Хроника воскрешения царей - Малик Шах-Хусайн Систани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высокопоставленные лица отвечали ему: «Народ говорит, будто вы намерены поступить [с ними] вероломно, и они предпочли осторожность. [Малик Гийас ад-Дин] все равно что отец [Малику Махмуду], Малик Хайдар же — его дорогой сын. Остальные малики — знатные люди той страны. Если вы поклянетесь, что не замышляете ничего худого в отношении Малика Махмуда и Мира Хаджи Мухаммада, они явятся к вам на поклон в городе».
Султан отвечал: «Я еще молод и потому не стану приносить клятву на Коране, но клянусь своим венцом и мечом, что ничего плохого им не сделаю».
Поскольку клятва его была лживой и в его намерения входило только зло, то «венец прогневался на него» и сделал меч его врагом.
Одним словом, когда они приехали в Хауздар, Малик Гийас, получив разрешение на отъезд Малика /197/ Хайдара, ради спокойствия верховного малика отослал его к нему и передал через него [содержание] разговора с [Джа’фар-султаном].
Подъехав к окрестностям Дашт-и Чапраст{262}, [Джа’фар-султан] отпустил Малика Исхака и Малика Наср ал-хакк ва-д-дина, а Малика Гийаса, Амира Хасана-‘Али и Амира Хайдара увез с собой.
Когда Малик Гийас приехал в город, его мулазимы доложили ему, что «верховный правитель увез к себе в лес семьи Малика Мухаммада и Малика Махмуди, ваших сыновей, по той причине, что в их домах находятся его сестры. Вашу же семью он оставил на месте». Верховный малик так поступил потому, что отъезд семей сыновей не получит огласки, если бы он увез семью Малика Гийаса, об этом стало бы известно и, не дай Бог, причинило бы вред Малику Гийасу.
Малик Гийас огорчился, что [верховный малик] оставил его сыновей, а своих сестер увез.
Султан же счел данное обстоятельство большой удачей. Тот же час он отправил в Джарунак верблюдов, по бокам которых были крытые сиденья для жен султана, и поручил перевозку своим людям, а сам вступил в город Систан.
Когда жена и люди Малика Гийаса приехали в город, жители Хауздара и Кундара изъявили покорность. Раис Гулам-‘Али тоже привез в город свою семью. Потянулся в город и народ Сарабана. Джа’фар-султан правил Систаном шесть месяцев.
Правление [Джа’фар-султана афшара]
Джа’фар-султан был юношей бесподобной внешности, но наивный и неопытный в делах и начисто лишенный каких-либо признаков ума. Он поселился в городе, все дни устраивал пиры и развлекался. Почитал и уважал Малика Гийас ад-Дина, ежедневно навещал его, несмотря на то что семьи Малика Мухаммада и Малика Махмуди находились вместе с Маликом Махмудом в лесу в укрепленном месте. Сами же маликзаде и их отец служили навваб-султану. Тот относился к ним с полным уважением и почитанием. [Джа’фар-султан] чтил также Амира Мубариза и Раиса Гулам-‘Али, старейшину Хауздара.
По высочайшему повелению Амир Лутфаллах Ма’мури, племянник Амира Мухаммада Ма’мури, был вазиром [Джа’фар-султана].
‘Убад-султан Амирлу афшар{263}, который уезжал править Замин-/198/ даваром и Гармсиром, [поскольку] его дело не увенчалось успехом, снявшись со стоянки, прибыл в Систан со своей армией почти в 900 конников и обосновался в городе. Теперь в городе насчитывалось около тысячи кызылбашских дворов. Еще тысяча всадников прибыла с Джа’фар-султаном. Эти две-три тысячи человек вместе С их сторонниками испытывали большие трудности. Кроме [жителей] Хауздара, Сарабана, Абхурана и самого города, никто не общался с кызылбашами. Амир Мубариз-‘Али все, что у него было, израсходовал на султана. Малик Гийас ад-Дин послал султану коней, мулов, ковры, иракские ткани на двести туманов, а также две тысячи манов зерна. В это время Малик Гийас ад-Дин заболел. Его недомогание затянулось на два месяца. Султан приехал к нему и сказал: «Поскольку болезнь ваша набрала силу, вам лучше побыть среди своих сыновей и [других] родичей».
Малик Гийас ад-Дин ответил: «Пока ваше дело не определилось, и в том повинны мои родственники, я не оставлю вас». Мубариз-‘Али, однако, возразил: «Раз вы больны, то ваше присутствие здесь бесполезно. Вы повиновались высочайшему приказу и оказали помощь султану. Ежели вы будете среди своих родичей, удержите людей от подстрекательств и смут. Это в интересах государства».
Султан всячески побуждал Малика Гийас ад-Дина к отъезду, пока [наконец] малика не усадили в крытое сиденье и не привезли на берег Хирманда. Султан проводил его и целую неделю оставался в Рашкаке. Затем они уехали из Рашкака в Джарунак, самое приятное по климату место в Систане, и сделали остановку на новой стоянке в западной части Джарунака. Пробыли они там несколько дней. К этому времени верховный малик{264} полностью выздоровел. Радость была всеобщей. Его увезли в лагерь Шайх-и Зирих, где собралось почти 20 тысяч семей. Несколько дней малики и эмиры вели беседы. Исполнили все необходимое для радости и веселья.
Амир Хаджи Мухаммад, /199/ который был искренне привязан к Малику Гийас ад-Дину Мухаммеду и которого малик причислял к своим сыновьям, обращаясь к нему: «дорогой сын», все дни проводил в полезной беседе с лучшим из маликов. Султан ежедневно присылал гонца, дабы Малик Гийас-ад-Дин увещевал маликов и склонил бы их к миру.
Все малики и эмиры переправились через реку. Старший сын Малика Гийас ад-Дина, Малик Мухаммад, уехал в город, передал султану поклоны и приветствия. Посадив султана на коня, привез его на берег Хирманда, на опушку леса и заложил основы перемирия между ними. В тот день в конце концов был составлен договор. Однако малики пуще прежнего боялись султана. Произошло то, о чем сказано в следующем изречении: «Существующий мир — это повод для новой обиды».
Несколько дней спустя дело дошло до того, что 18-20 человек из лицемеров и промышляющих по ночам воров Систана, таких, как Му’мин Марварид и Хасан Кухи, и еще отряд зирихцев и систанцев [ночью] приезжали в город, грабили кого хотели и уезжали. Однажды ночью они заявились в дом Ходжи Шах-Мухаммада Мустауфи и убили его. Каждое
