У всех свои демоны - Анна Новикова

с маяком, работает? – Арина кивнула. – Ну вот и хорошо, значит, найдём. Сегодня уже поздно, темно совсем, а завтра найдём.

– Конечно, найдём, – заверил девушку Хидео. – Как рассветёт, сразу поеду его искать. Вы не возражаете? – обратился он к незаметно вошедшей вслед за Ариной Фа.

– Не возражаю, – ответила Фа. – Без Долгих справитесь? Не хотелось бы его отзывать.

Роман увёз «летучий отряд» геологов (они же, официально, «Первая партия») куда-то на другую сторону планеты. Шафрану с Ником и Дианой, их третьим компаньоном, достался самый сложный фронт работ. Отработав окрестности первой полевой базы, они должны были перебазироваться на пятую базу, но немного не успели со сборами, и туда отправили «бездомного» после землетрясения Сорокина. Шафран с командой же, по решению Инки, перешёл к методу экспресс-обследований: получили прогноз по данным дистанционного зондирования от камеральной группы, загрузили Роману в «грузовик с крыльями» оборудование, прилетели, как-нибудь приземлились, выгрузились, покопали-побурили, прогноз подтвердили (пока камеральщики ошибок не давали), переночевали в грузовом отсеке, загрузились, полетели дальше. На базе они появлялись хорошо, если раз в месяц, да и то только потому, что самолёту требовалось зарядить аккумуляторы и что-нибудь подлатать, или когда перевозки по воздуху требовались куда-то ещё. Хидео не знал, как геологи выдерживают такой режим, свои редкие часы на базе они предпочитали проводить, не отвлекаясь на разговоры от еды, сна или величайшего достижения цивилизации – душа с настоящей водой, а вот Роман за время этого марафона заметно усох и настолько привык к скафандру, что приходил в нём даже в столовую.

– Должны справиться.

А куда ему деваться? Романа и правда лишний раз лучше не тревожить, Шафран за сутки простоя (а быстрее не выйдет) их живьём съест.

– Я напортачила, – сокрушенно сказала Арина по пути в жилой отсек. Вставать нужно было рано, так что, убедившись, что девушка поела, Хидео погнал её спать. – Надо было сразу позвать Александра Ивановича, Кастела или тебя.

– Такая вера, конечно, льстит моему самолюбию, но что бы мы сделали? – резонно возразил Хидео. – Собрали бы пирамиду и поймали «Малыша» в полёте? Так высоты бы не хватило, пришлось бы звать на помощь ещё и Зака с Мозели, а наверх ставить Инку с сачком. А сачками нас, кстати, обеспечить забыли.

– Тебе лишь бы посмеяться, – обиженно сказала Арина. – А тут не до шуток. Кто знает, где «Малыш» приземлился, в тех местах сплошные скалы.

– Предпочитаешь, чтобы я сел на пол, закрыл лицо руками и разрыдался?

– Предпочитаю, чтобы ты относился к жизни серьёзнее!

Хидео как мог ласково улыбнулся.

– Арин… Если бы я относился к жизни серьёзно, я бы давно или спился, или, что скорее, застрелился бы, особенно когда было из чего.

– Давай ты не будешь строить из себя непонятно кого! – рассердилась девушка.

– Давай не буду, – покладисто согласился Хидео.

Зачем ему строить из себя кого-то другого, если ему вполне достаточно себя самого? Арина слишком хорошая, чтобы знать о том, какими плохими могут быть другие люди. Он, например.

Первый раз, когда он убил человека, или, что скорее, несколько людей, особого впечатления на него не произвёл. Просто выстрел из пушки, не очень эффектный беззвучный взрыв и пропавшая с радара точка. Тут же пришлось разворачиваться и отстреливаться от второго корабля, так что ему было не до рефлексии. А как всё закончилось, он даже не сразу понял, за что пьют и с каким почином его поздравляют.

Потом был штурман с грузового корабля, выскочивший на него из какого-то закутка в трюме. Сам Хидео в абордаже не участвовал («Головорезов у меня достаточно, – говорила Бабочка, – мне нужны мозги и пушки»), его позвали помочь перегрузить ящики с чипами, и тут на него набросился этот высокий тощий парень с какой-то трубой в руках. Мельхиорец выстрелил в упор, а потом не раз недоумевал – зачем? Зачем тот вылез из своего укрытия, сидел бы тихо, они бы забрали, что хотели, и ушли, а он остался бы жив.

– Спокойной ночи, – пожелала Арина. Они, оказывается, уже дошли до жилого модуля, а он и не заметил.

– Спокойной ночи, – ответил Хидео.

Арина ушла к себе, а мельхиорец ещё с минуту постоял, потом покачал головой и пошёл в свою комнату. Нет, Арина слишком хорошая, зачем ей знать об изнанке жизни? Ещё несколько месяцев, и они навсегда разлетятся в разные стороны.

Ночью ему снилась Бабочка, а это, как он по опыту знал, не предвещало ничего хорошего.

– Не спать! Сейчас он подойдёт на расстояние выстрела, промажешь, шкуру спущу! Не спать! – снова рявкнула она ему прямо в ухо, и мельхиорец подскочил на постели.

Сердце колотилось как бешеное. Уф… ещё ночь… Чуть успокоившись, Хидео снова лёг, но, как ему показалось, только закрыл глаза, как снова услышал настойчивое:

– Просыпайся! Просыпайся же!

С каких это пор Бабочка говорит таким мягким голосом? Хидео рывком сел на кровати и заозирался.

– А? Что? Арина? Что случилось? Уже утро? Я проспал?

Девушка, уже одетая в скафандр, покачала головой.

– Погода портится, надо ехать.

Хидео кинул взгляд на часы: до рассвета ещё больше часа, но, судя по встревоженному виду девушки, ситуация действительно серьёзная.

– Всегда мечтал покататься по дикой планете при свете фар, – полушутя-полусерьёзно сказал он. – Иди к ангару, я оденусь и догоню.

Около вездехода обнаружился Красин.

– Вам тоже не дали поспать? Доброе утро, – сказал он мельхиорцу.

– Служба, – вздохнул Хидео.

Красин повернулся к девушке.

– Вы бы лучше остались, Арин.

Та упрямо помотала головой и вскарабкалась в кабину. Красин сел рядом с Хидео, и они выехали.

Окрестности базы были хорошо знакомы мельхиорцу, да и местность здесь относительно ровная, так что ехать при свете фар было хоть и сложнее, чем днём, разгоняться Хидео даже не пытался, но вполне терпимо. А когда они доберутся до труднопроезжих территорий, должно уже стать светлее.

Красин молчал, даже не пытаясь рассказывать о происхождении скал, мимо которых они проезжают (а жаль, Хидео с удовольствием бы послушал). Арина на заднем сиденье сопоставляла сигнал с маяка «Малыша» со свежими снимками местности, но выводами пока тоже не делилась – то ли не спешила, то ли они ей настолько не нравились, что о них не хотелось говорить. Нарушать сложившееся молчание Хидео не стал.

Что-то многовато на них