Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

Уверен, что все это впустую: он слишком слаб в руководстве, чтоб возобладали в КПБ интернационалистские эмоции, хотя в пользу их говорит простое чувство справедливости: КПСС фактически признала значительную часть крупных ошибок и упущений, взялась за их исправление, за «улучшение облика социализма», при новом лидере, который прямо заявил, что он происхождением от Андропова, и продолжит начатые им с большей энергией, а, может быть, и с помощью действительно радикальных перемен и реформ. А, вы, еврокоммунисты и им подобные продолжаете твердить: «таскать вам не перетаскать», если, мол, не введете вторую партию и вообще не примете у себя британскую систему парламентской демократии, т. е. «конструктивно критикуете» без знания реальностей, на основе сплетен диссидентов и трудов советологов.

В этой связи я противопоставил писаниям в «Marxizm to day» книгу итальянца Джузеппе Боффы по истории СССР. Во многом мы не согласны с его оценками и концепциями, с его объяснениями нашей истории и тем не менее — мы внимательно изучили книгу, не только потому, что она написана с благожелательных позиций (в выборе слов и формул), но и потому, что она сделана серьезно: человек десять лет работал в Москве, знает русский язык, знает советских людей, изучал нашу историю по нашим источникам и т. д. Поэтому в ней много поучительного и действительно конструктивного.

С этим я и проводил генсека КП Великобретании домой, у него в середине мая чрезвычайный съезд, где добьют меньшинство так называемых «просоветчиков».

В середине дня виделся с ирландцем О'Риорданом. Здесь все проще. Хотя надоели сектантские капризы (в отношении Рабочей партии).

Читаю в «Коммунисте» «Нравственное значение Октябрьской революции» знаменитого Михаила Лифшица (покойного уже). Блестящее эссе. Но осмелились опубликовать его только сейчас (из личного архива). Там настоящий «реализм»… и пусть так пойдет у нас во всем. Но, но, но… Готовы ли «кадры» к восприятию ленинско-щедринской самокритики как орудия реального обновления и мозгов, и общественных отношений.

Со всех сторон — все довольны и рады, что Горбачев. Вчера шофер, который вез меня, с восторгом рассказывал, как его ребята, шоферня, радуются, что у нас, наконец, настоящий лидер. Чтобы править нашей страной, говорит, нужно лошадинное здоровье, а этот (т. е. Черненко) — сразу было видно, что дохляк. Я бы на его месте отказался, сказал бы: «Ребята, увольте, не потяну!»

Только бы не поддался Горбачев мишуре «внешнеполитической активности». Традицию заложил Никита, Брежнев довел ее до карикатуры, а Черненко и его превзошел. Тем более, что все эти каждодневные заявления, интервью, обращения и ответы, ничего по существу не дают. И погоды в политике не делают. Пусть, вон, Громыко и, может быть, министр обороны Соколов выступают с заявлениями.

Есть тут опасность. Вроде бы на виду, вроде бы дело ради главного, для народа. А главное сейчас — думать, как реформировать страну и куда ее повести.

Кого же М. С. все-таки назначит вместо себя руководить Секретариатом? Гришина, Романова? Или сам будет вести до Пленума, а там сделает членами ПБ Долгих и Лигачева?

От этого многое будет зависеть. И даже не само дело, а впечатление от него самого — оправдает ли он всеобщие радостные надежды или соскользнет на проторенную дорожку и займется верчением налаженной бюрократической машиной. Ну и вопрос о «соратниках», конечно. Ведь Гришин или Романов будут «представлять» его самого, через них будет восприниматься и его имидж и «возможности» (уровень) нового руководства.

Вечер. За неделю история стерла Черненко со своих страниц. В прошлое воскресенье в этот час он был еще жив.

Первый нормальный день «новой эры». Ничего особенного на службе. Зато хорошие слухи: Б. Н. рассказал следующее. В пятницу собрались секретари ЦК — не Секретариат, а просто так, «обменяться мнениями». Гришин и Зимянин предложили провести Пленумы обкомов «по итогам мартовского Пленума ЦК., чтоб обсудить его решения и указания Генерального секретаря». Горбачев реагировал насмешливо и определенно: «Какие еще пленумы? Зачем? У нас с вами слишком много дел, чтобы заниматься опять совещаниями. И какие это решения Пленума ЦК? Что меня избрали Генеральным секретарем? Что тут обсуждать»? Пономарев гордо сообщил мне, что в этом месте он громко произнес: «Правильно!», вызвав недовольство Зимянина.

Это хороший признак. Б. Н. добавил, что подобный эпизод уже имел место после избрания Генсеком Андропова, только инициатором тогда был Капитонов и ответ был кратким и резким: «Я не Брежнев! Мне это не нужно. А у вас, Иван Васильевич, много важных дел, как и у всех нас!»

Любопытно, что еще до того, как я был у Пономарева, в несколько другом варианте мне рассказал об одном эпизоде Жилин: был в воскресенье в какой-то нецековской компании. Уже плетутся легенды.

Донесения послов полны восторгами по поводу Горбачева. Оккетто, член руководства ИКП, сказал нашему послу: «Со времен войны не было еще такого момента, когда на всем Западе возникла такая сплошная волна симпатий к советскому руководству, а заодно и к Советскому Союзу!»

Помимо всяких высоких оценок качеств Горбачева и разных больших надежд, все — Коль, Шульц, Миттеран, Тэтчер и т. п. уровня люди отмечают, что Горбачев общается «в разговорном стиле» (т. е. не по бумажке). Для них это (да и для всех!) признак ума, компетентности, информированности, знания дела, наличия идей и убеждений в голове!

Слишком захлебывающиеся упования и надежды! А ведь махина, которую надо сдвинуть, огромна, а соблазнов пойти по проторенному — уйма, а проблем, которые надо решить и объективизированных уже препятствий к их решению — нет числа!

Был в Консерватории. Слушал знаменитого Спивакова. Бах. Действительно впечатляет. Только вот в хоре физиономии одна глупее другой — и это мешает слушать. А музыка временами пробирала меня до спазм. Забывал, что это Спиваков, знаменитый его ансамбль и проч. Видимо, в этом великий класс исполнения великих — когда забываешь, кто играет. Великолепен гобой, кстати, красивый очень парень.

В порядке объяснения, почему на Пленуме Горбачева представлял Громыко, рассказывают следующее. Когда умер Андропов и собралось ПБ, чтоб избрать следующего, председательствовал Устинов. Будто они с Громыко заранее условились двигать Горбачева, но только началось заседание, Тихонов попросил слова «в порядке ведения» и произнес: «Предлагаю Константина Устиновича Черненко!» Другие, чтоб не создавать ситуацию расхождений, согласились. Но на этот раз постарались Тихонова «обойти».