Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

Полежали немного на траве, тяжело дыша, после чего она заговорила… на испанском, как и следовало ожидать.

— Грациас, чикос, — сказала она, — киен ерес?

— Ты испанский знаешь? — спросил у меня Цой.

— С десяток слов, если только, — ответил я, — грациас это вроде бы спасибо, а чикос — парни. Остальное, что она сказала, по смыслу вроде вопрос, кто мы такие…

— Давай отнесем ее к остальным пассажирам поближе, — логично предположил он, — среди них наверно найдутся носители английского.

— Давай, — вздохнул я, аккуратно прихватил подругу одной рукой за шею, а второй за колени и мы вышли на пляж.

— Откуда здесь такая яма могла взяться? — вслух начал размышлять Цой, — явно на крупную дичь кто-то приготовил — а у нас ведь ничего крупнее землероек не водится…

— Потом в этом разберемся, — поморщился я, хромая по песку — девица довольно тяжелой оказалась, а песок рыхлым.

Тут уже нас все заметили, а в первую очередь обеспечивающий и охраняющий персонал в лице четырех крепких матросиков. Я опустил девицу на чье-то покрывало, а нам с Цоем тут же прилетела куча вопросов на испанском. На что мы синхронно пожимали плечами. Наконец, нашелся один пассажир с более-менее нормальным английским, он и послужил переводчиком.

— Что с ней? — это был первый переведенный вопрос от одного матроса, похоже, что старшего среди них.

— Упала в яму и подвернула ногу, — ответил я, — или сломала, разбираться надо.

— А вы кто такие? — немедленно последовало далее.

— Долго рассказывать, — отвечал я, переглянувшись с Цоем, — давайте сначала с ней вопросы решим, — и я указал на пострадавшую.

— У нас доктор остался на корабле, — пояснил второй матрос, разглядывая ногу девушки.

— Тогда я попробую, если позволите, — вылез я со своей инициативой.

— Ты врач? — спросили у меня.

— Учусь на врача, — соврал я, — третий курс медицинского колледжа.

— Ну тогда занимайся, — главный матрос посмотрел на меня с большим сомнением, но к телу девушки допустил.

Ну а я чего, опустился на колени рядом с ней и включил свой внутренний рентген… попытался включить — после известного события у меня это получалось редко и плохо. Но тут неожиданно все пошло, как по маслу. Перелома там никакого я не нашел, был самый, что ни на есть, обычный вывих… сустав из своей сумки выскочил, так что надо было просто поставить его на место.

— Сейчас она заорет, — предупредил я матроса, — не пугайтесь. А потом все должно наладиться…

Матрос что-то сказал на испанском остальной публике, та начала громко обсуждать текущую ситуацию, а у девушки тем временем из глаз покатились крупные слезы. Ну еще бы, сам пару раз такие вывихи получал, боль там серьезная. Чтобы не тянуть время, я просто взял и рванул ее лодыжку в нужную сторону, девушка, естественно, заорала благим матом, но тут же и замолчала.

— Все закончилось, — сообщил я ей и матросу одновременно, — можно вставать на ноги.

И она взяла и встала… пару шагов даже сделала, слегка прихрамывая. Пассажиры разразились бурными аплодисментами, я раскланялся с публикой. Но после этого меня сразу взял за пуговицу старший и отвел в сторону, прихватив переводчика.

— Рассказывай, парень, — потребовал он, — кто ты такой и что тут делаешь.

Цоя он почему-то не привлек к допросу, определив, наверно, во мне главного нашей компании. Я пожал плечами и начал выдавать только что придуманную легенду.

— Понимаешь, чико, — так начал я, — мы вообще-то участники международной экспедиции. Тур Хейердал у нас старший, слышал про такого?

Матрос утвердительно кивнул, тогда я продолжил.

— Я из России, он из Кореи, а еще у нас там был канадец, француз и араб из Кувейта. Отплыли мы из Акапулько, месяц назад примерно, на самодельном плавательном средстве — наш босс хотел проверить очередную свою теорию, что-то там про заселение Гавайев из Америки.

Матрос вторично кивнул головой — ну еще бы, Тур Хейердал в 70–80 годы был популярен примерно так же, как Илон Маск в нулевые. Все про него слышали, но ничего конкретного о нем и его делах сказать обычно не могли. Разве что слово «Кон-Тики» вспоминали.

— И так мы плыли весь этот месяц, перебиваясь тем, что из океана выловим, пока не попали на этот вот островок.

— И где сейчас этот твой Тур вместе со своим плавательным средством? — вычленил главное звено в моих построениях матрос.

— Вот тут основное начинается, — я решил слегка подправить на ходу нашу легенду, — мы с товарищем (и я кивнул на Цоя) совершили на этом средстве один предосудительный поступок… грубо нарушили, если коротко, регламент плавания… и Тур высадил нас обоих на берег, а сам дальше уплыл. Позавчера это было…

Я внимательно контролировал мимику и жесты матроса, но как мне показалось, он в принципе поверил в эту белиберду. Задал он только еще один дополнительный вопрос.

— Вы хотите, чтобы мы вас взяли с собой и доставили на Гавайи?

— Да, конечно, — быстро вылетело из меня, — этого мы и хотим. Только на Гавайи нам не надо, лучше к вам… вы ведь с Филиппин?

— Я доставлю вас на борт Розамунды, — наконец огласил он результат своей мыслительной деятельности, — но все остальные вопросы будет решать наш капитан.

— Отлично, — обрадовался я, — с вашим капитаном, думаю, мы поладим.

И в это время один из пассажиров, толстый и носатый метис в полосатых шортах, что-то закричал с крайнего правого конца этого пляжа… наш катер, поди, увидел — молнией пронеслось у меня в голове… как же не вовремя.

* * *

Да, я оказался прав, он обнаружил «Алису», плавно покачивающуюся в бухточке, куда мы ее с самого начала определили. Двое матросов, включая старшего, быстро метнулись туда и обследовали катер. После чего наш диалог с Хуаном (так звали старшего, как выяснилось) продолжился.

— Это ваше? — спросил он у меня.

Времени обговорить случившееся с Цоем у меня не было, так что я погнал чистую отсебятину:

— Катер не наш, но мы его видели и даже пытались запустить, но у нас ничего не вышло… бензина там наверно нет.

— Сейчас проверим, — пообещал Хуан, и они вдвоем