Затаив дыхание - Дин Кунц

Мерлин уже не бурчал. Подняв голову, навострив уши, он с интересом наблюдал за происходящим.

Вместо того чтобы положить Тайну на пустую собачью постель, Грейди опустил ее рядом с волкодавом. Поднял одну мощную переднюю лапу Мерлина и положил на золотистоглазое животное.

— Место, — приказал он Мерлину.

Уже более суровым тоном, прищурившись на манер Клинта Иствуда, отдал ту же команду Тайне. Вытянул руку, обвиняюще нацелил на нее палец.

Она склонила голову направо.

Грейди отвернулся от нее. И уже пересекал комнату, чтобы забрать Загадочного и эту чертову обезьянку, когда Мерлин и Тайна пробежали мимо него и запрыгнули на кровать.

Загадочный сунул обезьянку под подушки Грейди. С выражением блаженной удовлетворенности собака и два белоснежных существа каким-то образом свернулись друг вокруг друга.

Волкодав и его команда наблюдали, как Грейди выключает лампу на прикроватном столике. Наблюдали, как он выключает верхний свет.

Оставив включенной лампу у большого кресла с откидной спинкой в стиле Стикли, Грейди прошел в стенной шкаф, чтобы взять подушку и одеяло.

Уютно устроившиеся на его кровати, животные подняли головы, когда он вышел из стенного шкафа, и провожали его глазами, пока он шел к креслу. Их совершенно не смутил брошенный на них его мрачный взгляд.

Грейди сел в просторное кресло, которое смастерил в прошлом году. Вытянул ноги, положив их на скамеечку.

Троица внимательно наблюдала за каждым его движением.

Смотрели, как он устраивается в кресле, поправляет подушку, накрывается одеялом. Постель из кресла получилась достаточно удобная, а ему надоело носить взад-вперед эти живые плюшевые игрушки.

— Для вашей информации… — вся троица не отрывала от него глаз, хотя он не стал бы клясться, что им не терпится услышать продолжение, -…я полагаю все это мятежом. Настоящим мятежом. И утром будут приняты дисциплинарные меры.

Он выключил лампу у кресла.

Цветные глаза, казалось, плавали в темноте.

— Вижу, вы наблюдаете за мной.

Глаза не моргали.

— Я рассчитываю на тебя, Мерлин. Не дай им съесть меня во сне.

Сев за компьютер в кабинете на первом этаже, где располагалась лечебница, Камми написала электронные письма доктору Элеоноре Фортни из Школы ветеринарии Университета Тафта в Норт-Графтоне, штат Массачусетс, и доктору Сидни Шинсеки из Колледжа ветеринарии Сельскохозяйственного и механизаторского университета Техаса. К письмам она «прицепила» фотографии Загадочного и Тайны.

Элеонора Фортни, известный зоолог, специалист по внутренним болезням и хирург, месяц читала лекции в Колледже ветеринарии и биомедицинских наук Университета Колорадо в Форт-Коллинзе, когда Камми училась на последнем курсе.

Она входила в число студентов, которые получали высокие оценки в каждом из семестров, а потому имела право на гарантированное место на всех лекциях профессора Фортни, плюс приглашение на три собеседования тет-а-тет, которые многому ее научили.

Когда месяц в Форт-Коллинзе подошел к концу, Элеонора Фортни предложила Камми трехгодичный контракт на участие в проекте по исследованию раковых заболеваний у собак, который она возглавляла. Проект этот финансировался выпускниками Университета Тафта, поэтому с деньгами проблем быть не могло.

Возможность заняться исследованиями, которые в будущем могли спасти жизнь бессчетному числу собак, влекла Камми, но в итоге она все-таки отказалась: слишком долго мечтала о том, чтобы служить животным не в научно-исследовательской лаборатории, а непосредственно, избавляя их от повседневных страданий. Ей хотелось лечить животных, чьи клички она знала, которым могла посмотреть в глаза.

С Элеонорой она тем не менее оставалась на связи, они стали подругами, которые рассматривали свою работу не только как профессию, но и видели в ней призвание. Будь Загадочный и Тайна уникальными мутантами, Элеонора, с ее глубокими знаниями зоологии, смогла бы определить основные характеристики, идентифицирующие вид, к которому они принадлежали.

У Сидни Шинсеки Камми проработала год после защиты диплома, оттачивая мастерство хирурга. Этот милый старый ворчун был блестящим диагностом, знания, опыт и интуиция которого позволяли точно определить болезнь по нескольким, далеко не очевидным симптомам.

Отправив электронные письма, Камми покопалась в нескольких зоологических архивах, доступ в которые не требовал особых усилий, сосредоточившись на существах с необычайно большими глазами, ведущих ночной образ жизни.

У ай-айев[23], обитающих в тропических лесах Мадагаскара, глаза не выглядели бблыиими, чем в реальности. На фотографиях они получались ярко-оранжевыми, и этот цвет их оптически увеличивал. В любом случае, с большущими ушами и вытянутой мордой, эти обезьянки не заняли бы высокое место в рейтинге «самое красивое млекопитающее» на канале «Планета животных».

Глаза галаго[24] выглядели куда ббльшими, чем у ай-айев, учитывая их значительно меньшие головы, но, разумеется, не шли ни в какое сравнение с глазами новых друзей Мерлина.

Лори[25], обитатели Южной и Юго-Восточной Азии, также могли похвастать большими глазами, если принимать во внимание размер головы, но, конечно, не могли сравниться с Загадочным и Тайной. Жили они на деревьях, питались ящерицами и насекомыми, и самый большой лори весил каких-то четыре фунта.

Камми думала, что не сможет уснуть после этого вечера, принесшего столько впечатлений, но вскоре начала очень уж часто нажимать не на те клавиши и кликать мышкой не туда, а потому выключила компьютер. Когда без сил упала в кровать без десяти два, комната начала медленно вращаться, словно карусель… карусель, и все прекрасные лошади смотрели в одну сторону, в сторону гор и темнеющего неба, и иногда что-то пролетало сквозь день, что-то такое гигантское, что Камми чувствовала его присутствие, однако оно оставалось невидимым, а если не было невидимым, то увидеть его можно было лишь периферийным зрением, только краем глаза…

Прохладная и сухая калифорнийская ночь — идеальное время для пеших походов с рюкзаком на спине.

К западу от шоссе темная земля спускалась к океану, который Том Биггер мог видеть только потому, что луна проложила по нему атласную дорожку, а прибой белой полосой окаймлял галечный берег.

На востоке лежали холмы, силуэты которых просматривались на фоне звездного неба. На склонах серебрилась выжженная за лето трава. На лугах, подступавших к обочине, кое-где высились раскидистые дубы.