Шкатулка рыцаря - Геннадий Прашкевич

— Хорошее дело… — Костя-Пуза отступил на шаг от машины и заученно сунул руку в карман плаща: — Вылазь, козел. Распаковывайся.

— Эта… Эта зачем?.. — растерялся водила, в замешательстве оглядываясь на Шурика и Врача.

Роальд сразу отвернулся. Так, чтобы Соловей не смог его разглядеть.

— Видишь, какая у нас резина? — спросил Костя-Пуза. Двое его крепких приятелей встали так, чтобы одновременно видеть и Шурика, и Врача, и Роальда. — Вылазь, козел. Чего непонятного?

— А резина?.. Где резина?.. — Водила никак не мог врубиться в ситуацию. — Сами не умеете, что ли? — От неприятных предчувствий тугая шея водилы густо побагровела.

— Так вот же… — Костя-Пуза лениво попинал колесо «девятки». Лучше бы он по сердцу водилы попинал, тот бы побледнел меньше. — Вылазь, вынимай домкрат. Свою резину ставь нам. А нашу — себе. Чего непонятного?

До водителя наконец дошло. Он беспомощно оглянулся на Шурика, с надеждой покосился на Роальда.

— Да брось ты, — ухмыльнулся Костя-Пуза. — Нашел защитничков.

Глаза у Кости-Пузы оказались большие, чуть навыкате, жадные по цвету, зубы сильно выдавались вперед, но странным образом Соловья это не портило. В наглой ухмылке угадывалось даже нечто привлекательное.

— Сомлели твои дружки.

— Дружки… — смиряясь с судьбой, бросил водила.

Так же презрительно Соловей глянул на дернувшегося было Роальда.

Встав на обочине, Соловей расставил ноги и слегка развел полы плаща. Так же встали вокруг машины, повторив жест Соловья, его мордастые молчаливые приятели. У каждого за поясом по пистолету. Два «вальтер-компакта» (девятый калибр, одиннадцать зарядов, не обязательно газовых), а у самого Кости-Пузы — «Лайн». Опасная игрушка: сжатый газ и стальные шары.

— Сидеть! — негромко приказал Костя-Пуза.

— А ты, — ткнул он в водилу смуглым пальцем, на котором отчетливо виднелась порохового цвета буква У , — вылезай. Не дразни меня, козел. Меняй резину.

Водила побледнел.

А багровая шея, только что лоснившаяся, как у Барона, порозовела.

— Ну, мужики… — загнусил он плачуще. — Я всю жизнь копил на колеса… У меня и запаски нет…

— Я же сказал, возьмешь нашу.

— На такой лысой резине я и до Города не доеду.

— А тебе в Город не надо. — Костя-Пуза нехорошо ухмыльнулся. — Мы отъедем, тогда обуешься. И поедешь домой, нечего тебе делать в Городе. — Время от времени, морща лоб, он вскидывал взгляд на закаменевшего Роальда. Но обращался к водиле: — Бери домкрат. Веселее держись. Поедет кто мимо, с места не срывайся, слез не лей. Бодрячком смотри, зубы показывай, а если дамы там, сделай дамам ручкой. Вот, мол, какой я — владелец личного автомобиля! Ремонтируюсь.

И быстро спросил:

— Может, просто машину у тебя забрать?

— Ты чё! — испугался водила. — Я мигом! Я не задержу. У меня резина шипованная.

— Ну давай.

Водитель безнадежно побрел к багажнику.

На своих пассажиров он больше не смотрел. Козлы! Хотя понимал, на кой хрен им лезть на пистолеты из-за частной резины?

Все равно обидно.

Козлы! Подработал! Сгонял в Город!

А Шурик лихорадочно прикидывал: узнает их Соловей?

Решил: меня может не узнать. Мы с ним катались по огороду уже в сумерках. А вот Роальда… Узнает… Ледяной холодок пробежал по спине Шурика. Будто в перевернутый бинокль видел скорчившегося над домкратом водилу, свет солнечный, Костю-Пузу, то и дело вскидывающего глаза.

— Шевелись!

Костя-Пуза начинал злиться.

Его раздражал тугой затылок водилы, то густо багровеющий, то впадающий в смертельную бледность. Его раздражало молчание Шурика и Роальда. И, будто почувствовав это, Леня Врач, до того пребывавший в некоем философическом потрясении, будто проснулся.

— Папася, мамася… — изумленно заголосил он, придыхая, даже проглатывая отдельные слоги. — Будютька, мамуля, авай-ка, кукуйка… Какой прелестный сахранец! И чудо, и мосторг!

Костя-Пуза неприятно удивился:

— Ну, завел шарманку. Я тебя знаю. Ты Врач, но вроде как сумасшедший.

— А кто нынче не сумасшедший?

— Я, — ухмыльнулся Соловей.

— А папку у меня спер! — бесстрашно ткнул пальцем Врач. — Из дюрки лезут слова мои, потные, как мотоциклет… Там авиаторы, взнуздав бензиновых козлов, хохощут сверлами, по громоходам скачут… Зачем спер папку?

— Какую папку? — нехорошо нахмурился Костя-Пуза. — Мне заявления в ней хранить?

— Не брал? — искренне удивился Врач, с наслаждением закуривая длинную черную сигарету. — Дер гибен клопе! Пюс капердуфен! Тогда, наверное, Лигуша спер. Ну ты смотри, как все врут!

— Ты меня знаешь?

Врач быстро кивнул:

— Вот крепкий шишидрон, не агарышка с луком… Знаю. Видел в кафе. Ты Кошкину в кафе приводил. — Врач хохотнул и это, кажется, понравилось Косте-Пузе:

— Нехорошо знать так много.

И кивнул в сторону Шурика и Роальда:

— Приятели? Чем занимаются?

Врач подловато ухмыльнулся:

— Попутчики-горюны. Воруют чего-нибудь.

— С тебя-то сколько содрал водила?

— А рококовыйрококуй… Размашистоеразменю, наш мещерявый мешуй…

Как-то особенно мерзко подмигнув, Врач лихо назвал сумму, откровенно завышенную. Водила, все слышавший, не оборачиваясь, растерянно выругался, а Костя-Пуза презрительно покачал головой:

— Кому верить? Говорил, всю жизнь копил на резину.

И оценивающе оглядел Врача:

— Ты вот что… Пока тут чинимся, вроде как бугром будешь.

— Чё делать, начальник?

— Ну как чё? — Время от времени Соловей оглядывался на закаменевшего Роальда, что-то его влекло к Роальду. — Деньжат каких собери, сам добавь для ровного счета. Мы из-за вашей резины, смотри, сколько времени потеряли. И водилу не забудь. Ишь, какой наел загривок.

— Не забуду, — хохотнул Врач. И крикнул: — Скоро там?

— Делаю же! — со страхом обернулся водила.

Костя-Пуза медленно обошел «девятку». Навалившись животом на капот, уставился на Роальда сквозь лобовое стекло. «Где-то видел тебя, серый… — бормотал он как бы про себя. — Твой фас мне знакомый… Вот знакомый, и все… Где-то пересекались…»

Узнает, похолодел Шурик.

Сейчас Роальд не выдержит и ответит, и Соловей сразу его узнает.

Лицо у Роальда стандартное, мало запоминающееся, зато голос характерный, отрывистый.

К счастью, Роальд не дрогнул ни одним мускулом, просто пожал плечами. Дескать, может, и пересекались. Усталость чувствовалась в этом жесте, и впервые за все время работы в бюро Шурик пожалел, что при нем нет оружия. Пистолеты Роальд упаковал в сумку. А сумка под ногами. А к ней нагнись… Мордастые молчальники, как волки, вцепились взглядами. Хорошенькая история, если Костя-Пуза и его кореша захватят оружие и удостоверения частных детективов. Конец конторе.