Объединенная нация. Феномен Белорусии - Юрий Шевцов

Президент – порождение аварии?

Своеобразное положение традиционных региональных элит приднепровских областей, превратившихся в просителей внешней помощи для своих территорий из и так нищих иных регионов Беларуси, также способствует в перспективе смычке интересов преступного мира и этих элит.

Политический контроль над ситуацией в чернобыльской местности находится ныне в руках традиционных постсоветских элит. Однако поддержание стабильности в этом регионе требует приспособления этих элит к сугубо местному социуму. Именно для чернобыльских местностей РБ характерны наиболее глубокие ностальгические настроения о временах бывшего СССР и наиболее жесткое неприятие рыночных реформ. Это вполне естественно для общества оставшихся здесь стариков, нуждающихся в социальной опеке, и тяжко пьющих колхозников.

Чернобыльская зона в стабильном положении еще длительное время будет генератором антиреформистских, конфликтных по отношению к окружающему миру настроений и политических движений, а в нестабильном состоянии – может превратиться в опору мощных мафиозных структур. Нормальное, неконфликтное по отношению к Западу и ко всему окружающему миру развитие Беларуси невозможно без интенсивной помощи извне для ликвидации последствий аварии с тем, чтобы остановить консолидацию деградированного асоциального социума на трети своей территории.

Одно из последствий появления внутри чернобыльского ареала политически самостоятельных благотворительных организаций – быстрое формирование из числа детей особой культурной группы, чей духовный опыт, образовательный уровень и связи могут привести в будущем к острому конфликту поколений. Свыше десяти лет ежегодно за пределы Беларуси на оздоровление сроком до двух месяцев отправлялось только по линии благотворительных организаций до 60 тыс. детей. Как правило, дети отдыхали на Западе. Чаще всего в Германии и Италии. Нередко непосредственно в семьях. В зонах с высоким уровнем радиации (от 15 Ки/км2и выше) практически все дети школьного возраста хотя бы по одному разу побывали на Западе. Нередко в течение года около половины школьников из той или иной школы отправлялись на Запад. Нормой стали прямые связи между детьми и семьями, принимающими их на Западе. Проконтролировать эти связи достаточно сложно.

На Западе дети оказывались в семьях с высоким уровнем образования, дохода и социального положения. Уже сам контраст между жизнью на Западе и в родной деревне влиял на внутренний мир детей в сторону иного, чем у их родителей, восприятия действительности. Контраст между деградированным социумом в чернобыльской зоне и возможностями, имеющимися у детей, при определенных обстоятельствах может обернуться сложной политической проблемой. Причем не только для Беларуси, но и для Западной Европы. Чернобыльская молодежь уже сегодня пополняет ряды «зеленых» организаций. Нельзя исключать пополнения за счет некоторых представителей этой социальной группы радикальных течений в «зеленом» движении. Прецеденты подобного рода уже есть.

Чернобыльский социум в любой его форме является источником нестабильности для окружающего мира. Большая часть этого социума находится на территории Беларуси.

Поэтому именно те процессы, которые проистекают в белорусском Поднепровье, определяют качественные характеристики внутри этой общественной группы. Вес чернобыльцев в рамках Беларуси столь велик, а их проблемы настолько неразрешимы силами одной лишь Беларуси, что можно говорить о возможности медленной трансформации всей Беларуси в «чернобыльское» общество. Безусловно, подобная тенденция будет вызывать сопротивление тех социальных групп и регионов, которые оказались не затронуты непосредственно последствиями аварии. Интересы чернобыльцев далеко не всегда стыкуются с интересами иных групп населения Беларуси и иных региональных элит.

Эти противоречия сегодня проявляются, в частности, в проблеме адаптации беженцев и вынужденных переселенцев из чернобыльской зоны на чистых территориях, а также в отношении общества к ликвидаторам. Опыт переселения людей небольшими группами в сельскую местность и небольшие города оказался практически полностью неудачным. Местное население встречает переселенцев отчужденно. Часто озлобленно. Воспринимает их виновниками своих материальных трудностей, винит за полученные льготы и особенно жилье. Также важно и то, что чернобыльцы в массе своей до аварии относились к специфичным региональным культурам.

Региональные культуры населения чистых зон практически всегда очень отличны от Поднепровья и Восточного Полесья. В чистой зоне остались католические аграрные районы северо-западной Беларуси, очень религиозные, близкие по диалекту к украинскому языку районы Брестской области с заметной традицией неприятия русских и восточных белорусов. Адаптация же чернобыльских беженцев в относительно близкой им по культуре восточной части Витебской области затруднена общим относительно низким уровнем развития сельского хозяйства в этом регионе и его небольшими размерами.

Усиление миграции чернобыльцев в западно-белорусскую деревню и Западную Беларусь ведет к появлению здесь особой устойчивой социальной группы изгоев, находящихся в сложных отношениях с местным населением. С другой стороны, эта социальная группа может выполнить функцию опоры республиканских властей относительно местных элит. Особенно важно последнее обстоятельство относительно потенциально несколько «антиминской» по политической ориентации северо-западной части Беларуси с заметной долей католического населения. Концентрация чернобыльских мигрантов в ряде городов этого региона – в Молодечно, Лиде, Гродно прежде всего – способна выступить эффективным противовесом потенциальному местному католическому движению. В этом направлении логично ожидать и действий белорусского руководства в случае реанимации внимания со стороны государства к чернобыльским проблемам и новой волны санкционированных государством миграций чернобыльцев в чистые зоны.

Пока же чернобыльская миграция оказывается более-менее устойчивой и массовой только в крупных городах, где чернобыльцы могут растворяться в общей массе городского населения. В некоторых случаях массированное жилищное строительство жилья для чернобыльцев привело к возникновению своеобразных «чернобыльских гетто» – районов, населенных в основном переселенцами. В этих районах уже заметно серьезное политическое влияние именно чернобыльских общественных организаций.

Адаптация ликвидаторов в чистых зонах менее болезненна, чем переселенцев, но комплекс проблем, с которыми ликвидаторы сталкиваются на местах, примерно тот же: проблема льгот, лечения, жилья для них входит в острое противоречие с интересами местного населения и местных элит. Подобно чернобыльским переселенцам, среди ликвидаторов заметна тенденция к созданию собственных общественных организаций, выполняющих функции профсоюзных и даже политических. Часть организаций ликвидаторов действует совместно с общественными структурами чернобыльцев. Особенно хорошо это заметно на примере фонда «Дети Чернобыля».

Также заметна тенденция к солидарным действиям относительно органов власти вместе с чернобыльцами и ликвидаторами организаций, защищающих интересы инвалидов. Конечно, многие из них действуют и самостоятельно, однако в целом уже выделилось ведущее ядро общественных структур всех трех направлений, которые действуют вместе. Ведущая роль в этом совместном движении принадлежит именно чернобыльцам. При определенных обстоятельствах это движение может быстро превратиться в массовое движение обездоленной и больной части населения за выживание. Любые попытки в Беларуси начать реформы либерального типа за счет действительного сокращения программ помощи чернобыльцам и инвалидам, любая попытка распространить в Беларуси идеологию самовыживания, идеологию последовательного индивидуализма, идею своеобразного «хуторянства» по типу того, как сделано в странах Балтии, обязательно спровоцирует быстрый рост общественных организаций в поддержку больных людей. Эти организации смогут так же быстро превратиться в широкое политическое движение.

Неготовность мира к чернобыльской субъектности

Последствия чернобыльской катастрофы в Беларуси привели к коренной трансформации белорусской политической и идеологической сцены. Чернобыльцы своим движением не позволят никакой власти культивировать в Беларуси тип слабого государства. При определенных предпосылках эта чернобыльская энергия может быть использована и ради оправдания агрессивной внешней политики на некоторых направлениях.

Чернобыльцы сегодня – одна из наиболее подвижных групп белорусского населения. Миграция чернобыльцев в те или иные местности может быть спровоцирована распоряжением республиканского руководства выделить средства из чернобыльских фондов на строительство жилья концентрированно в том или ином месте. Так или иначе, население покидает и будет покидать Чернобыльский регион. Отсюда одна из важнейших проблем для безопасности Беларуси – куда направить эти, еще поддающиеся регулированию потоки чернобыльской миграции. Если точнее: в какие города отправить чернобыльцев. Создается впечатление, что любая попытка местных элит в Беларуси использовать автономистские лозунги уже в начальной стадии может быть осложнена концентрацией миграции чернобыльцев именно в этот регион.