Совсем другие истории - Надин Гордимер

— Что это? — вдруг воскликнул Арвин, поспешно натягивая халат, — инстинктивная реакция голого человека на резкий звук.

Кто-то звонил, пронзительный пип-пип скальпелем распорол тишину.

— Это мой телефон, — ответила Хелла, протягивая руку и нажимая кнопку ответа. — Да?

— Мне нужны Раты, — сказал голос в трубке. — Это Док.

— Торговец, — прошептала Хелла Арвину одними губами, потом увеличила громкость динамика и спросила: — Все еще в силе?

— Даже быстрее, чем я думал. Можете приехать завтра. Скажем, в шесть?

Это было как гром среди ясного неба, весь мир словно окунулся в безмолвие. Лицо Арвина застыло бледной маской сомнения.

— Почему так быстро? — спросила Хелла в ответ на подозрительный взгляд Арвина.

— Мост будет свободен, и вам будет проще найти нас.

— Мы не станем искать вас, — внезапно заявил Арвин, обращаясь к маленькой бесстрастной трубке телефона. — Вы сами найдете нас — в Элмо. На автостоянке возле вокзала. Мы будем на красном пикапе.

В трубке воцарилось молчание, потом озадаченный голос спросил:

— На каком еще пикапе?

— В нем мои приборы. Я хочу сделать несколько тестов.

— Может, вы все-таки выйдете на поверхность?

— В Элмо, — отрезал Арвин.

Последовало не столько даже молчание, сколько густая, пропитанная почти слышимым испугом пауза. Казалось, на том конце провода кто-то очень тихо совещается не то сам с собой, не то с кем-то еще, — долгая шепчущая тишина.

— О’кей, — сказали наконец в трубке.

— Откуда ты знаешь Элмо? — уже потом поинтересовалась Хелла.

— Я бывал там лет двадцать назад. Наша уборщица жила в Элмо. Тогда это были трущобы. Думаю, там все не так уж изменилось.

С моста Восточный берег показался им более зеленым, плотно застроенным и безлюдным, чем двадцать лет назад. Их снова переполняла надежда. Впереди над горизонтом вставало солнце — все тот же пыльный бриллиант, который они созерцали вчера вечером с балкона, только перевернутый, огромная лепешка сияющей пыли медленно возносилась в окружении облаков, казавшихся утомленными и несвежими. Но там были деревья, и высокая трава, и дома в старом стиле, и заборы были низкими и не щерились, как оскаленные пасти; а еще были пустые улицы — и, вопреки ожиданиям, никаких дикарей и Скелетов.

— Прямо как дома, — пошутил Арвин.

Хеллу всегда нервировали его шутки: это означало, что он не смотрит на дорогу.

Тем временем они доехали до конца эстакады; шум мотора, отражавшийся от росших на обочине деревьев, внезапно прекратил барабанить по стенкам пикапа, и появилось новое приглушенное эхо — от необитаемых, лишенных окон домов, выглядевших как глухие крепостные стены. Там, где они меньше всего ожидали его увидеть, возле парапета набережной и знака, указывавшего дорогу на Элмо, обнаружился пропускной пункт с полицейским в придачу. Арвин сбросил скорость и почти подполз к шлагбауму.

— Привет! — Офицер оказался довольно дружелюбным, но даже не попытался поднять защитный стальной сетчатый барьер. В свое время такими останавливали танки, бронетранспортеры и уличных торговцев.

Полицейский улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы разглядеть номера. На жетоне было выгравировано его имя: Силли. В контрактной полиции он явно оказался по случаю. Ботинки у него были грязные, а жетон слегка погнут. Эти новички всегда работали сверхурочно: платили им гораздо хуже, чем государственным служащим.

Однако Арвина присутствие полицейского успокоило, особенно когда он вышел из пикапа и увидел ребенка.

Он сидел в будке КПП на низенькой табуретке, но даже так его ножки не доставали до земли. С какой-то маниакальной жизнерадостностью он колотил пятками по дереву, выколупывая на стене надпись: ЧОРТОВЫ ПСЫ.

— Куда направляетесь?

Арвину не хотелось разговаривать. Он помедлил с ответом, глядя на ребенка и чему-то улыбаясь.

— Я вас спрашиваю ради вашего же блага, — произнес полицейский.

— В Элмо. А что, здесь есть ограничения на передвижение?

— Сегодня нет. Но будьте осторожны. — Дулом автомата он указал на заднюю часть пикапа. — Груз есть?

— Нет, я пустой, — ответил Арвин. — Я смотрю, у вас появился маленький помощник.

При этих словах лицо ребенка неожиданно потемнело, а пухлые губы раздвинулись, обнажая выступающие зубы. Это были совсем новые зубы, едва выросшие; они теснились во рту и казались слишком большими и чужими.

— Ну да, — сказал полицейский и взмахом руки отпустил их.

Выехав на поверхность, они увидели местных — это были дети, скорее всего, отпрыски Скелетов и Троллей. И в мусоре они не копались, как почему-то принято было считать внизу. Они выглядели как нормальные дети с той стороны реки, просто вышедшие поиграть на улицу, хотя, пожалуй, были гораздо младше. Хелла слышала жуткие истории о торговцах, которые хватали их прямо на улице под лозунгом: «Мы не похищаем, а спасаем». И тогда бесплодные семьи получали склонных к насилию, больных и не поддающихся контролю приемышей, которых потом все равно отбирали и уничтожали.

— Я постараюсь все сделать побыстрее, — сказал Арвин, заруливая на стоянку. К ним уже спешила целая толпа.

Мужчину в рубашке и брюках цвета хаки (вероятно, это была военная униформа старого образца) окружал десяток детей, в основном мальчиков, не старше двенадцати-тринадцати лет. Некоторые провожали Арвина и Хеллу внимательными и тревожными взглядами, пока те въезжали на стоянку и парковались. Остальные играли. Один из мальчиков был в наушниках и держал в руках джойстик от игровой приставки. Почти все шумели и громко кричали: собственно, по их еще не сломавшимся голосам Хелла и смогла определить возраст. Зубы у всех были слишком большими и неровными, они не помещались во рту. Самым отвратительным Хелле показалось в них именно это: взрослые зубы в маленьких десятилетних челюстях.

Арвину сразу не понравился этот чужак, окруженный детьми, словно хозяин цирка — своими уродцами, но Хелла при виде малышей, таких внимательных и шаловливых, похожих на тех маленьких собачек, которые у них были, вновь почувствовала прилив надежды.

— Я Док, — сказал мужчина в хаки, проталкиваясь вперед через толпу детей. — Документики можно?

Он был старше, чем они ожидали, — наверное, даже слишком стар, чтобы быть отцом кого-нибудь из детей, но никогда нельзя знать наверняка.

Пока Арвин показывал документы, мальчик с тонкими зеленоватого оттенка волосами подобрался поближе и не отрываясь смотрел на телефон, висевший у него на запястье. У него зубы тоже не помещались во рту; когда он смотрел на Арвина, они торчали вперед, словно у бульдога.

— Я на открытой линии, — предупредил Арвин, показывая телефон. — Давайте сюда ребенка. Я должен сделать несколько тестов.

Док уселся на скамейку и достал собственный телефон. Несколько детей не сводили с него глаз.

У самого взрослого — не старше тринадцати — были длинные волосы; огромные, словно снятые с кого-то другого дорогие ботинки были ему велики, и рубашка доходила до колен, словно платье. Рядом стояла маленькая девочка. Не глядя на нее, он потянулся назад и крепко схватил ее за руку. Затем медленно повернулся и насмешливо уставился на нее в упор, словно ожидая, что она закричит от боли. Малышка сжала зубы и сморщилась, но промолчала.

Док видел, что происходит, но ничего не сказал.

Детям явно было жарко и скучно и хотелось пить, они нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Хелла подумала о чужой воле, которая удерживала здесь их всех, и вспомнила ребенка на КПП, выцарапывающего ЧОРТОВЫ ПСЫ на стенке полицейской будки.

— Эти все тоже на продажу? — спросила она.

Она сказала это очень тихо, чтобы услышал только Док, но стоявший рядом с ним мальчик тоже расслышал. Он со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и бросил на нее быстрый взгляд, полный такой злобы, что от испуга у Хеллы перехватило дыхание.

— А вот и ваш, — сказал Док.

Взгляд Хеллы перебегал с одного зубастого малыша на другого, когда она почувствовала, что кто-то схватил ее за ногу. Посмотрев вниз, она увидела совсем маленького мальчика. У него были удивительно яркие глаза, он пытался обнять ее и тянул вверх свои маленькие ручки. Ребенок был крупнее, чем она ожидала, но все-таки гораздо младше других детей и от этого казался прелестным и трогательным.

— В отличной форме, — услышала она голос Дока. — Метис. Родители не могут содержать его. Им нужны деньги. Три года — отличный возраст.

И снова у нее в голове промелькнуло: «Кто мы такие, чтобы так вот распоряжаться чужой судьбой?» А потом в воображении возникла картина детской, для которой они уже купили кроватку, высокий стульчик, весы, лошадь-качалку, целый шкаф игрушек, подушки, одеяльца и чучела животных, — все это напоминало об их неоднократных попытках обзавестись ребенком. Хелла знала, что всегда была сентиментальной. Думая о ребенке, она всегда представляла, как будет его кормить, одевать, ласкать, учить ходить и говорить. Ему оказалось именно три, и это был знак — к ним пришел тот самый ребенок, которого они начали искать три года назад, когда избавились от своих последних животных.