сказать «…заниматься наркотиками?», но промолчала.

– Николай хорошо знает баб, чтобы им доверяться. И правильно делал, что никого и ни во что не посвящал. Сама видишь, чем все это могло кончиться.

– Но почему Зоя решила обратиться к твоему Соне?.. Кстати, почему его так зовут?

– Его еще зовут Пожарником, потому что спит много… Почему обратилась к Соне? Что же здесь непонятного? Тут и расследования никакого проводить не надо было бы, все знали, что этот конь спит сразу с тремя бабами.

– С тремя? – Ей и раньше показалось, что Брич в разговоре упомянул трех подруг. – Он что, и с Холодковой крутил любовь?

– Вряд ли, больно уж она на мужика похожа, но какие-то общие дела у них были. И если не амурные, то, может, бизнес… Чего не знаю, того не знаю. Но что эта Холодкова делает деньги из воздуха, это точно…

Делает деньги из воздуха… А ведь ей кто-то уже говорил об этом. Она напряглась, вспоминая. Ну да, конечно, это Ирочка Званцева говорила: «Евгения Холодкова. Кусочек льда и рассудка. Вот так бы я ее охарактеризовала. Если мы с Зоей вечно в долгах, как в шелках, то у Женьки деньги есть всегда. Она делает их из воздуха благодаря своим идеям…»

Но из какого воздуха? И кто ей теперь об этом расскажет, если в живых из трех подруг осталась только сама Холодкова?!

– Мне понятно, откуда ты можешь знать, что Николая заказали. Как-никак Соня – твой человек. Но откуда тебе известно, что подружки приняли, как ты выразился, на грудь? И когда это было? Где?

– Эта информация дорогого стоит.

Юля достала еще одну сотенную долларовую бумажку. Протянула со скрытым отвращением, не представляя себе, на что Брич станет тратить эти немалые деньги.

– У меня знакомый официант в ресторанчике одном работает. Скромный такой молодой человек. Немой и слепой. У него все органы чувств пробуждаются лишь при шелесте долларов.

– Я жду…

– Девочки собрались в ресторане 10 октября.

– Какой ресторан? Говори!

Брич снова протянул руку, но на этот раз Юля не сдержалась, вскочила и с силой ударила его по этой грязной волосатой руке. Все, с нее хватит. Так можно и отдаться этой скотине прямо здесь за одно лишь слово! Мысль о том, что он все же успел бросить и в ее чашку с кофе какую-нибудь мерзость, не давала покоя.

Брич тоже встал, вынул пачку «Парламента» и закурил. Он усмехался и был страшно доволен. Глаза его масляно блестели, когда он переводил взгляд на Юлю.

– А ты тоже ничего, красивая… – сказал он, выпуская дым и улыбаясь. – Скучаешь небось по Крымову?

– Я тебя сейчас застрелю…

– Прекрасно! Ладно, я пошутил… – Он достал из кармана две стодолларовые купюры и вернул их Юле. – Извини. Что-то на меня нашло. Ресторан «Европа». Запомнила? А про Холодкову, третью дуру, я правда ничего не знаю… Ну все, пока, если что – рисуй… Твой сотовый я знаю. Адье…

– Стой! – крикнула она, чтобы успеть спросить, не знает ли он, где можно здесь, в С., достать свежие листья коки, но Брича уже не было. Он исчез, оставив после себя ворох вопросов, крепко спящую Наташу и облако сигаретного дыма…

Глава 7

Они завтракали в ресторане: яичница, горячий куриный бульон и огненный кофе. Маленький полутемный зальчик, заставленный столами и стульями, высокие узкие окна с белыми занавесками, завывание ветра за окном, приглушенная музыка – все казалось по-утреннему холодным, унылым и бессмысленным. Особенно тягостное впечатление от этих ранних часов было у Наташи, которая жаловалась на головную боль, потерю памяти и никак не могла согреться.