Младший научный сотрудник 5 - Сергей Тамбовский

это ни странно, не опоздала ни на минуту — ровно в половине седьмого вышла из входа в метро Маяковская. Форму лейтенанта внутренних войск она, слава богу, догадалась сменить — на ней были синие джинсы Левис и белая блузка с белой же кофточкой, все в тон.

— Приветик, дорогуша, — я приложился к ее ручке, — как добралась?

— Без проблем, — ответила она, — а у тебя как с билетами?

— Все на месте, — постучал я по нагрудному карману, — как в советской торговле — что на витрине, то и в магазине.

Глава 18

Русский самоубийца

Русский самоубийца

Мы без особенных проблем зашли в театр, причем по пути от метро до контролера на входе у нас спросили лишние билетики не меньше пяти раз. Места и правда оказались в партере на третьем ряду, но не в центре. Впрочем в этом театре отовсюду хорошо видно было.

— Смотри-ка, с билетами ты не обманул, — окинула меня долгим изучающим взглядом Елена, — посмотрим еще, что будет с Мироновым.

— Конечно, — не стал спорить я, — посмотрим. А еще послушаем и понюхаем.

— А в чем тут дело-то? — перепрыгнула она на новую тему, — в этом Самоубийце? Я краем уха слышала что-то, но особенно не вникала — может, расскажешь?

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — всех деталей я тоже не помню, но если вкратце, то это про замученного жизнью и женой неврастеника, который решил застрелиться из-за куска ливерной колбасы, с женой он его кажется не поделил… или с тещей. Он рассказывает о своем решении друзьям и соседям, и тут же находится много народу, которым очень выгоден этот его поступок. Любовница просит написать в прощальной записке, что это он из-за нее стреляется, священник, что ради религии, знакомый писатель — что по причине зажима творчества, а предприимчивый сосед собирает со всех таких желающих по червонцу. Самоубийца устраивает прощальный банкет, на котором вдруг понимает, что стреляться ему уже расхотелось…

— Любопытная тема, — ответила Лена, а я вдруг вспомнил, что этот сюжет спародировали Нагиев с Ростом в одном из «Осторожно модернов».

Там самоубиться собрались дед с бабкой, а их деловой внук начал собирать деньги у народа, который хотел, чтобы они сопроводили самоубийство нужными записками или словами. Но тут третий звонок дали, занавес поехал в сторону и там появился Роман Ткачук, он же пан Владек, в роли несчастного Подсекальникова…

В антракте мы с Леночкой в буфет сходили, я по дороге вспомнил, что совсем недавно пил шампанское тут же, но с другой подругой, и загрустил. А она напротив была весела и от ее холодного тона, что был с утра, не осталось и следа.

— Пан Владек молодец, — сообщила она, — я и не подозревала, что он может что-то сыграть, кроме глупого мужа пани Терезы.

— Что это, — возразил я, — в Бумбараше у него очень драматическая роль… да и в «Служили два товарища» он вполне достойным партнером Высоцкому выступил.

— Но Миронов, конечно, душка, — она похоже не услышала моих слов и продолжала о чем-то своем, — и талантливый, и красавец, такое редко встречается.

— Ну да, — не смог не согласиться с ней я и все же перевел разговор на более интересную тему, — расскажи лучше, кой черт занес тебя на эти галеры… в смысле в военкомат… и вообще в Советскую армию.

— Понимаешь, — грустно ответила она, — отец у меня генерал… и он всю жизнь хотел сына, а родилась я…

— И он устроил тебя в военное училище, как будто бы ты была сыном, — предположил я.

— Точно, — она выпила второй бокал с шампанским и продолжила, — так я и оказалась в конце концов в военкомате.

— Отец-то все еще служит или в отставке? — спросил я.

— Служит, — ответила она, — генералы же до 60 лет имеют право работать, а если очень нужно, то и дальше. Но хватит обо мне — давай и ты уже расскажи чего-нибудь про себя.

— Про себя я могу часами рассказывать, — отозвался я, — тема уж больно благодатная… ты лучше вопросы задавай, чтобы зря времени не терять.

— Ну держи тогда вопрос, — сказала она, — откуда ты взялся такой? Из провинции и сразу с квартирой в столице, и с Мироновым в друзьях?

Не в бровь, а в глаз угодила девица, подумал я, а вслух вот что произнес:

— Ты не поверишь, но из города Нижнереченска, из рабочего района на окраине. Сам до сих пор не пойму, как это я сюда попал…

— Ну не хочешь говорить, не надо, — вздохнула она, — звонок уже дали, пойдем на свои места.

А на сцене Подсекальников тем временем уже уяснил, что самоубиваться ему не так уж и хочется, но вмешались соседи и знакомые — как это так, обещал же, а обещания надо выполнять. А вскоре и финальная сцена на кладбище подоспела… зал аплодировал не сказать, чтобы бесконечно, но добрых четверть часа точно. Артисты раз пять на поклон выходили, больше всего аплодисментов, конечно, Миронову досталось.

— Класс, — возбужденно сказала мне Елена, — неужели я сейчас с ним тет-а-тет поговорю? Даже не верится.

Я и сам-то, если честно, до конца не был уверен в успехе своего мероприятия, но вахтер, охраняющий вход в закулисье сатиры строго посмотрел на нас обоих и тут же смягчился.

— Про тебя (он указал пальцем мне в грудь) мне Андрюша сегодня говорил. Проходите, молодые люди, — освободил он проход, — направо, а там третья дверь по коридору.

— Спасибо, я знаю, — ответил я, и мы гуськом отправились на встречу с прекрасным.

— Заходи, не бойся, — раздался зычный голос Ширвиндта в ответ на мой стук.

А Миронов уже немного другие слова сказал, рассмотрев мою спутницу:

— В прошлый раз ты с другой подругой тут был, я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаешься, — не стал развивать я эту скользкую тему, — познакомьтесь, это Лена. Лейтенант Советской армии между прочим. А вас, я так думаю, представлять не надо.

Ширвиндт аж со своего места поднялся, подошел к Леночке и приложился к ее ручке — с ума сойти.

— Лена, значит, —