Темные воды Тибра - Михаил Попов

Сулла был понят своими солдатами и офицерами правильно.

Он добивался прямого, без посредников, контакта со своими воинами. И, кажется, многого добился на этом пути.

Когда его войско осаждало Нолу, одну из самых сильных и хорошо укрепленных крепостей союзнической оппозиции, Суллу избрали консулом. Даже в этой ситуации главнокомандующий сделал все, чтобы не поехать в Рим. На все призывы сенаторов он отвечал, что неотложнейшие военные дела требуют его пребывания под стенами Нолы.

Он предоставил нести все бремя консульской власти Квинту Помпею Руфу, человеку незаурядному, в разумной мере решительному, заклятому врагу демагогии, символом которой являлись Сульпиций, Главций, а мечом – Гай Марий.

Послания из Рима в лагерь под Нолой становились все истеричнее и настойчивее. Говорилось о том, что нужно принимать экстренные меры, иначе «разбойники» – Сульпиций, Главций и Марий – со дня на день при помощи неисчислимых масс черни окончательно захватят власть в городе. Нужны чрезвычайные законы.

«Так принимайте их!» – спокойно отвечал Сулла и проводил дни в охоте на салернскую косулю, главную охотничью достопримечательность тех мест, где располагалась его армия.

Из следующего письма выяснилось, что есть тот род законов, которые могут быть приняты только совместным постановлением сената и обоих консулов, иначе никто не признает за ними законной силы, особенно такой бешеный бык в тоге, как Сульпиций Руф.

Луций Корнелий Сулла, поняв, что он дошел до крайности в своем пренебрежении государственными обязанностями, отправился в Рим. Только войдя в курию, он предложил организовать чрезвычайные празднества, не важно в честь какого божества, ибо в любом варианте народные собрания (источники беспорядков) должны быть прекращены. У Сульпиция и Мария исчезнет всяческая поддержка, ибо их политическая сила всходит на дрожжах голодного негодования, черни.

Оказалось, сенаторы именно к такому решению и склонялись.

Необходимый документ был тут же составлен.

Утром на форуме его зачитали и вывесили в положенном количестве списков.

И тут началось такое…

Мы видим консула Луция Корнелия Суллу бегущим, подобрав полы парадной тоги, по узкой вонючей улочке где-то в окрестностях Авентина. Его сопровождает, зажимая рану на щеке одной рукой, другой не слишком умело держа короткий самнитский меч, верный Метробий. Рядом Гай Децим, рослый центурион, начальник личной гвардии консула, его меч тоже обнажен, глаза шарят по сторонам. Замыкает это отнюдь не триумфальное шествие Квинт Помпей, сын второго консула Квинта Помпея Руфа, недавно женившийся на дочери Суллы.

Цель путешествия этой маленькой группы проста и одновременно чрезвычайно сложна – они хотят целыми и невредимыми выбраться из города.

Взбунтовавшаяся, а вернее, взбудораженная демагогами-популярами толпа беснуется сейчас на Палатине и растекается по южной части города, круша все на своем пути и зверея от вида пролитой крови и собственной безнаказанности.

Все более или менее прилично одетые люди; все, кто хоть отдаленно напоминал собою аристократа или богатого всадника, были обречены.

Бегущие сейчас по кривой, извилистой безымянной улочке в районе Субуры отлично слышали многоголосые вопли, доносившиеся и с юга, и с севера.

До этих мест толпа еще не добралась, но скоро она будет здесь, ибо у нее тысячи добровольных агентов и доносчиков. Вон те зеленщики, что в испуге полезли под свои телеги, увидев сенаторскую тогу и обнаженные мечи. Стоит группе аристократов-беглецов свернуть за угол, они с криками «Здесь оптиматы!» бросятся собирать толпу.

Двери всех лавок закрыты, но квартал не вымер. Смотрят сквозь щели и ядовито хихикают, подсчитывая количество бегущих аристократов. Если внезапно поднять голову, можно заметить, как на верхних этажах грязных ночлежек мелькают любопытные физиономии здешних обитателей.

– Где твои люди, Децим? – спрашивает Сулла, прижавшись к стене, чтобы отдышаться.

– Я отправил за ними Манлия и Секста, но ты сам видел, что творилось на ступенях большого цирка, думаю, они зарезаны. Уверен.

– А где Карма?

Все пожали плечами.

– Я не видел его с того момента, как мы вышли из курии, – сказал Квинт Помпей.

– Может, нам спрятаться в какой-нибудь из лавок? – осторожно предложил Метробий. – Хозяину можно хорошо заплатить.

– Платить придется всей Субуре, – усмехнулся Сулла, – за нами наблюдают из-за каждой двери.

С севера донесся крепнущий многоголосый рев, как если бы лопнула плотина и вал воды, набирая скорость, понесся вниз по руслу.

– Так, – нахмурился Децим и вытер пот со лба, – они уже в Субуре.

– Если это небольшая шайка вольноотпущенников, мы отобьемся. У них в руках только камни и дубины.

– Нет, Метробий, это не небольшая шайка, и у них в руках давно уже не одни лишь камни и дубины, – задумчиво ответил консул.

– Смерть не такая штука, чтобы ждать ее стоя на месте.

Люди Суллы один за другим начали карабкаться вверх по невысокой, изрядно обветшавшей стене, огораживавшей, по всей видимости, обыкновенный городской сад.

Через несколько мгновений они действительно оказались в саду. Под ноги им кинулась пара рычащих псов. Римский легионер, которому в своей жизни приходилось частенько врываться в захваченные города, набитые усадьбами со сторожевыми псами, прекрасно знает, как обращаться с этими страшными на вид животными. Децим дважды взмахнул мечом, и в саду стало тихо.

Из сада беглецы проследовали в атриум и были встречены многоголосым визгом полуголых женщин, занимавшихся в этот момент туалетом своей хозяйки.

Шумели женщины громче собак, но воины отнеслись к ним лучше – позволили разбежаться по дому.

Явился вооруженный хозяин дома вместе с трясущимися от страха слугами.

Хозяин получил удар плоской частью меча по голове. Слугам обещали пощаду, если они покажут калитку, через которую можно выйти на верхнюю улицу.

На этой улице суета царила еще большая, чем на южной. Не было, правда, уже сформировавшихся, начавших свое кровавое дело толп, но чувствовалось, что ждать подобного осталось недолго.

Люди бежали туда и обратно.

Плебейская молодежь издали поносила аристократов, пока еще побаиваясь мечей в их руках.

– Отсюда тоже надо убираться, – сказал Децим, и никто не стал ему возражать.

Весь вопрос был – куда?

Куда убираться?!

Отовсюду доносились угрожающие крики, повсюду мерещились толпы погромщиков.

– Ох, не нужно было уезжать из Нолы, – тихо прошептал Метробий.