Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

— Скорее, как горный козел, — поправил его я, — они тоже высоко над уровнем моря живут.

Наумыч слегка смешался, видимо сломал я ему план беседы, но ненадолго.

— Информированные источники мне нашептали, — продолжил он, — что ты вхож в личные апартаменты самого, — и он посмотрел на потолок.

Тут вернулся официант с ухой и коньяком, мы слегка притормозили диалог, но после первой стопки продолжили.

— Ну допустим, что ваши источники ушли не очень далеко от истины, — сказал я, — и что дальше?

— У нас с тобой было неплохое взаимопонимание, когда мы в ИППАНе вместе работали, — ответил он, а я чуть не подавился ухой… но возражать не стал — пусть думает, что хочет. — Полагаю, что и на новом месте мы могли бы взаимодействовать к общей выгоде.

— Какими-то вы заковыристыми оборотами выражаетесь, Семен Наумыч, — прямо завил я ему, когда мы махнули по второй стопке душистого Белого аиста, — я человек из простой рабочей семьи, привык говорить и выслушивать более прямые вещи.

— Ну хорошо, — Наумыч прикинул что-то там у себя в уме, разлил коньяк еще раз и перешел ко второму этапу беседы, — короче, такое предложение к тебе — я в курсе твоих проблем с продвижением этой игрушки, как ее…

— Тетрис, — машинально уточнил я.

— Да, тетрис, — согласился он, — так вот — ты передаешь права на ее использование одному человеку… точнее организации… а взамен этот человек… ну или организация, которую он представляет, организует выпуск и продажу твоей игрушки на территории одной страны…

— И что я с этого буду иметь? — немедленно включил я жадного еврея.

— Так называемое роялти… процент от прибыли, обычно в таких случаях изобретателю дают 2–3 процента, но в твоем случае они готовы пойти навстречу и установить роялти в 5 процентов.

— От прибыли, а не от продаж? — на всякий случай уточнил я.

— От прибыли, Петя, от прибыли — кто его знает, какие будут операционные расходы на производство, так что насчет продаж даже не заикайся.

— Давайте уже говорить конкретно и без экивоков, — твердо сказал я, — что это за организация и в какой стране она собирается работать?

— Название компании тебе скорее всего ничего не скажет… но если ты настаиваешь, то «Дженерал Той Корпорейшн», а страна — Соединенные Штаты Америки.

— Очень интересно, — едва не подавился я котлетой, которую нам принесли очень оперативно. — И каким же образом эта Той Корпорейшн собирается выплачивать мне вознаграждение? В нашей стране не приветствуются денежные переводы из капстран…

— Это решаемый вопрос, — быстро ответил Наумыч, — и второго порядка — главное это передача прав… ну и чертежей с программами, конечно.

— Хотелось бы все же уточнений насчет перевода денег, — не стал сбиваться я с намеченной линии.

— Ну если это тебе так интересно… — чуть подумав, начал отвечать он, — то слушай. В любой европейской стране по твоему выбору тебе откроют счет, на него и будут переводить положенные проценты.

— Тут сразу два вопроса возникают, — сказал я.

— Задавай, не стесняйся, — подбодрил меня Наумыч.

— Первый — как я смогу воспользоваться этим счетом?

— Очень просто… ты же сейчас не последний человек во властных структурах, — объяснил он, — разрешение на выезд тебе выдадут без особенных проблем. На отдых там или на лечение…

Я хмыкнул при слове «лечение», но вслух ничего не сказал.

— Там и разберешься на месте… давай второй вопрос.

В это время внизу на эстраде произошло какое-то шевеление — я глянул туда и опознал в солисте, настраивающем микрофон, Александра Серова… ну да, того самого, который «Ты меня любишь, лепишь, творишь и тд» и «А может снова все начать». Был он совсем не таким шкафообразным, как в перестройку, но вполне узнаваемым.

— Что, заинтересовался? — задал вопрос Наумыч.

— Лицо у артиста очень знакомое, — ответил я.

— Да? — удивился он, — где же ты его мог видеть, интересно? Это начинающий певец, с Зарубиной вместе он чего-то там спел. Зовут Александром. Могу познакомить…

— Да нет, пожалуй не надо, — отказался я, — пусть продолжает начинать. Так мы не закончили с вопросами — второй остался.

— Слушаю со всем вниманием, — вежливо ответил Наумыч.

— Как я проверю правильность начисления этих роялти? Может, они там миллионами продаваться будут, а мне отчитаются о тысячах…

— Фирмачи люди серьезные, когда дело касается денег, — сообщил он мне, — и в чем-чем, но в кидалове партнеров их обвинить не получится… даже если очень захотеть.

— Я согласен, — вылетело из меня на автомате, — но с одним условием — передача прав будет не пожизненная, а скажем на 3 года… если что-то пойдет не так, то у меня будут основания для расторжения контракта. Ну а если все будет так, продлим.

— Интересное требование, — задумался Наумыч, — имеет право на жизнь… тогда давай вот как — в течение ближайшей недели я тебе устраиваю встречу с представителем этой фирмы, там уже все конкретно обсудите.

— Окей, — согласился я, — и не сочтите за излишнее любопытство, Семен Наумыч, но не могу не затронуть еще одну тему.

— Затрагивай, — разрешил он.

— Какой ваш интерес во всем этом деле?

— Ха, — усмехнулся он, — а ты парень не промах! Хорошо, отвечу — все свои личные интересы я решу напрямую с Дженерал Той Корпорейшн.

А внизу тем временем заиграла музыка и Серов запел песню, в которой я с трудом, но опознал «Круиз». На редкость занудная песня, но фирменные серовские интонации были хорошо узнаваемы… как уж там писал Веничка Ерофеев:

«Это ведь и в самом деле Иван Козловский поет, я сразу узнал, мерзее этого голоса нет. Все голоса у всех певцов одинаково мерзкие, но мерзкие у каждого по-своему. Я потому легко их на слух различаю… Ну, конечно, Иван Козловский… 'О-о-о, чаша моих прэ-э-эдков… О-о-о, дай мне наглядеться на тебя при свете зве-о-о-озд ночных…» Ну, конечно, Иван Козловский… «О-о-о, для чего тобой я околдо-о-ован… Не отверга-а-ай…»

С заменой «зве-оо-зд ночных» на «таееет в моооре диск луууны». Но запоминается, этого не отнимешь.

—