Счастье любой ценой - Айрин Лакс

Мама повздыхала, но всё-таки отпустила меня, пожелав счастливого пути.

— Ну, с богом! — перекрестился сосед, заводя мотор.

Стоило нам проехать середину пути, как на трассе начало мести.

— Накаркал! — мрачно заявил сосед. — Вот всегда так… Чуйка у меня работает… Отлично! Как знал, что не стоит ехать!

— Может быть, успеем? — осторожно поинтересовалась я.

— Успеем! Я тебя, милая, отвезти в город успею, а вот обратно сам уже не сунусь!.. Трассу перекроют! — сказал сосед и выматерился.

Так и получилось. Буран налетел словно из ниоткуда и только усиливался. Последние километры автомобиль соседа полз со скоростью улитки. Видимость была почти нулевая. До аэропорта дядя Коля меня отвёз и хмуро попрощался, потому что не надеялся вернуться домой в этот же день.

До Володи я не могла дозвониться. Наверное, он был в самолёте и отключил телефон.

Диспетчер сообщил, что рейс из Москвы задерживается.

Я села в зале ожидания, приготовившись ждать.

Мне пришлось сидеть долго в зале ожидания, набитом до отказа. Все рейсы отложили из-за погодных условий. А тот самолёт, на котором вылетел Владимир, сейчас не мог приземлиться из-за плохой видимости.

Я остановилась у огромного окна, вглядываясь в тёмное небо. Мне вдруг стало страшно. Воображение само нарисовало жуткую картину, в котором самолёт безостановочно кружит над аэропортом, а потом падает из-за того, что кончилось топливо.

В воображении щёлкали картинки с обломками самолёта. Тающий снег… Дым и копоть…

«Это всё дурные мысли», — пыталась успокоить я себя.

Но меня уже накрыло плотным колпаком страха и такой безысходностью, какой я не чувствовала даже после смерти Славки.

Я не могла заставить себя разжать пальцы и отойти от холодного стекла, в которое я упёрлась лбом, чтобы немного остудить пылающую кожу и успокоить мысли.

А они, как назло, были одни и те же.

Дым и копоть. Огонь. Тающий снег на крыльях бумажного журавля. Бумага, мокрым комком падающая вниз.

Некоторым птицам после одного падения больше не суждено летать.

Глава 37. Янина

Вечер плавно перетёк в ночь. Мне казалось: тягучему ожиданию не будет конца.

Но буран немного улёгся. Самолёт всё-таки приземлился. Помещение аэропорта словно всколыхнулось от толпы, начавшей двигаться как по мановению волшебной палочки.

Снова сразу стало шумно, гулко и очень тесно.

Я словно очнулась, стараясь разглядеть Владимира среди прибывших.

Я заметила его ещё издалека. Он остановился, доставая телефон. Сосредоточен и спокоен, как всегда.

Володя даже не стал смотреть по сторонам, сразу начал звонить. Мой телефон завибрировал в кармане зимней куртки. Я торопливо пошла к Володе, чувствуя, что ноги вот-вот ослабеют.

Казалось, что я не дойду до него, и идти к нему точно не стоит.

Сердце громыхало, как молот по наковальне. Толпа и всё кругом казались размытыми. А в фокусе был только Володя, нахмурившийся и сурово поджавший губы.

Я остановилась сбоку от него. Но не смогла ничего сказать, только дёрнула за рукав пальто.

Володя раздражённо обернулся. При виде меня его лицо мгновенно изменило своё выражение. Он торопливо сунул телефон в карман и застыл, не зная, как поступить.

Кто-то из проходящих задел меня локтем, подтолкнув вперёд.

Оставшееся расстояние между нами я преодолела быстро и легко.

Так естественно, будто это единственно правильное из всего, что есть. Шагать навстречу, утыкаться лицом в широкую грудь и запускать руки под полы мягкого пальто, чтобы согреть замёрзшие пальцы. Сразу окутывает приятным и пряным теплом, гулкими ударами быстро бьющегося сердца.

Снаружи гомон толпы баюкает белым шумом.

Я замерла, прижавшись всем телом.

Владимир опешил на мгновение, но потом опустил руки, обнимая меня за плечи.

— Опоздал. Не люблю опаздывать. Долго ждала?

— Очень. Мне казалось, что самолёт разобьётся… — выдавила я из себя. — И ты вместе с ним тоже.

Последние слова я произнесла так тихо, что еле услышала их сама. Но Володя услышал. Он смахнул слезинки со щёк, усмехнувшись.

— Как оказалось, я неубиваемая зараза. Несмотря на все пожелания мне сдохнуть.

Я тут же проглотила свои слёзы, а лицо обожгло краской стыда. С моей стороны было очень некрасиво говорить ему такие слова в прошлом. Сейчас мне хотелось откусить язык самой себе за это.

Я отстранилась от Володи, понимая, что, должно быть, выгляжу очень глупо.

— Не обижайся, Янина. На правду нельзя обижаться. К тому же я не только тебя имел в виду. Ну, улыбнись хотя бы немного? — пожурил меня Владимир, приобняв за плечи. — Ты налегке?

Я поискала рукой ремешок. Сумка с документами и деньгами была при мне. А вот небольшой чемодан я оставила… Я принялась искать его, пытаясь вспомнить, где видела в последний раз.

— Чемодан потеряла…

Владимир оживился.

— Есть что-нибудь ценное?

— Нет. Деньги и документы при мне. Там только вещи и мелочи всякие! — от досады я прикусила губу, понимая, что оставила чемодан у ряда сидений, а потом долго стояла у окна, забыв обо всём на свете.

— Давно оставила? В зале должны быть камеры видеонаблюдения. Если хочешь, давай обратимся в службу аэропорта? — предложил Володя.

— Нет. Не надо, наверное. Это займёт много времени.

— Ты права. Если ничего ценного и памятного нет, лучше не тратить время.

Володя посмотрел на циферблат часов и сверился с таблоидом с обновлённой информацией по вылету самолётов.

— Я купил билеты на тот же рейс, что и у тебя. Судя по всему, у нас в запасе есть ещё два с половиной часа…

Володя улыбнулся мне, заставляя сердце биться чаще, и огорошил вопросом:

— Чем займёмся?

Я постаралась отделаться от мысли, что это фривольный намёк. Но я тут же строго одёрнула себя: никакого намёка здесь нет. Кажется, мне будет сложно не вспоминать о Рождестве и Новогоднем утре.

— Если ты не против, предлагаю заглянуть в какое-нибудь