Право на власть - Дмитрий Светлов

– Не волнуйся, я первый заинтересован в выпуске тугоплавкого стекла. Пошли наверх, чайку попьем.

Разговор затянулся за полночь. Неожиданно оказалось очень много важных тем, которые просто некому было поручить. Тот же бисер, ну кто еще поможет стекольщикам наладить выпуск этих крошечных шариков? Простенькое, даже примитивное производство может встать от совершенно незначительной мелочи, которую в нынешний век еще не изобрели.

Драккар практически летел по волнам Онеги, Норманн снова пересекал озеро. На этот раз его целью была река Водла, где недалеко от Пудожского монастыря на Медвежьей горе стояла Вянгинская пристань. Крепость контролировала торговый путь из Архангельска в Новгород, а Кречет – двоюродный брат Федора Даниловича Вянгинского, был там воеводой. С утра речной флот потянулся к Рыбреке, а через день все маленькие кораблики должны собраться в устье Вытегры. Драккар ходко пошел по реке, и вскоре завиднелись бревенчатые стены родового имения с длинной пристанью у берега.

– Правильная служба в крепости! – заговорил Варуч, недавно приехавший из Новгорода старшина корабельщиков и знаток этих мест.

– С чего так решил? – отозвался Норманн.

– Ты посмотри на встречающих – все безоружны, и родственник твой стоит в нарядном кафтане.

– Глазастый, я пока ничего не могу разглядеть.

– То не глаза видят, а зад чувствует! – засмеялся Варуч. – Я здесь не впервой, всех поименно знаю.

– Значит, и тебя задницей учуяли! – отшутился Норманн.

– А то! Не раз зимовал, и черемисов не раз вместе отгоняли.

– Неужели на крепость войной идут?

– Еще как! Каждый год перед ледоходом лезут на стены.

– Совсем оборзели гады! Ничего не боятся! – возмутился Норманн.

– Чего черемисам опасаться? Городов нет, купцов у себя на Вятке не трогают, пойди найди из каких мест пришли разбойники.

– А если подвесить на дыбу?

– Толку-то! Пытали и не раз, называет свою деревню, да где она, в той глухомани не найдешь.

– Федор Иванович, князь Устюжский, от вятичей горькими слезами плачет, меня уговаривал с ним в поход пойти.

– И не думай! Обманет! К тому же бесполезен поход, разбегутся черемисы с вотяками по лесам, обратно с носом вернешься.

– Что, если на Вятке крепость построить?

– Вече не согласится, купцов-то не трогают.

– При чем здесь вече?

– Как при чем, вятские земли входят в Новгородскую пятину.

– В таком случае ждите беды, черемисы обязательно разграбят Хлыновское торжище на Вятке.

– Шалят – что ни год, то набег. Пограбят – да в лес. Потом ищи-свищи, все без толку.

Норманн задумался, рассказ старшины корабельщиков с чем-то ассоциировался, но ничего конкретного в голову не приходило. Вятичи, которые сейчас назывались вотяками, черемисами или бесермянами? Нет, это не то. Новгородская пятина простиралась до Тюмени, и никто из князей никогда не пытался оспорить права Новгорода на эти земли. Да и связываться с Новгородом себе дороже, свои же собственные торговцы яда подсыпят. Если правителю война может дать добычу, то купечество при любом раскладе потеряет прибыль.

– По каким рекам ты ходил в земли черемисов? – Норманн пытался нащупать ускользнувшую мысль.

– Основной путь проходит по Двине, можно по Мезени. Бывает, заходишь в Печору, потом волоком в Вычегду и сюда, на Вянгинскую пристань.

– На Каму ходил?

Есть! Поймал-таки за хвост беглую мысль!

– А как же, там меха хорошие, богатое место.

Надо же, случайное слово выудило из памяти фамилию Пятин, его друг и сослуживец по морскому отряду погранвойск. Парень родом из города Березняки, а служба и дружба на границе хороший стимул поделиться воспоминаниями о «гражданке». Именно от него Норманн услышал о золоте, железе и антраците, осталось найти способ совратить на подвиги новгородское купечество. Нелегкая, прямо скажем, задача, ибо его знания ограничивались перечнем полезных ископаемых, а само место мог указать не точнее, чем «где-то там, на реке Каме».

Варуч лихо подвел драккар к причалу. Не успели корабельщики набросить чалки, как воевода запрыгнул на борт.

– Вот ты какой, мой племяш! – Борис Иванович обнял Норманна. – Наша кровь! Статен! Силен! Сразу видно – из Вянгинских! – Затем повернулся к старшине корабельщиков и добавил: – И тебя, Варуч, рад видеть! Решил на князя работать?

– Так в Новгороде только и разговоров, что про его отвагу да богатую добычу. Вон в Ригу не побоялся забраться и корабли от причала увести.

– Наслышан, наслышан. Мы тут долго судили-рядили, да поверить не могли. Отважен! Сам, в одиночку два самых богатых корабля угнал!

– Да ну вас! Всего-то сукном из Гента гружены.

Его слова вызвали дружный смех.

– Борис Иванович! Хорош у тебя племянник! – сквозь смех выкрикнул один из купцов. – «Всего лишь» два корабля с лучшим европейским сукном!

Замечание только добавило смеха, некоторые даже начали утирать слезы.

– Пошли в крепость, племянник, столы накрыты, отобедаешь, а завтра тронемся в путь-дорогу.

Над причалом грозно нависала высокая стена из ровных, вертикально стоящих бревен.

– Тяжело было вкапывать ряд высоких столбов? – спросил Норманн.

– Вкапывать? – Воевода удивленно остановился. – Ты раньше никогда не видел таких стен?

– Нет, впервые вижу, – честно ответил Норманн.

– Чудно! Пошли наверх, я тебе все покажу и расскажу.

Они прошли через неширокие ворота и по лестнице поднялись на прируб, обошли площадку для лучников и оказались на стене.

– Что у тебя под ногами? – спросил воевода.

– Земля. – Для убедительности Норманн топнул ногой.

– Речной песок, а не земля. Ты видел пеньковую обвязку вокруг бревен?

– Да, семь рядов насчитал.

– Так вот, племяш, сначала делают насыпь, затем связывают и ставят толстые лесины, которые удерживают песок.

– После дождя поведет, ограда быстро завалится.

– Ты посмотри на ширину насыпи. Она в три раза больше высоты, плюс поперечные стяжки врублены венцом.

Норманн внимательно осмотрел необычную конструкцию. Широко – это хорошо, защитникам легко организовать численный перевес в любом месте, и для пращников просторно. Надо же, простое, дешевое и надежное решение защиты удаленных границ.

– Часто приходится бревна менять?

– Гнили нет, песок влагу не держит. Меняем по сроку, на лесинах рубим год, через десять лет меняем на новую.

Норманн еще раз поразился, насколько просто и прагматично поступали наши предки. Дешевый и легкодоступный строительный материал при минимальных затратах труда позволял в кратчайшие сроки построить мощное оборонительное сооружение. Причем стены без проблем выдержат не только удар тарана, но и пушечный обстрел. Понятное дело, за всем этим стоит многовековой опыт жестокой борьбы, и не с лесным зверем.

– Ну что, понял?

– Удивил, никогда бы не додумался до такого варианта строительства!

– В другой раз съездим в Пудожский монастырь, вот где стены по-настоящему неприступны.

– Расскажи!

– Бесполезно, то видеть надо.

– Объясни основную идею. Насколько я слышал, неприступных крепостей не бывает.

– Так и смысла нет такое строить. Если слаб, уйди в тихое место. Если силен, отгони врага, побей на его земле.

– Но здесь никто не хочет идти войной на черемисов, – возразил Норманн.

– Зачем попусту по лесам бегать? У них нет ни городов, ни больших сил. Так, мелкие шайки разбоем кормятся.

Вообще-то его дядя прав. Действительно нет смысла идти войной на лесной народ, зимой они занимаются охотой, летом торгуют да воруют. Сначала должно прийти время межродовой организации, и только после этого возникнут свои города и армии. Для примера та же армия Чингисхана – умер правитель, и родовые племена рассыпались по уделам со своими мелкими войнами и борьбой за право собирать мзду с транзитной торговли.

Борис Иванович расстарался, встретил своего племянника богатым столом, а по меркам двадцать первого века вообще баснословно дорогим. Одной малосольной икры несколько ведер, не говоря о перелетной птице, местных тетеревах и голубях. Окорока и колбасы диких свиней источали умопомрачительный аромат, копченая шейка лося так и просилась в рот, а нарезка из косули манила нежным розовым мясом. О рыбе и говорить нечего! Форель, лосось, ряпушка, минога, стерлядь, килец, корюшка – горы деликатесов в жареном, маринованном, вяленом и копченом виде. Норманн уже привык к современному застолью, где понятие «пир горой» подразумевало обилие еды и множество людей. Стояли и хмельной мед, и пиво, и бражка, но это как приложение, напиться – значит потерять уважение. С пьяницей никто не будет иметь дела, кому нужен ненадежный товарищ в торговле, тем более в дружине.