У всех свои демоны - Анна Новикова

даже здоровых людей не обойдутся без его внимания. Практически неизбежно будут травмы, внезапные обострения вроде бы давно забытых хронических болезней и развитие новых. А всё свободное от «острых» случаев время займёт профилактика, профилактика и ещё раз профилактика.

Сегодня до профилактики руки у него не дошли. Утро он целиком посвятил Глории, снова чувствовавшей себя неважно, потом с охоты за заблудившимся «Малышом» привезли Арину, а после, уже под вечер, в медблок заглянул Инка и виновато попросил «что-нибудь от сердца». «Что-нибудь» Мигель дал, правда, не сразу, а через полчаса обследования, и не столько «от сердца», сколько «от нервов»: похоже, главный геолог изрядно переволновался то ли из-за Арины, то ли (Мигель успел повидать всякое, поэтому и этот вариант со счёта не списывал) из-за «Малыша». И это ещё не говоря о приходящих без записи ночных посетителях!

Наутро после вечеринки полосы порошка остались нетронутыми, слегка обиженный робот-уборщик их вымел, а Мигель заколебался, стоит ли рассказывать о случившемся Фа. Себе он верил, но поверит ли ему она? Выставить себя свихнувшимся параноиком было бы не просто неприятно, но и чревато. Если что-то всё-таки пойдёт не так, ему понадобится весь его авторитет в неподмоченном состоянии. Кроме того, было ещё одно обстоятельство. Фа была в числе тех, кто мог открыть любую запертую дверь на базе.

Подсев к Фа за завтраком и для прикрытия и разминки начав разговор о Глории, Мигель уже было решился перейти к ночному посетителю, как в столовую вошёл Эрих и сел напротив них. Делиться своими подозрениями при завхозе Мигель не хотел, оставалось выбрать другой удобный случай, чему врач даже малодушно обрадовался: слишком сильны были сомнения. Так что он радостно ухватился за неожиданную просьбу обычно подчёркнуто-независимого мельхиорца помочь с «пижамами». Монотонная работа руками всегда помогала ему поразмыслить, и к последней «пижаме» Мигель решил пока ничего не говорить Фа: потенциальных проблем от умолчания он видел меньше.

Два часа спустя врач смог в очередной раз убедиться, что даже решение, выглядящее окончательным, может быстро перестать быть таковым. Прибираясь после ночной «инвентаризации», он обнаружил просмотренные тогда более явные следы пребывания в медблоке непрошенного гостя. Из ящика его стола в приёмной пропали лежавшие там две капсулы лёгкого снотворного, которые Мигель приготовил для Глории, если лишение коммуникатора не даст нужного эффекта. Женщине хватило бы и одной, вторую Мигель захватил с собой, задумавшись о чём-то, и решил вернуть её на место позже. Лекарство не понадобилось, и капсулы остались в ящике. Неожиданное приглашение на праздник застало его врасплох, Мигель убрал планшет, глянул на лежащие в том же ящике капсулы, отметил про себя, что надо их всё-таки убрать, но географы его ждали, так что он просто задвинул ящик и запер дверь медблока. Сейчас же в ящике лежал только планшет, а капсулы словно испарились.

Откровенно паниковать повода не было, вреда здоровью даже удвоенная доза причинить не могла, но пропавший препарат это не перевёрнутая коробка, тут вариантов «говорить-не говорить» уже не было. Если вдруг «гостем» была именно Фа, то его естественную реакцию, а именно доложить вышестоящему, она должна была бы просчитать, и если он бы этого не сделал, неминуемо подпал бы под подозрение.

А если это всё-таки не она, то тем более об этом происшествии ей следовало бы знать.

Кабинет у начальника экспедиции наличествовал, но размером был чуть побольше сейфа, для размещения которого он, наверное, и планировался. Помимо сейфа туда влез крохотный стол и два стула. Мигель, усаживаясь, вспомнил свои «владения» и не то возгордился, не то устыдился собственного «богатства».

– Кто-то взял из ящика стола в медблоке две капсулы снотворного, – сходу сообщил Мигель вопросительно смотрящей на него Фа.

– Продолжайте, – безо всякого выражения сказала Фа.

– Вчера после ужина они там ещё лежали, а сейчас там их нет. Медблок был заперт, посетителей за это время не было.

– Препарат сильнодействующий?

– Нет. Одна капсула может помочь успокоиться и уснуть, а может даже и не подействовать. Две будут работать чуть сильнее, но всё равно, немедленного сна от них не случится, разве что у и без того сонного человека. Вреда здоровью от них тоже не будет.

– Тогда зачем?.. – словно саму себя спросила Фа.

Мигель пожал плечами.

– Не знаю. То ли кто-то мучается одновременно бессонницей и стеснительностью, то ли это такая шутка.

– Шутка… Больше ничего не пропало?

– Нет.

– Я думаю, мне не надо снова напоминать вам об ответственности?

– Не надо.

– Рада это слышать. Докладывайте мне, если что-то ещё покажется подозрительным. И поменяйте код на двери.

– Уже.

– Хорошо.

Мигель молча кивнул и вышел. В коридоре он перевёл дыхание: никто не любит гонцов, приносящих дурные вести, а тем более вести, которые непонятно, как трактовать.

– Это уже даже не смешно! Опять «овсянка»!

Громкий голос Кристины, наконец наведшей достаточный для посещения столовой марафет, оторвал Мигеля от воспоминаний о вчерашнем разговоре, и он опустил глаза в свою всё ещё отвратительно полную тарелку. Кстати, «овсянка» и правда не выходила из меню уже которую неделю, и это шло вразрез со всеми рекомендациями по организации питания в автономных экспедициях. И дело было даже не в том, что она, по меткому выражению экспедиционных старожилов, хоть и имела разные вкусы, но была совершенно одинакова на вкус. Просто еда пюреобразной консистенции не очень рекомендовалась для длительного бессменного употребления, хотя, конечно, «овсянка», то есть «Универсальный сбалансированный пищевой концентрат длительного хранения» была удобна. Порошок-концентрат легко разводился водой, не требовал особых условий для хранения, не привлекал вредителей, занимал мало места и содержал в себе все необходимые питательные вещества. Так что для обеспечения экспедиций было принято компромиссное решение: «овсянка» входила в НЗ и аварийные комплекты, а также в небольшом отношении дополняла стандартный рацион, основное же питание было более привычным. Как прочувственно объясняли те же старожилы, «чтобы было что пожевать».

Мигель ещё раз перемешал «овсянку», подумал, а потом решительно (но всё-таки пройдя за спинами сидящих: дурной пример только подай!) отнёс тарелку в мойку. Установив её в лоток, он дождался укоризненного перемигивания автомата, тоже не одобрявшего халтурного отношения к еде, и пошёл искать завхоза.

Эрих сидел на кровати в своей комнате и читал. Мигель второй раз за этот вечер извинился за беспокойство, успев заметить мелькнувшее на отложенном при его появлении планшете название «Унесённые ветром». «Как символично», – подумал врач и напрямую спросил:

– У нас