Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

— Горизонт быстро проясняется, сэр.

— Именно так. — Мак-Дональд положил на колени пистолет и вынул из куртки массивные очки с толстыми линзами. Он поднес их к глазам и осмотрел через ветровое стекло местность впереди.

— Еще слишком темно, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, эфенди, — заметил водитель.

— Не для этой милой штучки, — пояснил англичанин.

Тем временем тусклый лунный свет высветил очередной поворот, и водитель, скосив глаза, притормозил массивный автомобиль. Дорога, простирающаяся перед ними, исчезала во мгле.

— Еще пара километров, и мы достигнем спуска в Джейбель Шем, сэр. Я должен снизить скорость — дальше начинаются многочисленные повороты, дорога усеяна камнями.

— Ах, Боже ж ты мой! — проревел Мак-Дональд, вглядываясь вперед сквозь инфракрасные очки. — Съезжай с дороги. Быстренько!

— Что, сэр?

— Делай, что я сказал! Вырубай двигатель!

— Выключить мотор?

Водитель направил машину вправо. Склонившись над рулем, он торопливо повернул его, пересекая глубокую колею. Дальше надо было избежать столкновения с низкорослыми деревцами, которые были едва видны в призрачном свете луны. Последние метры, которые машина, прежде чем остановиться, прошла по траве, сопровождались немилосердной тряской, низкорослые деревца терзали ее днище.

— Сэр?

— Спокойно! — прошептал упитанный англичанин, спрятал инфракрасные очки и взял в руки оружие. Левой рукой он потянулся к двери, чтобы открыть ее, но вдруг остановился.

— Когда дверь открывается, в салоне автоматически зажигается свет?

— О, да, сэр, — ответил водитель, указывая на лампочку наверху. — Это верхний свет, сэр.

Мак-Дональд ударил стволом пистолета по плафону на потолке.

— Я выхожу, — прошептал он. — Оставайся здесь и сиди безвылазно. Пока я тебе не прикажу, не выходи хоть до Судного дня. Попробуй только пикнуть, и мертвее тебя не будет никого. Дошло?

— Осмелюсь доложить, дошло. Только я хочу спросить, почему я должен это делать?

— Там впереди, на дороге, есть люди — не знаю, трое или четверо. Я рассмотрел только смутные очертания. Они передвигаются по этой дороге, и передвигаются быстро.

Англичанин открыл дверцу и неуклюже выбрался наружу. Пригибаясь как можно ниже, он торопливо преодолел двадцать футов по заросшей травой обочине. Темный костюм и черная шелковая рубаха делали его неразличимым во тьме. Он опустился возле пня, положил оружие справа от себя на скрюченный ствол дерева и снова оседлал нос инфракрасными очками. Мак-Дональд смотрел на дорогу, отыскивая приближающиеся фигуры.

Голубой! Это точно был Азра. Без бороды, но все равно не узнать его было нельзя. Самый молодой член Совета, брат Зайи Ятим, мозг Совета. Человек слева от него… Мак-Дональд никак не мог вспомнить его имя. Англичанин изучал фотографии, потому что они могли помочь ему преодолеть путь к безграничному богатству. У этого, самого страшного террориста с двадцатилетним стажем, какое-то еврейское имя… Йозеф? Именно так, Йозеф. Он прошел подготовку в Ливии после бегства с Голанских высот. Но кто это слева от Азры? Сфокусировав поточнее очки на прыгающем лице, англичанин почувствовал себя сбитым с толку. Бегущий человек был почти такого же возраста, что и Йозеф, но в посольстве было мало людей старше тридцати лет по причине, хорошо известной в Бахрейне. Сопляками, горячими головами, фанатиками манипулировать несравненно легче, чем людьми зрелого возраста. Потом Мак-Дональд заметил то, что должен был заметить с самого начала: трое были одеты в тюремную одежду. Что за ерунда! Неужели это были именно те люди, на встречу с которыми направилась Калехла? Если это так, то все становится еще более запутанным, еще более непонятным. Эта сучка из Каира работает на врагов! Информация о ней только поступила в Бахрейн, и необходимо было уточнить, насколько она достоверна. Вот поэтому-то он и «пас» ее, неоднократно говорил об интересах его фирмы в Омане, о том, как пугают его неблагоприятные обстоятельства и как бы он хотел направиться туда со знающим спутником. Она проглотила наживку, приняла его предложение, но настояла на том, что побудет какое-то время в Каире, а когда возникнут некие обстоятельства, полетит вместе с ним. Следовательно, цель ее полета была особенной, приуроченной к какому-то значимому событию.

Он созвонился с Бахрейном, и ему приказали продолжать наблюдение. Но в хаосе Маската она выскальзывала из-под наблюдения. Черт! В аэропорту ей удалось скрыться. Имела ли она какие-нибудь контакты с врагами? А если имела, то связано ли это с сегодняшним событием — бегущими по дороге заключенными?

Из множества намеков и полунамеков возникало подозрение, очень быстро переросшее в уверенность.

Да, судьба больших денег зависит от того, что произойдет на протяжении ближайших часов. Он пришел к заключению: необходимо решить загадку Калехлы, а ответ, в котором он так отчаянно нуждался, находится в самом посольстве. Но не только в деньгах было дело. Если эта сучка замешана в чем-то ужасном, а ему не удастся остановить ее, то гнев Бахрейна будет страшен. Махди не прощает ошибок.

Во что бы то ни стало надо пробраться в посольство.

«Локхид С-130 Геркулес» с израильскими опознавательными знаками летел на высоте тридцати тысяч футов над восточной частью пустыни Саудовской Аравии в районе Эль-Убайла. Курс пролегал от Хеброна, через Красное море — и далее к югу, вдоль Египта, над Суданом и Саудовской Аравией. Над Хамданой курс менялся, самолет направлялся к северо-востоку. Затем машина должна была заправиться и полететь обратно, но уже без пяти пассажиров. Они размещались в грузовом отсеке, пять солдат в гражданской форме; люди, которые специализировались в операциях по спасению людей, предупреждению саботажа и убийств. Среди них не было никого старше тридцати двух лет; все они свободно владели еврейским, арабским и английским языками. Это были отлично тренированные парни с молниеносной реакцией; загоревшие во время тренировок в пустыне, дисциплинированные, умеющие принимать мгновенные и безошибочные решения. Каждый из них имел свой личный счет к врагам, так как то ли они сами, то ли члены их семей пострадали от террористов. И хотя они пытались улыбаться, в глубине глаз затаилась горечь и ненависть.

Они сидели, склонившись вперед, на скамье в самолете, держась за лямки парашютов, которые недавно надели. Четверо из них беседовали, один сидел молча. Человек, который молчал, был их руководителем. Он сидел, глядя перед собой отсутствующим взглядом. Ему было под тридцать; золотистые волосы его выгорели под жарким солнцем. У него были карие глаза, скуластое лицо, массивный еврейский нос и тонкие, плотно сжатые губы. Этот человек не отличался от товарищей ни возрастом, ни внешностью, но по выражению лица, по взгляду чувствовалось, что это — лидер.

В Оман их направили по приказу Высшего совета обороны Израиля. Их шансы на успех были минимальны.